Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

– Куда мы должны ехать? – спросил Джон.

– За Стену. Пришло время доказать свою верность не только на словах, Джон Сноу.

– На что мне ворона? – недовольно возразил Стир.

– Он знает Дозор, Стену и Черный Замок лучше любого нашего разведчика. Если ты не совсем дурак, он тебе пригодится.

– А если окажется, что его сердце осталось черным?

– Тогда ты его вырежешь. – Манс повернулся к Гремучей Рубашке: – Костяной Лорд, колонна должна двигаться во что бы то ни стало. Если мы доберемся до Стены раньше Мормонта, победа будет за нами.

– Будет двигаться, – сердито проворчал Гремучая Рубашка.

Манс кивнул и зашагал прочь вместе с Хармой и Шестишкурым. Волки и сумеречный кот Варамира последовали за ними. Игритт и Джон остались с Ярлом, Гремучей Рубашкой и магнаром. Двое последних смотрели на Джона, не скрывая злобы, Ярл же сказал:

– Слыхали? Мы выезжаем на рассвете. Соберите съестного, сколько сможете, охотиться у нас времени не будет. И сделай что-нибудь со своей ободранной рожей, ворона.

– Ладно, – сказал Джон.

– Ты не врала бы, девушка, – сказал Гремучая Рубашка Игритт, поблескивая глазами сквозь глазницу великаньего черепа.

Джон вынул из ножен Длинный Коготь.

– Уйди прочь, не то получишь то же, что и Куорен.

– Тут нет твоего волка, чтобы помочь тебе, парень. – Гремучая Рубашка тоже взялся за меч.

– Ты уверен? – засмеялась Игритт.

На кольцевой стене, ощетинив свой белый мех, сидел Призрак. Он, как всегда, молчал, но его темно-красные глаза сулили кровь. Костяной Лорд убрал руку от меча и с проклятием отошел.

Призрак бежал рядом с лошадьми, когда Игритт и Джон спускались с Кулака. На середине Молочной Джон наконец счел безопасным сказать:

– Я не просил тебя лгать ради меня.

– А я и не лгала – просто умолчала кое о чем.

– Ты сказала…

– …что мы с тобой провели много ночей под твоим плащом, но не сказала, когда это началось. – И она улыбнулась ему – почти застенчиво. – Пусть Призрак поспит сегодня где-нибудь в другом месте, Джон Сноу. Дела, как говорит Манс, правдивее слов.

– Новое платье? – Настороженность Сансы не уступала изумлению.

– Такого у вас еще не было, миледи, – заверила портниха, смерив ей бедра узловатой бечевкой. – Шелк и мирийское кружево, на атласной подкладке. Красавицей будете. Королева лично распорядилась.

– Которая? – Маргери еще не стала королевой Джоффа, но она была королевой Ренли. Или женщина имеет в виду Королеву Шипов? Или…

– Королева-регент, конечно.

– Королева Серсея ?!

– Она самая. Она уже много лет оказывает мне честь, заказывая у меня платья. – Женщина приложила бечевку к внутренней стороне ноги Сансы. – Ее милость сказали, что вы теперь взрослая и должны одеваться, как взрослая девушка. Вытяните, пожалуйста, руку.

Санса вытянула. Новое платье ей будет очень кстати, это правда. За последний год она подросла на целых три дюйма и притом испортила дымом почти весь свой гардероб, пытаясь сжечь свою перину в день своей первой крови.

– Грудь у вас обещает быть такой же красивой, как у королевы, – сказала портниха, измеряя ее объем. – Вы напрасно ее прячете.

Эти слова вогнали Сансу в краску. Последний раз, собираясь кататься верхом, она не смогла зашнуровать камзол до конца, и конюх пялил на нее глаза, помогая ей сесть в седло. Она стала замечать, что и взрослые мужчины смотрят на ее грудь, и некоторые сорочки стали ей так тесны, что она едва могла в них дышать.

– А какого оно будет цвета? – спросила она.

– Это вы предоставьте мне, миледи. Останетесь довольны, ручаюсь. Кроме платья, у вас будет еще и белье, и чулки, и накидки, и плащи – все, что подобает молодой леди из благородного дома.

– Поспеет ли все это к королевской свадьбе?

– Раньше, намного раньше. Ее милость так распорядилась. У меня шесть швей и двенадцать учениц, и мы отложили всю другую работу ради этой. Многие леди будут на нас в обиде, но такова воля королевы.

– Поблагодарите ее милость за проявленную ею заботу. Она слишком добра ко мне.

– Ее милость – само великодушие, – согласилась портниха, собрала свои вещи и ушла.

«С чего это вдруг? – подумала встревоженная Санса, оставшись одна. – Скорее всего к этому приложила руку Маргери или ее бабушка».

Доброта Маргери была безграничной, и ее присутствие изменило всё. Она относилась к Сансе с величайшей добротой, а вслед за ней и ее дамы. Санса давно уже не бывала в женском обществе и успела позабыть, как это приятно. Леди Леонетта давала ей уроки игры на большой арфе, леди Янна делилась свежими сплетнями, Мерри Крейн рассказывала забавные истории, маленькая леди Бульвер напоминала Сансе Арью, но без ее свирепого нрава.

Ближе всего по возрасту Сансе были кузины Элинор, Элла и Мегга из младших ветвей дома Тиреллов. «Розы с нижних веток куста», – как говорила остроумная, гибкая Элинор. Говорливой толстушкой Меггой и хорошенькой застенчивой Эллой она командовала по праву старшинства: Элинор уже расцвела, а две другие считались еще детьми.

Эти девочки приняли Сансу в свою компанию, как будто знали ее всю жизнь. Дни они проводили за шитьем, разговорами, лимонными пирожными и медовым вином, вечером играли в плашки, вместе молились в замковой септе. Часто одна или две из них спали вместе с Маргери и шушукались в постели до поздней ночи. Элла, обладавшая хорошим голосом, после долгих уговоров порой играла на маленькой арфе и пела о рыцарских подвигах и несчастной любви, Мегга петь не умела, но обожала целоваться. Она признавалась, что они с Эллой иногда играют в поцелуи, но это совсем не то, что целоваться с мужчиной, не говоря уж о короле. Любопытно, что бы сказала Мегга, если б ей, как Сансе, пришлось поцеловать Пса. «Он пришел ко мне в ночь битвы, разящий вином и кровью. Он поцеловал меня, и грозил убить, и заставил спеть для него».

– У короля Джоффри такие красивые губы, – знай себе щебетала Мегга. – Бедняжка Санса, твое сердце, должно быть, разбито оттого, что ты его потеряла. Как ты, наверное, плакала!

«Джоффри заставлял меня плакать чаще, чем ты полагаешь», – хотелось ответить Сансе, но Маслобоя не было поблизости, чтобы заглушить ее голос, и ей приходилось молчать.

Элинор была помолвлена с молодым оруженосцем, сыном лорда Амброза, и они собирались пожениться, как только он получит шпоры. Он имел на себе знак ее отличия в битве при Черноводной, где убил мирийского арбалетчика и латника Маллендоров.