Джордж Мартин - Буря мечей. Том 2

– Год или две недели, какая разница? – пожал плечами Оберин. – Он отравил родного племянника, чтобы занять трон, а заняв его, ничего уже не делал.

– Бейелор сам уморил себя своими вечными постами. Его дядя верно служил ему как десница, а до него – Молодому Дракону. Царствовал Визерис всего лишь год, но правил он все пятнадцать, пока Дейерон воевал, а Бейелор молился. А если он и в самом деле умертвил племянника, можно ли его упрекать? Кому-то нужно было избавить страну от безумств Бейелора.

Сансу эти слова поразили.

– Но Бейелор Благословенный был великим королем. Он прошел босой по Костяному Пути, чтобы заключить мир с Дорном, и спас Рыцаря-Дракона из змеиной ямы. Змеи не стали его жалить, так чист он был и свят.

– Разве вы на их месте, миледи, стали бы кусать сухой сучок вроде Бейелора Благословенного? – улыбнулся принц. – Я бы приберег зубы для кого-нибудь посочнее…

– Принц шутит с вами, леди Санса, – вставила Эллария Сэнд. – Только септоны и певцы утверждают, что змеи не тронули Бейелора. На самом деле он получил с полсотни укусов и должен был умереть от них.

– Если бы он тогда умер, Визерис царствовал бы двенадцать лет, и Семи Королевствам это пошло бы только на пользу, – сказал Тирион. – Кое-кто полагает, что Бейелор свихнулся как раз от змеиного яда.

– Это так, – заметил принц Оберин. – Но у вас в Красном Замке я змей не видел. Чем же вы тогда можете объяснить поведение Джоффри?

– Не будем об этом. Прошу извинить – нас ждут носилки, – с чопорным поклоном молвил Тирион. Он помог Сансе сесть и сам взобрался следом за ней. – Будьте добры, миледи, задерните занавески.

– Нужно ли это, милорд? – Сансе не хотелось сидеть в закрытых носилках. – День так хорош.

– Добрые горожане Королевской Гавани начнут швырять в носилки навозом, если увидят меня. Окажите услугу нам обоим, миледи, – закройте занавески.

Санса повиновалась, и некоторое время они сидели в душной коробочке молча.

– Мне жаль вашей книги, милорд, – выдавила наконец Санса.

– Она больше не была моей – я отдал ее Джоффри. Он мог бы почерпнуть из нее кое-что. – Голос Тириона звучал рассеянно. – Мне следовало быть умнее… во многом.

– Возможно, кинжал ему понравится больше.

Карлик сделал гримасу, и шрам у него на лице сморщился.

– Этот мальчик вполне заслуживает кинжала, вы не находите? – К счастью, ответа он дожидаться не стал. – Я помню, в Винтерфелле он поссорился с вашим братом Роббом – а с Браном у него стычек не было?

– С Браном? – растерялась Санса. – До того, как он упал? – Она попыталась вспомнить – все это было так давно. – Бран был славный мальчик. Его все любили. Я помню, они с Томменом дрались на деревянных мечах, но ведь они только играли…

Тирион вновь погрузился в угрюмое молчание. Санса услышала лязг цепей – это подняли решетку в воротах замка. Потом раздался крик, и носилки пришли в движение. Санса, поскольку смотреть было больше не на что, опустила глаза на свои сложенные руки, чувствуя себя неуютно под разномастным взглядом мужа. «Почему он так на меня смотрит?»

– Ты любила своих братьев, как я люблю Джейме.

«А это к чему сказано? Какая-нибудь ланнистерская уловка, чтобы подвигнуть меня на крамольные речи?»

– Мои братья были изменниками и умерли позорной смертью. Любить изменников – тоже измена.

– Робб поднял оружие против своего законного короля и по закону действительно считается изменником, – фыркнул карлик, – но другие были еще слишком малы и вряд ли понимали, что такое измена. – Он потер свой изуродованный нос. – Тебе известно, Санса, что произошло с Браном в Винтерфелле?

