Елизавета Дворецкая - Перстень альвов, кн. 1: Кубок в источнике

– Хватит тратить время на женскую болтовню, конунг! – хрипло сказал кто-то из сидящих за столом.

Выговор был точь-в-точь такой же, как у фьяллей из дружины Торварда ярла, и Бьёрн с удивлением обернулся. Он увидел крепкого мужчину лет сорока, с залысым лбом, пересеченным длинным шрамом, из-за которого угол правого глаза слегка оттягивался книзу. Вид у говорившего был неприветливый и мрачный.

– У тебя есть дела поважнее! – продолжал фьялль. – Ты бы лучше расспросил этого молодца, что у них дома слышно про ту проклятую свадьбу.

– Да. – Бергвид нахмурился. – Я слышал, что твой отец, Бьёрн, надумал породниться со слэттами? Надумал выдать дочь замуж за сына Хеймира конунга? Трудно было в это поверить, но об этом говорят многие люди. Ормкель слышал об этом от сына Торбранда Тролля. Да! – Он хлопнул себя по колену. – Вигмар Лисица совсем сошел с ума. Он принимает у себя дома, как дорогих гостей, всех тех людей, которые… которые должны быть прокляты в каждом квиттингском доме! – Волнуясь, Бергвид стал запинаться и с трудом подбирал слова, а Бьёрн ерзал на скамье, стараясь скрыть беспокойство. Этот оборот разговора его не порадовал. – Принять у себя в доме сразу сыновей обоих этих предателей, этих… которые виноваты во всем! Которые продали в рабство мою мать! И Торбранд Тролль, и Хеймир одинаково виноваты в этом! Они – враги каждого квитта, а Вигмар Лисица принял их обоих, да еще и хотел с обоими породниться!

– Он не захотел породниться с сыном ведьмы Хёрдис, – ответил Бьёрн.

– Еще бы он этого захотел! Но этот Хеймир ничуть не лучше. Твой отец, я вижу, подружился со всеми врагами Квиттинга! Это пахнет предательством!

Бьёрн молчал, чувствуя, что дело оборачивается плохо.

– Я не допущу этого! – Бергвид ударил кулаком по столу. – Что у вас говорят? Когда должна быть свадьба?

– Свадьба еще не назначена. Сперва Хельги ярл должен прислать невесте подарки в знак того, что его отец и прочие родичи согласны на свадьбу. А потом приедет и он сам.

– Когда должны прислать подарки? – жадно спросил Бергвид.

– Не позже середины зимы.

– Я не допущу этого! – повторил Бергвид. – Я не позволю свершиться этому предательству! Я уничтожу слэттов, я уничтожу Вигмара Лисицу, если он задумал не подчиниться мне! Я никому не позволю дружить с предателями… с врагами конунга!

– Самое умное, конунг, тебе будет подстеречь эти корабли на побережье и сделать так, чтобы они никогда не добрались до цели! – снова подал голос фьялль со шрамом. – А потом, когда Вигмар Лисица уже не сможет ждать помощи от слэттов, ты разберешься с ним и покажешь ему, кто конунг квиттов!

– Да! Я покажу ему, кто конунг квиттов! – подхватил Бергвид. Лицо его помрачнело, от прежнего спокойствия не осталось и следа. – Я всех заставлю повиноваться мне! Я – единственный законный конунг квиттов, и кто противится мне – предатель! – выкрикивал он. – Я не дам Вигмару объединиться с моими врагами! Он только и думает, как бы уничтожить меня! Но я не дам ему… Я сам уничтожу его! И его, и слэттов, и всех моих врагов! Клянусь Эгиром!

Дружина заревела в знак согласия с этими великими замыслами, Бьёрн помалкивал. Он не думал, что Бергвид примет обручение Альдоны и Хельги так близко к сердцу и сделает такие большие выводы, но спорить не мог и не мог даже защитить своего отца, которого тут называли предателем. Бергвид, к несчастью, прав: Вигмар был бы очень не прочь его уничтожить и не зря надеялся на поддержку слэттов в этом деле.

На другой день Бьёрн впервые увидел «Черного быка», стоявшего в корабельном сарае. Даже ему, при всем его легкомыслии, невозможно было без трепета смотреть на этот знаменитый на Морском Пути корабль. Бычья морда на высоком штевне, выкрашенная в черный цвет, угрожающе клонила белые рога из настоящей кости и казалась чудовищем, живым, затаившимся на время, но в любой миг готовым броситься на первого, кто попадется его бессмысленным и жадным глазам. От корабля веяло безжалостной угрозой; Бьёрн знал по рассказам, что Бергвид почти не берет пленных, а отдает всех, кого сумеет захватить, в жертву морским великаншам. И «Черный бык» показался ему живым злобным чудовищем, которое пожрало уже сотни людей, продолжает пожирать их и теперь и в их крови черпает огромную силу для новых убийств. Во всем облике корабля дышала жуткая, слепая, бессмысленно-злобная сила разрушения: «Черный бык» был каким-то новым, другим обликом самого Бергвида и самим своим видом твердил: «Я уничтожу!» Бьёрн содрогнулся: плавать на этом корабле то же самое, что раскатывать на спине дракона Нидхёгга. Но эта честь ему предстояла, и он даже сумел сделать вид, что очень ею гордится.

Через несколько дней «Черный бык» и еще два корабля поменьше вышли в море. Плавая вдоль побережья, они искали добычу, подстерегая торговые корабли. В порядке мести фьяллям и слэттам Бергвид конунг не пропускал ни один корабль из этих племен, но если враги слишком долго ему не встречались, то годился и вообще любой торговый корабль. Пока же никакой добычи не попадалось вовсе, и съестные припасы пополнялись в мелких прибрежных усадьбах и дворах. Нельзя сказать, чтобы хозяева дворов радовались оказанной им чести: заплатить за все взятое Бергвид конунг обещал обыкновенно потом, после похода. Когда же добыча появлялась, Бергвид забывал о такой мелочи, как бонды, – расплачиваться надо в первую очередь с верной дружиной и не подвергать ее верность долгим испытаниям.

Через несколько дней Бергвид конунг получил долгожданную весть: верный человек прислал сказать, что с севера идет богатый корабль слэттов.

– Слэтты! – Бергвид даже вскочил, когда услышал об этом. – Проклятые слэтты! Боги посылают их нам навстречу, чтобы я мог отомстить! Должно быть, это и есть Хельги сын Хеймира с подарками! А если и кто-то другой, все равно – я поклялся, что ни один слэтт не уйдет от меня живым!

Бергвид так боялся упустить противника, что «Черный бык» вышел в море еще до рассвета. Ветер дул с севера, гребцы налегали на весла. Волнение моря все усиливалось, и Бьёрн беспокоился: за его плечами было не так уж много морских схваток, и приобретать опыт битвы с врагом и бурей одновременно его не очень тянуло. Но Бергвид не беспокоился.

– Буря утихнет, когда мне это будет нужно! – утешал он гребцов, прохаживаясь по днищу корабля между рядами скамей.

Он выглядел сосредоточенным, настраиваясь на бешеную и беспощадную схватку. Кровь в нем бурлила, лицо то темнело, то бледнело, сильные руки безотчетно сжимали то рукоять меча, то нож, то любую случайно попавшую вещь.

– Волны и ветер, сами морские великанши повинуются мне! Силы Медного леса, древняя кровь великанов помогает мне! Я непобедим! Я одолею всех моих врагов! – бормотал он, бессмысленно глядя перед собой, словно заклиная, и в эти мгновения удивительно напоминал своего отца, никогда им не виденного Стюрмира Метельного великана.