Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

– Алин говорит, что ее лента сделала его бесстрашным, – рассказывала Мегга. – Он выкликал ее имя в бою – как это галантно! Я тоже хочу повязать свою ленту какому-нибудь воину, чтобы он убил сто человек. – Элинор велела Мегге замолчать, но видно было, что ей это приятно.

«Какие они еще дети, – думала Санса. – Глупые маленькие девочки – все, даже Элинор. Они ни разу не видели боя, не знают, как умирают люди, не знают ничего». Головы у них набиты песнями и сказками – она была такой же до того, как Джоффри отрубил голову ее отцу. Санса жалела их. И завидовала.

А вот Маргери другая. Она мила и добра, но и от бабушки в ней тоже кое-что есть. Позавчера она взяла Сансу на соколиную охоту, и Санса впервые после битвы выехала за пределы города. Убитых уже похоронили или сожгли, но Грязные ворота до сих пор оставались покореженными после таранов, и вдоль обоих берегов Черноводной громоздились разбитые корабли; их сгоревшие мачты торчали из отмели, как тощие черные пальцы. По реке ходил только плоскодонный паром, перевезший их на тот берег, где она обнаружила, что Королевский лес превратился в пустыню из пепла, головешек и мертвых деревьев. Но болота близ залива по-прежнему изобиловали водяной птицей, и кречет Сансы сбил трех уток, а сокол Маргери – цаплю в полете.

– Уиллас держит лучших охотничьих птиц в Семи Королевствах, – сказала Маргери, когда они ненадолго остались вдвоем. – Иногда он даже орла выпускает. – Маргери взяла руку Сансы и пожала ее. – Скоро сама увидишь, сестричка.

Сестричка … Раньше Санса мечтала о такой сестре, как Маргери, – красивой, благовоспитанной и преисполненной всех земных добродетелей. Арья ее в качестве сестры совершенно не удовлетворяла. «Могу ли я допустить, чтобы моя сестра вышла замуж за Джоффри?» Глаза Сансы наполнились слезами, и она через силу проговорила:

– Маргери, прошу тебя… не выходи за него. Он не такой, каким кажется с виду. Он будет тебя обижать.

– Не думаю, – спокойно улыбнулась Маргери. – Ты поступаешь храбро, предупреждая меня, но тебе не нужно бояться. Джофф избалован, тщеславен, и я не сомневаюсь в твоих словах о его жестокости, но отец заставил его взять в Королевскую Гвардию Лораса еще до того, как согласился на этот брак. Меня днем и ночью будет охранять лучший рыцарь Семи Королевств, как принц Эйемон охранял Нейерис, и нашему львенку поневоле придется вести себя как следует! – Маргери засмеялась и предложила: – Давай поскачем обратно к реке наперегонки, сестричка. Пусть наша стража позлится! – И она, не дожидаясь ответа, ударила каблуками своего коня.

«Какая она храбрая», – подумала Санса, скача за ней следом, но сомневаться все же не перестала. Сир Лорас, конечно, великий рыцарь, но у Джоффри есть и другие королевские гвардейцы, и золотые плащи, и красные плащи, а когда он подрастет, то будет командовать целыми армиями. Эйегон Недостойный ни разу пальцем не тронул Нейерис, опасаясь, вероятно, их брата, Рыцаря-Дракона, но когда другой королевский гвардеец влюбился в одну из фавориток Эйегона, король отрубил головы им обоим.

«Но сир Лорас – Тирелл, – напоминала себе Санса, – а тот рыцарь был всего лишь Тойн. У его братьев не было армии, и они могли мстить только собственными мечами». Но чем больше Санса думала об этом, тем больше ее одолевали сомнения. «Положим, Джофф и будет сдерживаться с год или больше, но рано или поздно он покажет свои когти, и тогда…» В стране может появиться новый Цареубийца, война на этот раз вспыхнет внутри городских стен, и кровь сторонников льва и сторонников розы побежит по сточным канавам.

Сансу удивляло, как сама Маргери этого не понимает. «Впрочем, она старше и должна быть умнее, а лорд Тирелл, ее отец, конечно же, знает, что делает. Я слишком глупа, чтобы понять».

Она рассказала сиру Донтосу, что собирается замуж за Уилласа Тирелла, и думала, что он порадуется за нее, но он схватил ее за руку и вскричал во власти хмеля и ужаса:

– Не делайте этого! Тиреллы – те же Ланнистеры, только убранные цветами. Молю вас, забудьте об этой безумной затее, поцелуйте своего Флориана и обещайте, что поступите согласно нашему плану. До свадьбы Джоффри осталось недолго – вы наденете свою серебряную сетку для волос, и мы убежим.

Он попытался чмокнуть ее в щеку, но Санса освободилась и сказала:

– Нет, я не могу. Вдруг у нас ничего не получится? Когда я хотела бежать, вы не соглашались, а теперь мне это больше не нужно.

Донтос уставился на нее с глупым видом.

– Но ведь все уже готово, дорогая. Корабль, чтобы отвезти вас домой, и лодка, чтобы доставить вас на корабль. Ваш Флориан все подготовил для своей милой Джонквиль.

– Мне жаль, что я доставила вам столько хлопот, но ни корабли, ни лодки не нужны мне больше.

– Но ведь побег задуман ради вашей безопасности.

– В Хайгардене мне ничего не будет грозить. Уиллас обо мне позаботится.

– Он вас не знает и не будет любить вас, – настаивал Донтос. – Джонквиль, Джонквиль, раскройте свои ясные глазки: Тиреллам нужны не вы, а ваше наследство.

– Мое наследство? – растерялась Санса.

– Дорогая, вы теперь наследница Винтерфелла. – Он снова схватил ее и стал умолять отказаться от мысли о замужестве, но Санса вырвалась и ушла, а он остался, пошатываясь, стоять под сердце-деревом. С тех пор она в богороще не бывала.

Однако его слов она забыть не могла. «Наследница Винтерфелла, – думала она лежа в постели. – Вот что им нужно, а не я». У Сансы было трое братьев, и ей не приходило в голову, что наследницей может стать она, но теперь, после смерти Брана и Рикона… «Все равно, ведь есть Робб, и он теперь взрослый мужчина – скоро он женится, и у него родится сын. Притом Уиллас Тирелл наследует Хайгарден – зачем ему Винтерфелл?»

Иногда она шептала его имя в подушку, просто чтобы послушать, как оно звучит. Уиллас, Уиллас, Уиллас. Почти так же красиво, как Лорас, и даже немного похоже. Что ей за дело до его ноги? Он будет лордом Хайгардена, а она – его леди.

Она воображала, как они сидят вдвоем в саду со щенятами на коленях или плавают по Мандеру, слушая пение под звуки лютни. «Если я подарю ему сыновей, он, быть может, полюбит меня». Она назовет их Эддардом, Брандоном и Риконом и воспитает такими же отважными, как сир Лорас. И научит ненавидеть Ланнистеров. В мечтах Сансы ее дети походили на братьев, которых она потеряла. Иногда ей виделась даже девочка, похожая на Арью.

Но образ Уилласа недолго держался у нее в голове – ее воображение неизменно возвращалось к сиру Лорасу, юному и прекрасному. «Ты не должна так думать о нем, – говорила она себе. – Уиллас может заметить разочарование в твоих глазах – как же он тогда женится на тебе, зная, что ты любишь его брата?» Она напоминала себе, что Уиллас вдвое старше ее, притом он хромой и, может быть, такой же толстый и краснолицый, как его отец. Но хорош он или дурен, другого заступника у нее не будет.