– Он упал. Бран всегда лазал по стенам и крышам, вот и упал наконец. Мы всегда этого боялись. А потом его убил Теон Грейджой.

– Да, Теон Грейджой… – вздохнул Тирион. – Твоя леди-мать как-то обвинила меня… впрочем, не буду тебя обременять неприглядными подробностями. Обвинение было ложным – я не причинял вашему Брану никакого зла. И тебе не собираюсь причинять.

«Какого, собственно, ответа он от меня ждет?»

– Рада это слышать, милорд. – Он явно хотел еще чего-то, но Санса не знала, чего. «Он смотрит, как голодный ребенок, но мне нечего ему дать. Почему он не оставит меня в покое?»

Тирион снова потер свой несчастный нос – скверная привычка, привлекающая внимание к его уродливому лицу.

– Ты так и не спросила меня, как умерли Робб и твоя леди-мать.

– Я предпочла бы… не знать этого. Не хочу видеть дурных снов.

– Хорошо, я тебе не скажу.

– Вы… вы очень добры.

– Ну еще бы. Я сама доброта. И знаю толк в дурных снах.

Новая корона, подаренная Семерым его отцом, была вдвое выше прежней, разбитой бунтовщиками. Величавый венец из чеканного золота и кристаллов порождал радужные блики при каждом движении верховного септона. Тирион диву давался, как старичок выдерживает такую тяжесть. Но даже Бес должен был признать, что Джоффри и Маргери, стоящие рядом между громадными золочеными статуями Отца и Матери, – поистине царственная пара.

Невеста была прелестна в кремовых шелках и мирийском кружеве, с юбкой, расшитой цветами из мелкого жемчуга. Как вдова Ренли она могла бы надеть цвета Баратеонов, золото с черным, но предстала перед ними как Тирелл, в девичьем плаще из зеленого бархата с сотней парчовых роз на нем. «Неужели она в самом деле девственница? Впрочем, Джоффри вряд ли заметит разницу».

Король, почти не уступающий великолепием своей невесте, стоял в дублете цвета пыльной розы и плаще из густо-красного бархата, украшенном эмблемами льва и оленя. Золотая корона ловко сидела на его золотых кудрях. «А ведь это я ее спас, твою проклятую корону», – думал Тирион, переминаясь с ноги на ногу. Он слишком много выпил и теперь маялся. Надо было облегчиться перед выездом из замка. Бессонная ночь, проведенная с Шаей, тоже сказывалась, но больше всего Тириона одолевало желание удушить своего племянничка.

«Валирийская сталь мне не в новинку», – хвастался этот мальчишка! Септоны вечно разглагольствуют о том, что суд Отца никого не минует. «Если бы Отец опустил с небес свою длань и раздавил Джоффа, как навозного жука, я, пожалуй, в это бы поверил».

Ему давно следовало бы догадаться. Джейме никогда не послал бы другого убивать за него, а Серсея слишком хитра, чтобы пользоваться ножом, который мог бы привести к ней, но Джофф, этот глупый, самоуверенный маленький негодяй…

Тириону вспомнилось то холодное утро, когда он, спускаясь по наружной лестнице из винтерфеллской библиотеки, услышал, как принц Джоффри шутит со своим Псом по поводу охоты на волков. «Послать пса убить волка», – сказал он. Однако даже у Джоффри достало ума не посылать Сандора Клигана убить сына Эддарда Старка; Пес обратился бы к Серсее. Вместо этого мальчишка нашел себе пособника среди кучи вольных всадников, наемников и маркитантов, примкнувших к королевскому поезду по пути на север. «Какого-нибудь нищего недоумка, готового рискнуть жизнью ради доброго расположения принца и пары монет». Кто из них придумал подождать с убийством до тех пор, когда Роберт уедет из Винтерфелла? «Скорее всего Джофф – ему это не иначе как представлялось верхом хитроумия».