Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Нисколечко. Тур мне понравился. Но почему?

– Мне хотелось бы в последний раз побывать у гробницы святого Мартина, до того как я приму постриг в здешнем его монастыре. Я уже давно об этом подумывал – и все гадал, как там положение дел, а вот теперь, deo gratias [5] Благодарение Господу ( лат .). , мы можем строить замыслы. Гонец привез письмо от королевы Хродехильды. Вот оно. – И герцог протянул дочери свиток.

Послание оказалось кратким. Старая королева выражала надежду, что, как герцог Ансерус поминал во время последней их встречи, он по-прежнему желает совершить паломничество в этом году к священной гробнице блаженного епископа Мартина. Ежели так, то, невзирая на весьма и весьма ощутимую угрозу войны, он может быть уверен, что путешествие его пройдет благополучно и что сам герцог «и леди Алиса, ежели она едет с Вами» разместятся в покоях королевы, которая сочтет за удовольствие и честь… и так далее и тому подобное.

Алиса возвратила письмо отцу:

– Как мило с ее стороны вспомнить про нас и написать. Да, я не прочь снова увидеть Тур. Интересно, там ли сейчас мальчики? Теодовальду уже исполнилось… сколько же? Лет десять или одиннадцать, надо думать. Наверное, уже к войне готовится. Ох уж эта мне война! Не представляю, каково это – вечно жить под «весьма и весьма ощутимой ее угрозой»!

Герцог улыбнулся. Он уже выглядел куда лучше. Перспектива путешествия всегда его радовала, подумала Алиса, но дело не только в этом. Ее замужество и передача имущества; да, и это тоже. Но превыше прочего – и девушка не без грусти смирилась с этой мыслью – сознание того, что скоро, очень скоро пробьет час всецело посвятить себя служению Господу.

Герцог Ансерус снова убрал свиток в рукав.

– Не так уж много лет прошло с тех пор, как здесь, в Британии, творилось то же самое. Полагаю, люди ко всему привыкают, и очень сомневаюсь, что франки порадовались бы миру, даже если бы им его предложили! Я так понял со слов гонца – а от этих людей короля ничего не укроется! – что войны с Бургундией и впрямь не миновать. А когда было иначе? Но правда и то, что дороги пока открыты и паломники в относительной безопасности. А уж при покровительстве королевы Хродехильды… Да, я всенепременно поеду, но если ты предпочла бы остаться?..

– Разумеется, я с тобой! Очень может быть, что и для меня это путешествие окажется последним; в любом случае постранствовать с тобою вместе мне уже не придется!

«Следующей весною, в это самое время, – размышляла Алиса, – следующей весною в это самое время… Отец мой жив и здравствует, дай Господи, и счастлив, служа Тебе, а я – по-прежнему здесь, в Розовом замке, вместе с Мариам шью одежку для малыша Мадока?»

Девушка встретила озабоченный взгляд отца и улыбнулась ослепительной, ободряющей улыбкой:

– Так отсылай же скорее письма графу Мадоку и королеве и давай начнем думать о летних шелках! Ну и о наших душах тоже, конечно же!

Герцог Ансерус рассмеялся, поцеловал дочь и отправился к писцу – диктовать судьбоносные письма.

Вскорости приготовления к «последнему паломничеству» уже шли полным ходом. Были приняты меры предосторожности: на сей раз, чтобы не подвергать себя опасности во время долгого пути посуху через владения франков, решили доплыть на корабле до самого устья Луары, а там пересесть на другой и по реке подняться прямехонько до Тура.

Ответа от королевы Хродехильды так и не последовало. Равно как и от Мадока; видимо, в крепости его не случилось, но – как гласило послание от его управляющего – «граф Мадок всенепременно будет рад и счастлив обсудить предложение герцога, ведь к союзу сему, как всем ведомо, давно уже склоняется его сердце».

– Вот уж не сомневаюсь, – суховато заметил Ансерус и оставил дело как есть.

