Иан Эсслемонт - Печаль Танцора

Весь потный, он выпрямился и вогнал метательные клинки в ножны. Схватил кожаный пояс, быстро прокрутил - и тонкий шнур вылетел из руки, захлестнувшись на брусе. Он потянул, проверяя прочность зацепления. Подошел к брусу, сматывая черный шелковый корд. Не сразу сумел отцепить его от деревяшки; наконец многочисленные спутавшиеся концы лязгнули, ибо были утяжелены свинцовыми грузами.

- Вот такими веревками ловят птиц, - раздался женский голос из темноты.

Дорин вздрогнул и замер. Повернулся, морща лоб. - Ты тихая. Мало кто смог бы подобраться ко мне.

Уллара вышла из тени. Было на ней все то же старье, ноги босы и грязны. Девушка подошла совсем близко; он ощутил смутное беспокойство, потому что ее глаза, вроде бы, светились во тьме - как у птицы. - Вернулся, - сказала она.

Он кивнул, почему-то смущенный. Близость девушки заставила его услышать свое тяжелое пыхтение. Он постарался дышать тише.

- Я следила. Ты движешься так изящно и легко. Словно танцор.

Воспоминания о многих годах полных боли тренировок, о полученных от наставника ударах пронеслись в голове, и он чуть усмехнулся, отстраняясь. - Я много трудился. - Дорин подобрал мешочек. - Для тебя есть кое-что.

- О?

Он протянул мешочек. - Плата. За помощь.

Она не протянула руки. Нет, прямо взглянула ему в лицо, мимо мешочка. На миг ему почудились обида, отблеск гнева - но она торопливо отвернулась. Охватила руками хрупкую грудь и отошла к окну. И проговорила некое время спустя, очень тихо: - Благодарю за заботу, господин.

Он положил мешочек на крышку деревянного ящика. - Просто хотел сказать спасибо.

- Сказал.

Он хмуро взглянул в темноту. - Не хочешь?

- Можешь оставить здесь.

- Так мы в расчете?

Она повернулась от края фронтона, лицо почти неразличимо в тенях. - Да. В расчете.

- Отлично. Думаю, мне пора.

- Хорошо.

Он подошел к открытому окну. Девушка стояла, опустив голову. - Доброй ночи, - сказал он просительно. - Спасибо.

Она отвела глаза, моргнув. - Доброй ночи.

Он медлил, понимая, что нужно уходить, но что-то мешало... Дорин чувствовал, что мог бы сделать еще что-то, но не понимал, что именно. И потому откашлялся, кивнул и ступил наружу.

- Будь осторожен, - вдруг позвала она. Дорин замер на краю водостока.

- Осторожен?

- На крышах нынче людно.

- Людно?

- Здесь Ночные Клинки из Кана.

Он засмеялся - тихо - услышав об этих персонажах сказок и слухов. Говорят, Ночные Клинки, слуги правителей Итко Кана, по слову короля летают во тьме, проходят сквозь стены и сражают его врагов. Он махнул рукой. - Просто сказки.

Ее взгляд был яростным. - Нет, это правда! Кан идет. Они здесь. Я видела... - Она осеклась, оглянувшись на мансарду, снова опустив голову. - То есть слышала... на рынке...

Дорин сознавал, что слишком редко прислушивается к разговорам на улицах, внизу. Понимал, что это неисправимый порок, что его сила порождает слабость. По натуре и выбору он сделал своей территорией крыши. Да, одинокий охотник. Дорин пожал плечами, признав: - Ну... я ничего такого не слышал, но... спасибо.

Уллара пробормотала, стараясь, чтобы он не слышал: - Берегись, мой Танцор, - и вошла внутрь. Еще крепче обняла себя, словно удерживая некую огромную взрывную силу. Тяжело уселась на ящик и начала раскачиваться, не поднимая лица. Наконец, не в силах сдержать растущее внутреннее давление, раскинула руки и оглушительно закричала, и все хищные птицы взлетели в воздух, отвечая этому воплю резкими охотничьими кличами, и пропали в темноте. Оставшись одна в клубящейся пыли, она упала на деревянный пол и свилась клубком, задыхаясь и плача.

***

Дорин пересек крыши Внешнего Круга. Это было не так сложно, как в иных крупных городах, Анте или Кауне, потому что пространство внутри Ли Хенга ценилось высоко и каждое здание налегало на соседние - фактически большинство домов строилось с общими стенами. Пробегая по острию конька отделанной свинцом крыши, он чуть помедлил, думая, что слышит клич хищника. Это его встревожило: ночные охотники, верил Дорин, всегда безмолвны. Он поглядел в усыпанное звездами ночное небо, на яркий серп луны, опустил голову и ринулся дальше. Эта дорожка должна была привести его к привычному объекту ночного наблюдения: двору в доброй трети пути по Кругу, поблизости от северных ворот. Там на обширных складах и площадках велась законная торговля лесом, глиной и кирпичом, как и многими иными материалами.

Однако предприятие это было в собственности Панга Похитителя детей. Здесь содержались дети со всей округи, ожидая решения своей участи: работать в шахтах, где мало кто доживает до пятнадцати лет; попасть в ядовитые дубильни и красильни, где умирают того быстрее - или в проституцию, чтобы ранняя смерть показалась им благом.

Он присел на плоской крыше соседнего рынка и вновь стал наблюдать за складскими постройками, приходом и уходом охраны и подручных Панга. Позади него голуби ворковали в многоярусных ротанговых клетях. Как попасть внутрь? Это было проблемой. Три раза он пытался и каждый раз бывал замечен издалека.

Дорин подполз к краю крыши, поглядев на освещенный факелами рынок. Главные здания были закрыты, но лотки торговали едой, в гостиницах и питейных домах дела только начинались - все выцеживали монету у гостей с северных Сетийских равнин. Он приготовился к долгому ночному бдению. Рано или поздно цель покажется. Ублюдок не сможет прятаться там вечно.

Ведь даже он слышал рассказы, обходя таверны и сидя в темных уголках.

Говорили, что Панг нанял нового мага. Одни описывали его как огромного колдуна с огненными очами; другие как дряхлого старца, согбенного под гнетом ужасов магических наук, искажающих саму душу; третьи считали его слабым шепотом во тьме, от коего кровь стынет в жилах. Люди клялись, будто он может убивать взглядом или словом. Называли разнообразные садки - Рашан, Д'рисс или Тюр; заявляли также, что это мистик-шаман или некромант с доступом в садок самого Худа.

Но в одной особенности все слухи сходились: маг явился из сожженной солнцем саванны южного Даль Хона.

Это был его человек, скользкий юнец. Проклятый мошенник может изображать старика, но Дорин знает лучше. Это он, тот, что надсмеялся над ним. Обманул и обокрал.

Но никому не дано превзойти Дорина Рава. Никогда. Такому хитрецу не будет места в числе живых.

Так что он уселся поудобнее, готовый к новому бесплодному дозору, надеясь хотя бы мельком заметить цель в многолюдных проулках рынка. Ночь становилась темнее, текли часы, голова его опускалась все ниже. Вдруг Дорин вздрогнул, осознав, что на углу крыши стоит высокая фигура - которой только что не было.