Иан Эсслемонт - Пристань Мертвого Дома

- Приводят в форму новобранцев с Малаза.

Чосс поднял голову, кивнув в сторону пирса. - Что думаешь о новом маге?

Картерон пошевелил плечами, размышляя. - Похож на опытного бойца.

- Так и есть, - сказала сзади Хаул. Картерон обернулся. Она смотрела в спины уходящих. - На нем прямо написано: служил в легионе.

- Легионер? - повторил Картерон. - Железные Легионы Тали? - Он свистнул. - Такой нам может пригодиться.

- Если мы сможем ему довериться.

- Довериться? А почему нет?

Грузная колдунья лишь вздохнула, склоняя в раздумье голову. - Сама не знаю. На этом корабле у меня обостряется необычное чувство... Следи за ним, Сухарь.

Картерон кивнул, совершенно согласный. - Как скажешь, Хаул.

***

Караван разбил лагерь в дне пути от Федела, города на юге Итко Кана, в котором оканчивались многие торговые пути с севера. Посреди обширной вытоптанной поляны зажгли костры, животных привязывали, кормили и мыли.

Как обычно, Дассем долго гулял ночью. Сегодня он был один. Коса больше не разговаривала с ним, только опускала маскированное лицо, будто была ему подчиненной. Да, таковой она теперь себя и считала.

Наступила осень; трава стала сухой и ломкой, брюки его покрылись стеблями соломы. Воздух рано стал холодным - многие торговцы говорили, что это свойство моря Бурь, что лежало к югу.

Он помедлил в темноте, глядя вверх. Старые, привычные звезды светили над южным окоемом, созвездия юности: Копье, Повозка, Мать Небес.

Наутро они расстанутся. Он свернет к побережью, чтобы купить место на корабле на Малаз, который ему описали как место холодное, дождливое и унылое. Она же, догадывался Дассем, вернется на родной остров.

Он провел рукой по высоким острым стеблям. Должен ли он позволить всеми идти, как идет? Или следует вернуться к ней, попросить, чтобы она сопровождала его и Неру? Почему бы нет?

Постояв во мгле, он тяжко вздохнул. Нет. Худ не перестает следить за ним. Он уверен. Серый Бродяга припас для него особую роль. Готов сурово проучить за непокорство.

Он не хочет втягивать ее во всё это.

А каков был бы ее выбор? Он мог бы рассказать об опасностях и предложить...

Он резко обернулся назад, к мерцающим огням стоянки, и быстро присел среди высокой травы.

"Оружейное масло и пот".

Да, звон кольчужных колец и лязг взводимого самострела.

Он коснулся рукой пояса, вспомнив, что оставил меч.

"Ах, как смеется сейчас Худ. Смертный Меч без меча! Ха-ха!"

Он замер, прислушиваясь. Судя по звукам, его миновала растянутая цепь лазутчиков, приближающихся к походному караван-сараю. На корточках Дассем последовал за ближайшими людьми. К счастью, ночь была темной, а нападающие не несли с собой светильников, ориентируясь на огни близкого лагеря. Он подскочил к одному и сжал сзади шею, чтобы лишить чувств. Опустил тело на землю. Всмотрелся: рваная, вся в заплатах кольчуга старого канезского образца. Как он и подозревал, это были разбойники или беглые солдаты.

Пользуясь прорехой в строю, он поспешил вернуться в лагерь.

Главный отряд разбойников ворвался в караван-сарай одновременно с ним. Раздались панические крики но, к счастью, звуков рубки еще не было.

Он расталкивал мятущиеся группки торговцев, их жен и детей, подходя к костру, где оказались Коса и Хорст. Толстопузый вожатый каравана махал руками, требуя успокоиться.

Разумеется, Коса заметила его среди изломанных теней. В свете костров маска казалась калейдоскопом ярких красок. Клинок ее не покинул ножен. Она сделала незаметный жест рукой - "погоди".

- Не нужно насилия, Луэл, - говорил Хорст кому-то из разбойников. - Вы получите плату.

- Сбор, - высокомерно поправил главарь. Он носил выцветший офицерский плащ поверх пластинчатого доспеха. Борода и волосы отросли и стали неопрятными, показывая, что он много месяцев обитает в поле. - Нашу законную долю за безопасность дорог к границам Даль Хона.

- Безопасных для кого? - буркнул Хорст.

Беглый офицер махнул рукой, милосердно не замечая обиды. Отдал приказ своим людям, вероятно, бывшим подчиненным-солдатам. Те пошли обыскивать повозки.

Руки Дассема сжались. Кучи одежды, одеял, корзины и посуда летели из фургонов в сопровождении жалоб и возмущенных воплей.

- Вы обыщете все фургоны и телеги? - крикнул он беглому - или уволенному с позором? - офицеру.

Луэл обернулся, ища его в дымном свете. - Все должны внести долю. - Он хмурился. - А ты...

Дассем пошел к своему фургончику.

- Остановить его! - заорал Луэл.

Дассем оттолкнул нескольких разбойников, но был вынужден остановиться, видя множество нацеленных арбалетов. Он спокойно стоял, пока Луэл пробирался к нему, чтобы рассмотреть внимательнее.

Встав лицом к лицу, главарь сказал: - Ты чертовски торопишься к своему товару, дружок.

Дассем молчал, сжимая кулаки. Взгляд искал в темноте повозку с Нерой.

- Наверно, что-то забыл спрятать? Случаем, не золото или серебро? - Луэл озирал его с ног до головы. - Не похож на богача. Но вдруг богатства запрятаны в телеге, среди рванья?

Дассем насчитал семь арбалетов с наложенными стрелами, не сомневаясь, что в темноте найдутся еще. Проклятый главарь, похоже, забрал с собой целую роту канезцев.

В темноте раздался зычный, полный ужаса крик: - Чума!

Дассем поглядел в ночное небо, неслышно выругавшись.

Один из беглых солдат подскочил к Луэлу, показывая назад трясущимся пальцем. - Повозка, - прошипел он, - девчонка - заразная!

- Это не чума, - громко возвестил Дассем.

Луэл подозрительно прищурился. - Что такое? Ты потащил с собой больную родственницу?

Хорст шагнул к ним, яростно бросив: - Ты говорил, она старая и дряхлая!

- Она не больна, - упрямо повторил Дассем, не убедив даже себя самого.

- Я повидал заразу, - сказал разбойник главарю. - Там она самая. - Он прижал руку ко рту, вскрикнув: - Боги! Должно быть, от нее ползет заразный воздух, и я им дышал!

Луэл кивнул ему. - Сжечь.

- Нет! - Дассем подался вперед и резко развернулся, когда арбалетный болт поцарапал левый бок, уносясь в темноту. Застыл, пыхтя от боли, зажимая бок. Луэл недовольно посмотрел на него и махнул своему человеку: - Давайте же. Сожгите ее.

Дассем потянулся к Хорсту. - Подумай сам. Как она может быть разносчицей заразы? Кто заболел? Даже я не болен. - Однако вожатый пятился, качая головой.