Андрей Лазарчук - Дочь Белого Меча

Акболат нахлобучил шапку.

— Да, — сказал он. — Это она. Едут шагом… двое поддерживают Бекторо в седле… Они будут тут через час.

— Тогда поспешим, — сказала Ягмара. — Я пошла. Будьте наготове.

Ягмара протиснулась в щель, и каменный великан тут же закрыл за нею дверцу. Её охватил влажный, тёплый, пахнущий грозой воздух.

— Овтай… — хрипло сказала она.

Шеру подскочил к стражнику, встал, упершись передними лапами ему в живот, ткнулся лбом… Овтай опустился на колено, обнял кота. Не вставая, посмотрел на Ягмару:

— Госпожа… откуда?..

— Долго рассказывать. Кто это с тобой?

— Меня зовут Сизое Перо, — сказал молодой оборвыш. — Я шаман из народа яри.

— Зачем вы здесь? — спросила Ягмара. — Овтай, почему ты не пошёл обратно, за помощью?

— Сюда мы и пошли за помощью, — сказал Овтай. — Здесь, в башне, скрыт сильный Чёрный камень…

— Только здесь я смогу вдохнуть в Овтая всю его былую силу, — сказал шаман.

— Маг Масани разрешил пустить вас лишь во двор, в преддверье храма, — сказала Ягмара. — Чёрный камень находится в самом храме…

— Надеюсь, я смогу заслужить доверие почтенного мага, — сказал шаман. — И у меня есть очень важные слова для него.

— Это Овтай, у меня никаких сомнений, — сказала Ягмара. — Шеру тоже узнал его. А шаман… он совершенно непроницаем. Его словно и не было рядом.

— Таким и должен быть настоящий шаман, — Акболат не отрывал взгляда от приближающихся всадников.

— Я не сомневаюсь, что он настоящий. Но… не знаю, как сказать… Мне показалось, что он узнал меня. Или… встретил. Искал и встретил. Он ничем этого не показал…

— Но ты уже сама довольно сильная волшебница, — сказал Акболат.

— Я? С чего…

— Ты дочь могущественной волшебницы. Ты входишь в возраст мастерства. Ты заставляешь служить себе волшебные вещи. И в тебе начинают просыпаться некие умения, которые ты пока сама не понимаешь… Я думаю, Бекторо при вашей прошлой встрече подтолкнула тебя в нужном направлении. Скоро она будет здесь сама и сама тебе всё расскажет. Моё предвидение подсказывает, что тебе предстоит очень короткая, но очень напряжённая учёба.

— Ты владеешь предвидением?

— Вообще-то да. Но сейчас я шучу… Знаешь, что ещё интересно? За Бекторо и её людьми идёт волк. Я думаю, тот самый.

— Вазила говорил, что это не настоящий волк.

— Конечно, не настоящий. Настоящие так себя не ведут.

— Отец… Вот то, что сделали с волками — что же это всё-таки могло быть? Тебе так ничего и не пришло в голову?

— Из того, что вы рассказали — картина не складывается. Вероятно, вы не всё увидели — или, увидев, не всё поняли. Это не упрёк, не подумай. Неподготовленному человеку почти невозможно столкнуться с тёмными колдовскими ритуалами и не повредиться в уме — хотя бы на время… Может быть, если бы я сам всё это увидел, да если бы было время и возможность осмотреться, вслушаться… может быть, что-то и понял бы. А может, и нет. Мне мерещится, что этот кровавый круг из волков как-то связан с той деревней убырей… но это тоже надо видеть своими глазами. Такое древнее колдовство мало описано в книгах, и оно разное в разных местах… Дождёмся, что решит маг, а потом мне хотелось бы самому поговорить с шаманом и Овтаем. Да и Бекторо вот-вот будет здесь. Я их уже не вижу, они близко к стенам…

— Ты её любишь? — спросила Ягмара.

— Люблю, — сказал Акболат после небольшой, но заметной паузы. — Ты хочешь спросить, кого больше — её или Вальду?..

— Нет, — сказала Ягмара. — Я хочу спросить, почему ты, если любишь её, не бросаешься к ней навстречу?

— Потому что я ей доверяю, — сказал Акболат. — Если она велела ждать её здесь, я буду именно ждать — пусть даже небо рушится. Потому что она мудра и точна, и я признаю её главенство во всём, что касается волшебства. Потому что уже был случай, когда я её не послушался, поступил так, как мне казалось более правильно… Пойдём вниз.

— А что случилось, когда ты не послушался?

Акболат молча спустился вниз, подошёл к воротам, где уже стоял каменный великан.

— Если бы я её послушался, у тебя был бы младший брат, — сказал он, не оборачиваясь. — Открывай, Омбай.

