Хелег Харт - Неприкаянный

– Я спала в канаве с городскими шавками в обнимку. Уж как-нибудь переживу.

– Как знаешь, – вздохнул я. – Но если ты опять начнёшь ныть, что устала и хочешь спать, я засуну кляп тебе в рот и оставлю в ближайшей деревне, так и знай.

– Ну, ну, не оставишь, – промурлыкала Лина, подходя ближе. – Не бросишь же ты единственную ученицу на произвол судьбы из-за такой мелочи.

На мгновение мне захотелось придушить маленькую нахалку голыми руками.

– Ты меня в могилу сведёшь, – вздохнул я. – Пойдём уже завтракать.

Наглая девчонка зловеще хихикнула и первой шмыгнула из комнаты.

Что бы я ни говорил, она права. Не брошу.

Недоверие между нами растаяло в тот же день, когда мы уехали с места катастрофы. Это случилось само по себе, незаметно: я даже себе самому не мог объяснить, почему перестал ждать от Лины подвоха. Она тоже перестала смотреть исподлобья и односложно отвечать на вопросы. Мы словно одновременно расслабились, и барьеры, мешавшие нам находиться рядом, пали.

Я и не подозревал, что способен так быстро сближаться с людьми. Алонсо, к примеру, даже за несколько лет знакомства не подобрался к такому уровню: при нём я сначала думал, затем думал ещё раз, и только потом говорил. Любопытному купцу трудно верить – наверное, в этом всё дело.

Лина же ни о чём не спрашивала, а если и спрашивала, то не настаивала. Мы говорили обо всём понемногу и ни о чём. Временами девчонка вела себя грубо, временами – до умиления наивно. Иногда она становилась совершенно несносной, но даже когда я злился на неё, злость внутри меня смеялась. С Линой было легко.

Поэтому, несмотря на изначальные сомнения, теперь я не жалел, что взял её с собой.

Даже в такую рань в общем зале свободным остался только один стол. Девчонка, увидев в дверном проёме нового посетителя, бросилась занимать последнее место. Я, в силу менее скромных габаритов, шёл осторожнее и по давней привычке присматривался к публике. Уж что-то, а посмотреть сегодня было на кого – народ собрался весьма разномастный.

В одном углу сидела группа мужчин в богато расшитых назирских халатах, в вырезах которых мелькали медальоны гильдии торговцев. Рядом с ними пристроилось несколько наёмных караванщиков с помятыми лицами – при одном взгляде на них в воздухе мерещился запах перегара. В другом углу, надвинув капюшон на глаза, пил молоко странствующий монах. Напротив него торопливо уничтожал похлёбку хмурый детина, похожий на рыцаря, но без герба и, судя по состоянию снаряжения, без гроша в кармане. Посреди зала свободно расположилась компания вольников – чистильщиков, которым кочевая жизнь наёмника показалась прибыльнее членства гильдии, в которую нужно платить взнос. Они играли в карты и вычурно, используя характерные для своей профессии словечки, ругались на весь зал. От стойки на них апатично смотрела пухлая девица, держащая на коленях видавшую виды лютню. Мне хватило одного взгляда, чтобы наградить её званием «самый нелепый менестрель, которого я когда-либо видел». Нам же с Линой достался маленький столик, стоящий у самой стены. По соседству, у окна, клевал носом человек в пёстрой одежде королевского гонца.

Я мысленно посочувствовал парню – у этих ребят в последнее время сильно прибавилось работёнки. Уже месяц минул со дня уничтожения квислендского замка. Известие об этом событии быстро разлетелось по всем градам и весям, и хрупкое политическое равновесие, установившееся на просторах Куивиена, плавно покатилось в Бездну. Из того, что мне удалось подслушать в дороге, картина вырисовывалась прелюбопытнейшая. В народе ходило две особо популярных версии, поэтому иные дураки до хрипоты спорили о том, кто из них правей.

Одни, делая страшные глаза и указывая на небо, говорили о Великой Божественной Каре. Церковные глашатаи и буйнопомешанные проповедники вопили об этом на каждом углу, так что набожная часть населения глотала их сказочки как назирские конфетки, не жуя. Правда, что это за кара такая и почему она обрушилась на стоящий в глуши замок, никто сказать не мог. Наверное, так далеко никто не думал, ведь есть же строки Святого Писания: «И настанет тьма великая, и развернутся небеса, и падёт на землю кара божественная, выжигающая огнём священным всякий грех» – и какие, спрашивается, ещё нужны доказательства? Добрые прихожане и глупые грешники вереницами устремились к порогам церквей, где первые молились, расшибая лбы, а вторые ещё и жертвовали деньги – чтобы святые отцы замолвили перед Богами словечко. Как, бывало, говаривал мне Арджин: «Хочешь стать величайшим алхимиком – иди в церковники. Они золото делают прямо из воздуха».

Другие, более приземлённые, твердили, что не было на самом деле никакого катаклизма, и что замок разрушен вовсе не божественной силой, а подлым южным соседом Либрии, под покровом ночи перебросившим через границу карательный отряд. Мол, те земли принадлежали предкам нынешних танов Прибрежья, вот морские владыки и решили их отбить. Находились очевидцы, которые побывали на месте: они уверяли, что тамошняя картина не очень-то похожа на результат божественной кары, зато очень похожа на обычные развалины взятого штурмом замка. В ответ на упоминание ужасного грохота, землетрясения и ослепляющей вспышки света они пожимали плечами: «Погода».

И то, и другое, разумеется, было полнейшей чушью. Люди видели на месте кратера развалины, потому что Меритари создали очень качественную иллюзию. Они прикрыли катастрофу легендой о вторжении, чтобы избежать скандалов вокруг себя – потому что их обвинили бы в первую очередь. Престиж Ордена в народе и без того был не слишком высок, а после такой демонстрации силы положение и вовсе стало бы критическим.

Что касается меня, то спустя месяц после катастрофы я был полностью уверен, что Меритари к ней непричастны. Во-первых, потому что испытывал известные сомнения по поводу мастерства чародеев Ордена, а во-вторых, потому что вслед за этим колоссальным, невероятным по своей мощи магическим ударом так и не последовало возврата . Никакого. Я ждал новостей о новых катаклизмах, о нашествиях выродков, об оживающих кладбищах или эпидемиях, но слышал лишь пересуды о подскочивших ценах и передвижениях войск вокруг границы. Словно чудовищный луч света, расщепляющий любую материю на мельчайшие частицы, мог обойтись без естественных для нашего мира последствий! Я даже представить себе не мог, как это возможно. Кто бы ни уничтожил Квисленд, он обладал исключительными знаниями и навыками. Если я, конечно, не ошибся в своих суждениях относительно могущества Меритари или Божественной Кары…

Гонца, на которого я периодически поглядывал, окончательно сморило, и он едва не упал на бок, но сработали профессиональные рефлексы – парень встрепенулся и выпрямился на стуле, одновременно попытавшись схватиться за несуществующие вожжи. Осоловело оглядевшись, человек в пёстром плаще потёр лицо, допил из кружки и вышел из корчмы. Я посмотрел ему вслед с некоторым сожалением, потому что планировал расспросить вестника о последних новостях с границы.