Елена Лабрус - Элемента.N

- А, так ты в курсе? – открыла она, наконец, глаза.

- Да, можно сказать, слышал из первых уст, - гордо сообщил Баз.

- Почему же Виктория преуспела всего на половину? – вяло спросила Ева.

- Потому что у неё может родиться мальчик, а может девочка. А это как ты понимаешь фифти фифти, то есть пятьдесят на пятьдесят, то есть…

- Она беременна? – Ева резко села на кровати.

- А я по-твоему, о чём толкую? Тебе может повторить? Виктория Шейн бесстыдным образом… - начал он медленно, произнося отдельно каждое слово.

- Я думала, это два не связанных между собой события. Соблазнила отчима – это раз. Получила шанс выздороветь – это два, - пояснила Ева.

- Нет, это два в одном флаконе, я бы сказал в одной вагине, но ты же сейчас сморщишь носик…

- Фу, Баз, - сказала Ева раньше, чем он сказал «но ты же сейчас».

- Вот, что и следовало доказать.

- Теперь можно объяснить, чем это первое связано со вторым? – настаивала Ева.

- Да, ты же ничего не знаешь! Так слушай. Бирюзовая чума лечится! Только не так как обычные венерические заболевания, тем не менее передается именно половым путем.

Ева покачала головой, но промолчала.

- Если она родит мальчика, то мальчик станет носителем этой заразы, а Виктория от неё полностью избавится.

- А если девочку?

- А если девочку, то ничего не изменится. Виктория всё также будет уязвима. Но может продолжить свои попытки забеременеть.

- И как давно она беременна?

- Так не больше не меньше, а уже неделю, - сказал он, потом подумал и добавил, - Хотя нет, дней девять, если быть точным

- Целых десять дней! Подумать только! – с явным сарказмом произнесла Ева и пошла на кухню выпить воды, - Тебе-то откуда знать? Или она уже сделала тест?

- Какой тест! Она девять дней как разрушила брак своей матери.

- Так не пудри тогда мне мозги! Беременна, беременна! – сказала Ева, проглотив воду, и передразнила его, - Пятьдесят процентов!

- Просто поверь мне! Она сама еще не в курсе, но через пару недель от её бледного вида и зеленых волос не останется и следа, и она станет сильнее, злее и еще хитрее.

- Я уже тебе поверила однажды, и блеяла потом с бледным видом какую-то жалостливую фигню про украденного из роддома младенца. Надеюсь, это была правда?

- Ни единого слова! – гордо произнес Баз.

- Вот ты – сволочь! Какого черта я тогда рассказывала с умным видом эту полнейшую херню?

- Откуда мне знать с каким видом ты там кому что рассказываешь, я же не твой стилист!

- Баз, я наговорила про Феликса по твоей милости какой-то ерунды! Как я теперь буду оправдываться за эту ахинею? – занервничала Ева.

- О, я надеюсь, тебе не придется, - сказал он спокойно, - Феликс подтвердит твою историю слово в слово.

- Отлично! Я что теперь еще и Феликса должна попросить подтвердить мою ложь? – Ева в сердцах стукнула о стол чашкой из которой пила, и у чашки отвалилась ручка, - Замечательно! Разбила из-за тебя свою любимую кружку.

- Я тебя заставлял стучать о стол кружками? – возмутился Баз.

- Но ты меня подставил! – сказала она, в сердцах кидая вслед за отломанной ручкой в мусорное ведро и кружку.

- Я тебя не подставлял, и если бы ты дала мне вставить хоть слово, то уже знала бы, что, то что ты рассказала подружкам – это так сказать официальная версия - то, что всем рассказывают и Феликс, и Клара, и его отец о том, как он появился на свет.

- Но ты сказал, что в этом нет ни слова правды? – не поняла Ева.

- Да, правды в этом действительно нет ни слова, - подтвердил Баз, - Ну, разве что только то, что Анатолий Франкин его настоящий отец.

- Кто? Франкин? Тот самый психиатр?

- Тот самый, - спокойно подтвердил Баз, - Мне кажется, вы даже лично знакомы.

- Да, Феликс знакомил меня со своим отцом, но, мне кажется, его звали как-то иначе.

- Да, в школе его звали Филипп Ранк, под таким именем его знал и Шейн, но с того времени столько воды утекло .

- Снова эта семейка! – возмутилась Ева, - Куда не ткни, отовсюду уши этих Шейнов торчат. Так значит, эта пиявка беременна и скоро поправится?

- Да, поправится, какой бы смысл ты не вкладывала в это слово.

- Оно и к лучшему, - вдруг обрадовалась Ева, - Девушке, носящей чужого ребенка, от моего парня в лучшем случае достанется уважение, как будущей матери.

- А в худшем? – зачем-то поинтересовался Баз.

- В худшем – ничего! Ничего ей от него не перепадет.

- А если она убедит его, что это его ребенок?

- Ты там в своем уме вообще? – возмутилась Ева.

- Я – нет, - отозвался Баз, - если ты не забыла, я-то как раз в твоем! Но судя по тому как ты его ревновала к их совместному переходу, а вернулся он пьяным до невменяемости, такой шанс есть.

- Ты хочешь сказать, что они могли? – Евин мозг отказывался воспринимать слова, она не могла поверить.

- Я хочу сказать, что знаю не всё! Есть у алисангов такая присказка: что знают двое – не знает никто, но, если узнает третий – узнает весь мир. И знаешь почему?

- Потому что ячейки памяти, они треугольные? – пыталась осознать сказанное Бази Ева.

- Да, минимум треугольные. Если знают трое – то это уже жесткая ячейка памяти, ее не исправишь, она вписана в эту книгу мира.

- Баз, прости, но ты гонишь. Он не мог, и он не стал бы, и он любит меня. В-общем, это бред.

- Ты там меня или сама себя убеждаешь? – уточнил Баз, - Я не для того, чтобы тебя расстроить это сейчас говорю, или расстроить твою возможную свадьбу. Я предупреждаю тебя как друг – Виктория не остановиться ни перед чем, а ты так любезно раскрыла перед ней свои слабые места.

- Ты хотел сказать раскрыла свои карты? – поправила его Ева.

- Я сказал именно то, что хотел, - возразил он, - Не говорите при ней о своих планах на ваше будущее, а лучше никому ничего не говорите. Пусть она гадает, пусть она надеется, что у неё есть шанс, пусть ей кажется даже, что вы идете ноздря в ноздрю. Позволь ей за ним ухлестывать. Позволь ей поверить, что она побеждает! Позволь ей одержать победу!

- Это самый худший совет, который я когда-нибудь слышала, - заявила Ева, - Я не буду никому врать, Виктории - не Виктории. Пусть хоть облезет от зависти, но он любит меня! Меня! И сделал мне предложение!

- Ах, ах! Несколько приятных слов, букет цветов и всё, она уже чувствует себя словно выиграла миллион в лотерею. Девочка моя, это пока всего лишь слова. Красивые, сильные, искренние, но слова.

- Я не пойму, ты вообще на чьей стороне? Ты должен мне помогать, учить, поддерживать, а не подрывать мою веру в себя и давать дурацкие советы. Зачем я вообще тебя слушаю? – расстроилась Ева. Она бы с радостью даже уши заткнула, если бы его этим можно было заглушить.

- Не расслабляйся! Слышишь, не расслабляйся! Еще рано почивать на лаврах. Ты и так потратила целую неделю просто на то, чтобы ничего не делать. Твой отец был лучшим! Умным, смелым, благородным, я бы сказал даже мудрым, но у него тоже были враги.