Два чёрных от пыли и копоти кочевника внесли на руках Бекторо. Остальные вводили коней…

— Тара… — Акболат опустился на колени, протянул к жене руки.

Бекторо слабым жестом и слабой улыбкой приветствовала его.

— Всё хорошо, Боло… просто устала. Несите меня к огню… Омбай, подожди. Впусти волка…

— Волка, госпожа?

— Да, он робеет. Впусти его, дождись…

Кочевники, что несли Бекторо, поставили её на ноги и теперь только поддерживали. В ворота храма она гордо шагнула сама. Следом вошёл Акболат.

Пока старшие уединились у алтаря, а Вазила обихаживал изнемогших коней, все остальные собрались под навесом возле штабеля мешков с овсом. На мешках и сидели, пуская по кругу меха с вином. Старший из кочевников, Каев, рассказал, как пять дней назад, они с Бекторо отправились искать Ягмару, потому что Бекторо увидела в дыму, что той удалось вырваться из морока, наведённого Лютобогом вокруг своего дворца — и значит, она скоро появится где-то поблизости. И в первый же день поиска, вернувшись, они увидели мёртвыми всех своих родных… И потом три ночи подряд Бекторо отбивалась то от ночных тварей, то от жар-птиц, то от неведомого чудовища, плюющегося молниями… Они потеряли только одного человека, двоюродного дядьку Бекторо, пожилого Нигая — у него разорвалось сердце.

Волк, побродив по двору, сел рядом с шаманом и поглядывал на него робкими жёлтыми глазами. Потом лёг, привалившись к его колену. Шаман провёл пальцами по его шее, по торчащим лопаткам. Волк задрожал.

— Ты странный парень, — сказал шаман. — Но я не знаю, как тебе помочь. Что тебя держит в этом теле?

Шеру подошёл к ним, лёг нос к носу с волком, уставился в глаза. Волк зажмурился и закрыл морду лапами.

— Мррак, — сказал Шеру и ушёл, подёргивая хвостом.

— Это ваш зверь, госпожа? — спросил шаман Ягмару. — Он мудр.

— Он свой собственный зверь, — сказала Ягмара. — Просто живёт с нами. Живёт, путешествует и сражается…

— Он славно бился с убырями, — сказал Овтай. — Ни тени страха.

— Котам и тиграм не страшны мёртвые, — сказал шаман. — Увы, мёртвых боятся даже самые отважные псы и волки. Люди тоже делятся на волков и тигров…

— Ещё птиц, — сказала Ягмара.

— Да. Но птиц среди людей мало.

Он посмотрел на Ния.

— Вот он — птица.

Ний повернулся к ним.

— Птица? Что это значит?

— Ты видишь всё сверху. Я тоже птица. Расскажи, что ты помнишь о деревне убырей. Когда ты был там в первый раз.

— Я был там давно… и мало что помню. То есть помню, но не понимаю. До сих пор не понимаю. Меня нанял мастер серебра, но не для того, чтобы делать вещи, а очищать добытое серебро. Рудник и плавильня были где-то на севере, но мы не доехали до них — нам встретились рабочие, бежавшие с приисков. Говорили о разбойниках и о ночных тварях. Мастер, я, подмастерья, встретившиеся нам рабочие — всего человек двадцать — остановились в той деревне, она была совершенно нормальная, но там жили не очень добрые люди, они не хотели нас оставлять — может быть, боялись разбойников, а может быть, сами были разбойниками, а нас было много. Но нам нужно было остановиться и подумать, что делать дальше, и мастер настоял на том, чтобы нам дали ночлег… Мы все легли в мужском доме — так у них назывался дом для общих попоек. Было холодно, но дров для очага нам не продали. Ночью я проснулся, но никак не мог встать — ноги не держали, глаза не видели ничего — хотя что-то светилось по углам, как будто болотные огни… Дверей не было нигде, не было и окон. Я нащупал какую-то лестницу — то ли вверх, то ли вниз… не знаю, где я оказался, я метался в стенах, бился о них, и вдруг какая-то из них рухнула… Потом я бежал с козами, они знали дорогу. Так я оказался на горе. Становилось светло. Деревня внизу… я не знаю… Там будто бы все сошли с ума. Люди убивали друг друга, рвали на части… А потом всё мгновенно стихло. И с крыш поднялась стая чёрных птиц… но это были не вороны, не жар-птицы… не знаю, кто. На них было очень трудно смотреть, не страшно, а трудно… И когда птицы улетели, я ещё долго сидел и ждал, когда появится кто-то из наших, но по улицам бегали только собаки. Потом я ушёл. Я побоялся спускаться, да и понятно было, что живых я не найду…