Глен Кук - Тьма

Так оно и было. Он успел. В каком-то мазохистском порыве я присоединился к нему в самом конце пути и проследовал за ним, когда он приближался к храму Гангеша. Незадолго до места назначения он сошел с дороги, представлявшей собой узкую насыпь, змеившуюся посреди заливных рисовых полей, и неторопливо, но умело изменил облик. Иная прическа, чуть больше пыли на лице и одежде, драный оранжевый балахон – и купец превратился в странствующего монаха, приверженца одного из гуннитских культов. Члены этого нищенствующего ордена, давшие обет нестяжания, забредали в самые глухие уголки. Все, даже нюень бао, относились к ним вполне терпимо. Святость этих людей не ставилась под сомнение, хотя многие из них были просто юродивыми.

Меня всегда удивляла религиозная терпимость южан, хотя в действительности проистекала она из того, с древности укоренившегося в сознании факта, что ни одно из здешних религиозных сообществ не обладает достаточной силой для того, чтобы заставить прочих отказаться от их пагубных заблуждений с помощью меча.

Тран продолжал свой путь. С ролью странствующего монаха он справлялся совсем неплохо. Возможно, ему уже доводилось ее играть. Может быть, именно в таком обличье он впервые посетил Таглиос, где нюень бао не жаловали. За их заносчивость.

Так или иначе, Трана допустили в храм. Похоже, старшие жрецы знали его – видимо как монаха, за которого он себя выдавал. Он повел себя осмотрительно, не стал подходить к Сари сразу и лишь ближе к вечеру исхитрился, словно бы случайно, на нее натолкнуться. Хотя в течение дня они несколько раз оказывались в одном помещении, Сари его так и не узнала.

Столкнувшись с нею, он тихонько прошептал извинение по-таглиански. Что именно сказал Тран, я не расслышал, зато увидел, как расширились и наполнились живым изумлением глаза Сари. Ничем не выдав себя, она приняла его извинения и пошла своей дорогой.

В ту ночь она не стала запирать на засов дверь своей кельи. И позволила себе роскошь оставить на ночь горящую свечу.

Тран явился к ней очень поздно, когда во всем храмовом комплексе не спали лишь трое жрецов, которые совершали регулярные полуночные жертвоприношения, имевшие целью умолить Гангешу даровать людям сутки, свободные от горестей и невзгод.

Псевдомонах тихонько поскребся в дверь кельи. То была простая плетеная заслонка, которая не остановила бы и решительно настроенного сурка. Скорее символ, нежели настоящая дверь. За плетенкой, перегораживая проем, висела тряпичная занавеска. Сари впустила Трана и жестом предложила ему присесть на ее циновке. Старик сел и поднял на Сари светлые глаза. Я видел, что он осознает важность своего поручения, хотя, будучи человеком порядочным, и краешком глаза не заглянул в письмо.

В этот миг я едва не ударился в панику. Все мои попытки научить Сари читать успехом не увенчались. Как же она теперь?.. Спросит Трана, вот как. Тут-то я и узнаю, настоящий он друг или тайный единомышленник дядюшки Доя.

Безукоризненные манеры Сари сводили меня с ума. Хоть она и не имела возможности угостить гостя чаем или развести иные церемонии, какие использует нюень бао, чтобы оттянуть переход к сути дела, ей все же удалось отсрочить начало серьезного разговора минут на пятнадцать.

– У меня послание, – прошептал наконец Тран так тихо, что расслышать его слова из-за двери было бы невозможно, даже если бы желающий подслушать знал разговорный таглианский. – Его доставил мне Каменный Воин с севера, из последней цитадели Хозяев Теней. Он просил передать его тебе. Вот оно.

Сари опустилась перед ним на колени. Что было нелегко – она основательно располнела. Он сдвинула брови и не вымолвила ни слова. Наверное, просто боялась открыть рот.

– Солдат Тьмы знает, где ты находишься и под каким именем. Он знал это еще, когда сам я считал, что ты действительно погибла от рук тоога. Твои родственники хитры и жестокосердны.

Сари кивнула. Она все еще не решалась заговорить.

О Боже, как же она прекрасна.

– Они знали это, хотя находились на другом конце света, дитя. Что пугает меня. Времена нынче страшные, и страшные люди, ходят среди нас. Некоторых из них мы не в силах распознать. Костяные Воины кажутся не страшнее прочих, но все же…

– Послание, дядюшка.

Сари назвала его так в знак почтения. Он не состоял с нею в родстве.

– Да.., извини. Просто, когда я слишком много времени провожу в размышлениях, меня одолевает страх.

Сари взяла мое письмо и принялась разглядывать его, не особо порываясь заглянуть внутрь. Так или иначе, она была счастлива тем, что братство, к которому принадлежал ее муж, помнило и заботилось о ней.

– Кто привез письмо?

– Он не назвал имени. Очень молодой таглианец. Из низшей касты.

– Паренек со шрамом? Таким, что его левое веко опускается, и, когда смотришь на него с той стороны, кажется, будто он дремлет?

– Точно. Ты его знаешь?

– Я его помню.

Она вновь повертела в руках письмо.

– Открой его, дитя.

– Мне страшно.

– Страх убивает сознание.

Ни хрена себе! Неожиданно он затянул ту же песню, что и дядюшка Дой, когда учил меня биться на мечах. Неужто старина Тран тоже принадлежит к касте тайных жрецов?

Сари вскрыла послание и уставилась на бумагу, исписанную крупными, отчетливыми буквами. Затем она обратилась к Трану:

– Дядюшка, прочти мне его. Пожалуйста. Тран засунул мизинец в левое ухо и поковырялся среди пучков волос. В ухе у старикана волос было, пожалуй, побольше, чем на макушке. Держа письмо другой рукой, он пробежал его глазами и задумался, переваривая прочитанное. Затем он поднял глаза на Сари и открыл было рот, но неожиданно стал озираться по сторонам, словно его что-то испугало.

Ему пришло в голову, что мы, возможно, обладаем способностью каким-то образом видеть, что происходит в храме Гангеша. И что происходящее там представляет для нас интерес. Особенно для Солдата Тьмы по имени Мурген.

– Должно быть, это письмо от твоего мужа. Он поколебался лишь миг и так и не вставил слово «иноплеменного».

– Так оно и есть. Я узнала его руку. О чем там говорится?

– Там говорится, что он не мертв. Что ему солгали, будто ты погибла. Но он знает, где ты и что делаешь, ибо овладел могучими чарами. И он приедет за тобой, как только падет Хозяин Теней.

Старик пересказал содержание весьма близко к тексту.

Сари заплакала.

Мне хотелось обнять ее. Она всегда была сильной. Никакие невзгоды не могли ее сломить. И она никогда не давала воли слезам. Мне совсем не нравилось смотреть, как она плачет. Я подлетел поближе к Трану. Тот вздрогнул и огляделся.

– Это не все. Тут еще написано, что он любит тебя. И просит прощения за то, что не смог предотвратить случившееся.