Джордж Мартин - Буря мечей. Том 2

– Оно и понятно, – засмеялся он. – Во мне ведь тоже есть капля драконьей крови.

– В тебе? – удивилась Дени. По виду этот наемник – настоящая дворняжка. У него широкое коричневое лицо, сломанный нос, спутанные пегие волосы, а мать-дотракийка наделила его большими темными миндалевидными глазами. Он утверждает, что в нем есть доля Браавоса, Летних островов, Иббена, Квохора, дотракийских степей, Дорна и Вестероса, но о крови Таргариенов Дени слышала впервые. – Как это так?

– Был такой Пламм в Закатных Королевствах, который женился на драконьей принцессе. Мне о нем бабушка рассказывала. Он жил во времена короля Эйегона.

– Которого из Эйегонов? – спросила Дени. – В Вестеросе их было пятеро. – Сын ее брата мог бы стать шестым, если бы люди узурпатора не разбили его голову о стену.

– Пятеро, говорите? Экая путаница. Не могу вам сказать, которым по счету был тот, моя королева. Но Пламм был лордом и, думаю, пользовался немалой славой в свои дни. Все дело, прошу прощения, в том, что его мужское естество было шести футов длиной.

Дени рассмеялась, звеня тремя своими колокольчиками.

– Ты хочешь сказать – дюймов?

– Э нет – футов, – решительно возразил Бен. – Будь это шесть дюймов, кому бы он запомнился.

Дени хихикала, как маленькая девочка.

– Твоя бабушка собственными глазами видела эту достопримечательность?

– Нет, видеть она не могла. Она была наполовину иббенийка, наполовину квохорка и в Вестеросе никогда не бывала. Ей, должно быть, дед рассказывал – но деда убили дотракийцы, когда я еще на свет не родился.

– А дед от кого это узнал?

– Должно быть, ему тоже рассказывали – еще в детстве. Боюсь, это все, что мне известно об Эйегоне Неизвестном и мужском достоинстве лорда Пламма. Пойду-ка я лучше к своим Сыновьям.

– Ступай, – отпустила его Дени. Он ушел, и она снова прилегла на подушки. – Если бы ты был большой, – сказала она Дрогону, почесывая его между рожками, – я перелетела бы на тебе через стену и расплавила их гарпию. – Но пройдут еще годы, прежде чем ее драконы дорастут до того, чтобы летать на них. «И кто их тогда оседлает? У дракона три головы, а у меня только одна. Она подумала о Даарио. Если был когда-нибудь мужчина, способный обесчестить женщину одними глазами…»

Она, конечно, не менее виновна, чем он. Она поглядывает на него украдкой всякий раз, как ее капитаны собираются на совет, а блеск его золотого зуба в улыбке вспоминается ей даже по ночам. И глаза. «Его яркие синие глаза». На пути от Юнкая Даарио каждый вечер, являясь с докладом, приносил ей какой-нибудь цветок или веточку… чтобы она лучше познакомилась с этим краем, говорил он. Желтую иву, черные розы, дикую мяту, девичье кружево, кинжальный лист, ракиту, золото гарпии… «И хотел избавить меня от вида мертвых детей». Напрасно, конечно, но делал он это с добрыми намерениями. А еще он смешил ее, что никогда не удавалось сиру Джораху.

Дени попыталась представить себе, что будет, если она позволит Даарио поцеловать себя так, как поцеловал тогда Джорах на корабле. Мысль эта волновала ее и тревожила. «Риск слишком велик». Она и без чужих слов знала, что тирошийский наемник – человек нехороший. Несмотря на все свои улыбки и шуточки, он опасен и даже жесток. Утром Саллор и Прендаль были его товарищами, а вечером он отрубил им головы. Кхал Дрого тоже бывал жесток, и не было на свете человека опаснее, однако она его полюбила. «Смогу ли я полюбить Даарио? А что будет, если я уложу его к себе в постель? И если это случится, станет ли он одной из голов дракона?» Сир Джорах, несомненно, будет разгневан, но не он ли посоветовал ей взять себе еще двух мужей? «Может быть, мне следует взять их обоих и покончить с этим».

Что за глупые мысли лезут ей в голову. Ей нужно взять город, и мечты о поцелуях и синих глазах красавца наемника не помогут ей проломить стены Миэрина. «Я от крови дракона», – напомнила себе Дени. Мысль ее двигалась по кругу, как крыса, ловящая собственный хвост. Внезапно ей сделалось тесно в шатре, захотелось подставить лицо ветру и ощутить запах моря.

– Миссандея, – позвала она, – вели оседлать мою лошадь и свою тоже.

– Слушаюсь, ваша милость, – с поклоном ответила девочка. – Прикажете своим кровным всадникам сопровождать вас?

– Возьмем Арстана – я не собираюсь выезжать за пределы лагеря. – Среди ее детей у нее врагов нет, а старый оруженосец не станет болтать без умолку, как Бельвас, или смотреть на нее, как Даарио.

Сожженная оливковая роща, где она поставила свой шатер, располагалась у моря, между лагерями дотракийцев и Безупречных. Лошадей оседлали, и Дени со своими спутниками двинулась вдоль берега, прочь от города. Даже теперь она чувствовала, как этот город насмешливо ухмыляется ей в спину, а оглядываясь через плечо, видела, как сверкает на предвечернем солнце бронзовая гарпия, венчающая Великую Пирамиду. Скоро тамошние рабовладельцы в своих каемчатых токарах примутся за ужин из молодой баранины, оливок, нерожденных щенков, сваренных в меду сонь и прочих изысканных блюд, а дети ее лягут спать голодными. Внезапный гнев охватил Дени. «Я сокрушу вас», – поклялась она про себя.

Проезжая мимо кольев и ям, обводящих лагерь евнухов, она следила, как Серый Червь со своими сержантами проводит для одной из рот учения со щитами, короткими мечами и тяжелыми копьями. Другая рота в одних белых набедренных повязках купалась в море. Дени давно убедилась, как чистоплотны евнухи. От некоторых ее наемников разит так, будто они не мылись и не меняли одежду с тех пор, как ее отец лишился Железного Трона, а Безупречные моются каждый вечер, даже после трудного перехода. Когда воды для мытья нет, они очищают себя песком на дотракийский манер.

Евнухи при виде ее опускались на колени, прижимая сжатые кулаки к груди. Дени отвечала им тем же приветствием. Был прилив, и море пенилось прямо у ног ее Серебрянки. Чуть дальше в море стояли ее корабли со свернутыми парусами – ближе всех «Балерион», бывший «Садулеон», дальше галеи «Мираксес» и «Вхагар», в прошлом «Шалун Джозо» и «Летний сон». На самом деле это корабли магистра Иллирио, однако она переименовала их не задумываясь. Это не просто имена драконов: в древней Валирии до того, как ее поразил Рок, Балерион, Мираксес и Вхагар были богами.

К югу от аккуратно огороженного лагеря, где упражнялись и занимались омовением Безупречные, расположились станом ее вольноотпущенники, куда более шумный и беспорядочный народ. Дени раздала бывшим рабам оружие, взятое в Астапоре и Юнкае, а сир Джорах составил из боеспособных мужчин четыре полноценные роты, но здесь никаких учений не происходило. Около ста человек, собравшись вокруг сложенного из плавника костра, жарили лошадиную тушу. Пахло мясом, и жир капал в огонь, но Дени только нахмурилась, проезжая мимо.