Хелег Харт - Неприкаянный

Гном вздохнул и, набычившись, ответил сквозь зубы:

– Потому что вы тут единственные хреновы кандидаты. Чтобы пройти цветные залы, нужна чёртова магия, а подготовленных к спуску чародеев нет. Они как-то стремятся держаться от Глубин подальше, знаете ли. А тех, что не стремятся, мы сами не пускаем. Гордые мы, как двужопый петух! – Он бросил в мешок последний факел и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

Мы с Линой лишь озадаченно переглянулись и предпочли не обсуждать странности нового знакомого. Мы явно наступили на больную мозоль Кира, хоть и не понимали, что именно вызвало такую злобу.

Вернулся копатель только через несколько часов, принеся ещё один мешок, на этот раз с оружием: кинжал для Лины, «засапожный» нож для меня и целый арсенал для самого Кира – лёгкие метательные топорики, маленький самострел со связкой коротких толстых болтов, железный крюк и свежезаточенная облегчённая секира.

За время отсутствия Кира его настроение немного улучшилось, так что остаток дня прошёл в приготовлениях и обсуждениях. Мы с Линой даже немного удивились, когда копатель сказал, что скоро полночь. На вопрос откуда он это знает, гном ответил:

– Вы с рождения умеете отличать день от ночи по свету за окном. У нас окон, как видите, нет. Гномам не надо сверяться с небом, чтобы узнать сколько времени или в какой стороне восток. Мы это просто знаем. Так что если я говорю, что сейчас ночь, значит – сейчас ночь. Дуйте спать.

Всё, что нам оставалось – пожать плечами и улечься на жесткие топчаны, постеленные на полу.

Перед сном я вдруг вспомнил, что за последние пару недель мы с Линой толком не занимались ни магией, ни фехтованием. Это было плохо, потому что любой навык требует регулярной шлифовки. Следовало провести хотя бы один из этих уроков, пока мы не спустились в Бездну – и на следующий день как раз выдался удобный случай. Правда, прошло занятие совсем не так, как я ожидал.

– Здесь тесновато. Может, отложим?

– В доме Кира ещё теснее. Давай, не отлынивай. Перед спуском надо потренироваться.

– Ла-а-адно. Я нападаю?

– Ты защищаешься!

– Хак!

– Недоворачиваешь кисть, если бы я ударил чуть ниже, выбил бы клинок из твоей руки. Такое парируется в октаве. Ещё раз!

– Х-х-а! Ну нет, дорогой мастер. Ты бы не смог меня обезоружить, потому что я видела твой финт. Если бы ты ударил ниже, я ушла бы в вольт.

– Интересно, как бы тебе это удалось, если твой клинок уходил в противоположную сторону.

– Перехватом, разумеется!

– Да неужели? Ну, попробуй!

– Ха-а! Х-ха!.. Ой! Ты живой?

– Ну не то, чтобы совсем...

– Ты же у нас мастер – я и не думала, что ты не успеешь.

– Я тоже не думал. Подсечка вышла что надо. Я сам встану, спасибо. Ничего необычного не заметила?

– Конечно, заметила! Мне наконец-то удалось тебя завалить.

– Я не об этом.

– А о чём?

– Твои движения слишком быстры.

– Вот как? Разок тебя уронила, и значит со мной что-то не так? Простите, мастер, за ваши помятые зад и самомнение.

– Не паясничай. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Я не был медлительнее обычного. А вот ты вдруг стала намного быстрее. Так не бывает.

– А вдруг бывает?

– Нет. Я знаю, что-то с тобой происходит. И ты об этом знаешь. Но молчишь.

– Давай лучше ещё позанимаемся.

– Занятие окончено. Говори уже, не заставляй меня больше из-за этого нервничать.

– Ну... Я стала намного лучше высыпаться.

– Сомневаюсь, что мои зад и самомнение пострадали из-за этого.

– Ну, ещё мне очень легко двигаться. Я почти не ощущаю веса оружия в руке. Устаю намного меньше, чем раньше. И... ну...

– В чем дело? Говори, мне нужно знать всё, иначе я не смогу понять, что с тобой не так!

– У меня цикл прервался.

– Что?

– Кровь больше не идёт, вот что! Должно было начаться ещё на позапрошлой неделе.

– Эм-м-м... Но... ты же не беременная?

– Ага, от сквозняка? Конечно, нет! Ну, чего молчишь? Что со мной не так-то?

– Пока не знаю. Надо будет понаблюдать, как дальше дело пойдёт. Если что изменится – сразу говори, поняла? Ладно… пойдем, спросим у Кира, где тут помыться. А то сомневаюсь, что там, куда мы собираемся, будет такая возможность.

Вечером мы паковали вещи под пристальным надзором молчаливого и собранного Кира. Он велел сложить снаряжение так, чтобы не копаться в сумке, если что-то вдруг понадобится. Задачка оказалась не из простых, а я к тому же погрузился в размышления, навеянные недавним разговором с Линой, так что сборы проходили в тишине.

В итоге самый большой мешок получился у гнома, самый маленький – у Лины. Проверив работу, гном заявил, что перед выходом лучше выспаться, и отправил нас на второй этаж, куда раньше не пускал, а сам остался внизу на кушетке. Мы, понятное дело, отказываться не стали. На втором этаже обнаружилась одна широкая кровать, к которой мне пришлось приставить стул, чтобы поместились ноги. Лина первой плюхнулась на одеяло – видимо, её нисколько не смущала перспектива спать со мной в одной постели. Я мысленно хмыкнул и лёг рядом.

– Нехорошее у меня предчувствие, – сказала Лина ни с того ни с сего.

Я повернулся: она смотрела в потолок.

– По поводу?

– По поводу завтрашнего дня.

– Это нормально.

– Нет, не нормально. Один раз у меня уже было такое чувство. В тот день, когда папу убили.

Лина повернулась на бок, лицом ко мне, и подложила одну ладонь под щёку, а другую зажала между коленок. Она смотрела не на меня, а куда-то в сторону. Я, сохраняя небольшую дистанцию, тоже повернулся к ней и сказал как можно нейтральнее:

– Ты не рассказывала.

Она молчала, и я понимал, почему. За всё время нашего путешествия Лина ни разу не говорила о своих родителях. Когда я пытался аккуратно выспросить о них, она меняла тему. Наверное, что-то и впрямь напомнило ей о былом, раз девушка вдруг сказала об этом.

– Я знаю. Сама стараюсь об этом не думать.

– Неужели всё так плохо?

Лина бросила на меня короткий, но прямой взгляд, который был засчитан как ответ. Я даже дыхание затаил, когда попросил:

– Расскажи.

Девушка вздохнула, обежала взглядом комнату. Обращаться к тем воспоминаниям ей точно не хотелось. Честно говоря, я думал, что и на сей раз она найдёт способ избежать разговора, но ошибся.

– Мы жили на окраине Лотора, – Лина по-прежнему смотрела мимо меня. – Я и папа. В то утро я проснулась рано, но было уже светло. Помню, солнце светило прямо в глаза через открытое окно. Отец хлопотал в соседней комнате, готовил завтрак и насвистывал. Он вообще любил петь и насвистывать, – её губы дрогнули в улыбке. – И страшно фальшивил, это даже я слышала, а он сам – нет. Отшучивался, мол, медведь на ухо наступил. И много других баек рассказывал, а я во всё верила. Даже когда он хвастался, как сам себя за волосы вытащил из болота.