Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

«Не стану я бояться», – сказал себе Бран. Он принц Винтерфелла, сын Эддарда Старка, почти что взрослый мужчина и к тому же варг, а не какой-нибудь малыш вроде Рикона. «Лето не стал бы бояться».

– Это скорее всего люди Амберов, – сказал он. – Или Кнотты, или Норри, или Флинты с гор, а может, даже братья Ночного Дозора. Какие на них плащи, Жойен, – черные?

– Ночью все плащи черные, мой принц. Молния слишком быстро гаснет, чтобы рассмотреть, что на них надето.

– Черные братья были бы конные, разве нет? – насторожилась Мира. Брану в голову пришла еще одна мысль.

– Не важно, кто они. Сюда они все равно не доберутся, если у них нет лодки и они не знают про дорожку.

– Про дорожку? – Мира взъерошила Брану волосы и поцеловала его в лоб. – Милый ты наш принц! А ведь он прав, Жойен: про дорожку они не знают. А если б и знали, то все равно не нашли бы ее ночью и в дождь.

– Ночь когда-нибудь да кончится. Если они останутся тут до утра… – Жойен помолчал и сказал: – Они раздувают огонь, который разжег тот, первый. – Снова вспыхнула молния, наполнив башню светом и четкими тенями. Ходор раскачивался, бормоча что-то себе под нос.

В этот яркий миг Бран почувствовал страх Лета. Он закрыл два глаза, открыл третий, человечья кожа сползла с него, как плащ, он оставил башню позади…

…И очутился под дождем с набитым олениной брюхом. Он затаился в кустах, а небо над ним сверкало и гремело. Запах гнилых яблок и мокрых листьев почти заглушал человечий дух, но и он тоже чувствовался. Люди двигались под деревьями, позвякивая своими твердыми шкурами. Мимо прошагал человек с палкой – натянутая на голову шкура делала его слепым и глухим. Волк обошел его, прокравшись за мокрым терновым кустом и под голыми ветками яблони. Он слышал людские разговоры, и сквозь запахи дождя, листьев и лошади пробивался резкий красный смрад страха…

Под ногами расстилался буро-зеленый ковер из палых листьев и сосновых игл, еще сырой после недавних дождей и чмокающий во время ходьбы. Вокруг стояли огромные голые дубы, высокие страж-деревья и целые полчища гвардейских сосен. На холме виднелась еще одна заброшенная башня, почти до самой вершины заросшая толстым зеленым мхом.

– Кто построил эти каменные штуки – какой-нибудь король? – спросила Игритт.

– Нет, простые люди, которые здесь жили.

– Куда же они все подевались?

– Умерли или ушли отсюда. – Земли Брандонова Дара обрабатывались несколько тысяч лет, но теперь в захиревшем Дозоре не стало рук, чтобы распахивать поля, разводить пчел и ухаживать за садами, и дикая природа отвоевывала назад возделанные угодья и человеческие жилища. Здесь, на Новом Даре, прежде было много деревень, чьи жители платили Дозору оброк или работали на него, но и они почти все опустели.

– Дураки же они были, что бросили такой замок, – сказала Игритт.

– Это всего лишь башня, и жил в ней какой-то мелкий лорд со своей семьей и немногими домочадцами. Во время набегов он зажигал сигнальный костер у себя на крыше. Винтерфеллские башни втрое выше, чем эта.

Игритт взглянула на Джона с явным недоверием.

– Как могут люди строить такие высокие здания без помощи великанов?

По легенде, великаны действительно помогали Брандону-Строителю возводить Винтерфелл, но Джону не хотелось упоминать об этом.

– Очень даже могут. В Староместе есть башня, которая выше Стены. – Джон видел, что Игритт ему не верит. «Вот если бы показать ей Винтерфелл… сорвать ей цветок в его теплицах, пригласить на пир в Великий Чертог, сводить ее к каменным королям на своих тронах. Они выкупались бы с ней в горячих прудах и предались любви под сердце-деревом, под взором старых богов».

Заманчивая мечта, но Винтерфелл – не его дом, чтобы привозить туда кого-то. Замок принадлежит его брату, Королю Севера, а он всего лишь Сноу, а не Старк. «Бастард, клятвопреступник и предатель».

– Мы могли бы потом вернуться и поселиться в этой башне. Хочешь, Джон Сноу? После?

«После. – Это слово пронзало его, как копье. – После войны. После победы. После того, как одичалые проломят Стену».

Его лорд-отец говорил, что надо бы создать новых лордов и расселить их в заброшенных крепостях, чтобы они служили щитом против одичалых. Чтобы осуществить это, Дозору пришлось бы уступить значительную часть Дара, но дядя Бенджен полагал, что лорда-командующего можно будет уговорить, если новые лорды будут платить подати Черному Замку, а не Винтерфеллу. «Но с этим придется подождать до весны, – сказал лорд Эддард. – Людей даже землями и титулами не заманишь на Север, когда зима близко».

«Если бы зима пришла и ушла раньше, то весной я мог бы занять одну из этих башен от имени моего лорда-отца». Но лорд Эддард мертв, его брат Бенджен пропал без вести, и щит, о котором они мечтали, никогда не будет выкован.

– Эта земля принадлежит Дозору, – сказал Джон.

Игритт сердито раздула ноздри.

– Но здесь никто не живет.

– Потому что ваши одичалые всех разогнали.

– Значит, здесь жили одни трусы. Если твоя земля тебе дорога, за нее надо сражаться.

– Может, им надоело сражаться. Надоело каждый раз запирать двери на ночь и бояться, как бы кто-нибудь вроде Гремучей Рубашки не выломал их и не увез твою жену. Надоело, что у них забирают весь урожай и все добро, какое есть. Проще уйти туда, где разбойники тебя не достанут. – «Но если Стена падет, от разбойников на всем Севере не станет покоя».

– Ничего ты не знаешь, Джон Сноу. Крадут только дочерей, а не жен. И это вы воры, а не мы. Вы захапали себе весь мир и поставили Стену, чтобы отгородиться от вольного народа.

– Да ну? – Иногда Джон забывал, до чего она дикая, но Игритт ему быстро напоминала. – Как же это так получилось?

– Боги создали землю для всех людей, но потом пришли короли с коронами и стальными мечами и потребовали ее себе. «Мои деревья, – говорили они, – не ешьте с них яблок. Мой ручей – не ловите в нем рыбу. Моя земля, мой замок, моя дочь, уберите руки, не то я отрублю их, но если вы поклонитесь мне, я, может, и дам вам понюхать». Вы обзываете нас ворами, но вор хотя бы должен быть храбрым, умным и ловким, а поклонщик только и умеет, что кланяться.

– Харма и Мешок Костей приходят не за рыбой и яблоками. Они берут мечи и топоры, пряности, шелк и меха. Они хватают каждую монету и каждое колечко, какие им попадутся, бочки с вином летом и бочки с солониной зимой, а женщин забирают во всякое время и тащат все это за Стену.