Они взошли на корабль в середине апреля. Путешествие выдалось бессобытийным, погода стояла хорошая; по мере того как они плыли все дальше на юг, весна неспешно уступала место раннему лету. Судно ненадолго бросило якорь в Керреке, что в Малой Бретани; там паломники задержались на несколько дней, отдыхая в гостях у родича. Оттуда же герцог Ансерус послал письмо королеве Хродехильде, извещая ее о своем продвижении. Дань вежливости, не более; однако, когда корабль наконец-то благополучно причалил в Нанте, в бурлящем жизнью портовом городе в эстуарии Луары, путешественники были удивлены и польщены, обнаружив, что их дожидается эскорт: внушительный отряд вооруженных воинов под штандартом старой королевы. Их прислали, пояснил офицер, дабы помочь гостям из Британии пересесть на корабль поменьше, который и доставит их прямиком в Тур, и сопроводить их туда безопасности ради.

– Безопасность? – Вопрос Ансеруса прозвучал резче, чем следовало. – Что может угрожать нам на реке?

– Ровным счетом ничего, сэр. – Голос офицера звучал ровно да гладко, под стать ухоженной, чисто выбритой физиономии.

Нет, это вам не франк; судя по выговору и манере держаться, то был римлянин; и отряд его со всей очевидностью являл собою воплощение римской дисциплины и порядка. Проследив взгляд собеседника, гости заметили, что на стеньговом флаге, как и на штандарте эскорта, красуется герб королевы.

– Выходит, королева Хродехильда прислала за нами собственный корабль?

– Истинно так, сэр. Речные суденышки обычно ходят от Нанта к Туру с заходом в десяток мест – утомительное завершение вашего долгого путешествия. – Офицер глянул на Алису – как-то нерешительно, искоса – и тут же снова отвернулся. Девушке показалось, будто он собирался что-то сказать, да только передумал и вместо того добавил: – Когда до королевы дошли вести о вашем приезде, она пожелала облегчить вам тяготы пути. «Меровинг» домчит вас быстро и с удобством, а в Туре, милорд, вас разместят в самом замке. Королева не… то есть в настоящее время во дворце она не живет.

– Мы в неоплатном долгу перед вашей госпожой за ее заботу и учтивость. Полагаю, она в добром здравии? – Герцог говорил спокойно и невозмутимо и в свой черед вежливо справился о здоровье прочих членов королевского семейства, но и за отцовскими расспросами, и за по-официальному сжатыми ответами офицера Алиса ощущала тревогу с одной стороны, а с другой – нарастающую и даже угрюмую сдержанность.

Как только гости из Британии благополучно взошли на борт нарядного королевского суденышка, Ансерус и офицер, который представился как Марий, вместе спустились вниз, покинув Алису с Мариам на палубе. Девушки остались стоять у поручней, любуясь, как мимо проносятся залитые солнцем земли.

После морского путешествия это плавание сулило сплошное удовольствие. Река, спокойная, широкая и величавая, плавно изгибаясь, текла через страну, богатую лесами, виноградниками и пастбищами. Время от времени взгляд различал деревни – или, скорее, поселения. Внушительного вида каменный дом или усадьба в окружении фруктовых садов и тщательно ухоженных цветников, и рядом скопление деревянных или сложенных из торфа хижин, где, надо думать, ютились слуги и рабы, занятые в хозяйстве. Картина выглядела на удивление мирной: плодовые деревья в цвету и буйная растительность садов, ряды соломенных пчелиных ульев, что на солнце отливали золотом; вот стадо белых гусей щиплет траву у кромки воды, вот мальчишка с трещотками гоняет птиц от виноградников, где зеленеет молодая поросль. Тут и там виднелись церкви: небольшие деревянные либо сплетенные из прутьев постройки притулились в глубине, под надежной защитой ограждающей стены. Край изобильный и отрадный; однако здесь приходится держать ухо востро из страха перед соседом; в этой стране (думала про себя Алиса) не нашлось Артура, вождя и полководца, способного объединить ее враждующих королей и скрепить ее красоту и богатство печатью мира.