Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

Впрочем, если кто из них и был огорчен этим фактом, то не показывал виду. Сейчас эти вечные балагуры были во вполне вменяемом состоянии. Притащив из своего крыла огромный ковер из шкур, они с удобством расположились прямо на полу, разыгрывая очередную партию одной из своих варварских игр с костями, картами, рисованным на доске полем и горой фишек.

Так же как Двор привык к новым гвардейцам, так он привык и к варварам. Однажды спасшие юного Императора, воители удостоились не только чести проживать во дворце, но и присутствовать при спасенном лично и в любое время. Но, к счастью, а может и к сожалению, полной индульгенции за все грехи они так и не получили, как и более особых привилегий. Вот и остались вечными шутами при Императорском Дворе. Однако, шуты эти были при оружии, тогда как дворяне могли себе позволить только особое - парадное. И даже его нельзя было обнажать в личном присутствии Императорской особы.

Малый Суд длился с самого утра. Сейчас, ближе к вечеру, многие дамы начали покидать залу, не выдерживая многочасового стояния. А некоторые малодушные вельможи с тоской и завистью поглядывали на дикарей, разлегшихся на шкурах.

Уже многие дела были оставлены позади. Некоторые вопросы решались здесь же, а некоторые откладывались до прояснения ситуации.

Император стойко прикипел седалищем к трону, являя собой символ неприступности и несгибаемости, но его твердый голос звучал спокойно,не допуская свар и не сбиваясь от усталости.

За правым его плечом безмолвно и недвижимо застыл Красный Палач. Шкура белого волка, наброшенная на могучие плечи, делала его пост менее желанным для молодежи, изнывающей от жары и духоты. А покрытая кошенилевой краской личина и огромный миндалевидный щит с невиданной птицей - вовсе отвращали молодых искателей славы. Что проку стоять за плечом правителя, если никто, кроме нескольких человек не знает тебя в лицо, если твой голос слышат только безумные убийцы перед самой своей кончиной. Быть может Орест вообще спит, застыв в извечной позе и спрятав взгляд под берестяной маской.

Широкая дорожка пустого пространства тянулась от трона почти до самого выхода, упираясь в короткую шеренгу гвардейцев. После очередного покушения, когда находчивый, но, увы, не такой удачливый, убийца пустил арбалетную стрелу сквозь закрывающиеся двери тронной залы, ван Тагос несколько изменил диспозицию своих войск. Теперь выход, как и вход преграждала эдакая перемычка из суровых воинов.

Очередной вопрос остался позади. Людское море несколько заволновалось, когда на пустое пространство с разных сторон ступили новые участники действа.

С западной стороны залы, освещаемый лучами дневного светила, уже решившего уйти с небосвода, но еще не готового к решительному рывку к горизонту, медленно, храня на лице спокойствие и представительную стать, ступил жрец Всеединого храма Всех Богов собственной персоной, сам Митра Скроналис. Его белые одеяния, невесомым шелком окутывающие сухопарую фигуру, выгодно сияли под лучами солнца. Следовавшие за ним молодые юноша и девушка в простых одеждах, держались за руки, опасливо поглядывая на оппонента Митры, ступившего с другой стороны. Они были даже чем-то похожи: почтенный Митра и невысокий худощавый посол. Похожи, как истинные противоположности.

Та Шин Г`Хат, полномочный посол, извечного врага Империи Арк, Пресветлой Шинги. Бледная кожа посла остро оттенялась темным камзолом иностранного фасона. Узкие штаны, заправленные в высокие черные с золотом сапоги, широкая перевязь с коротким мечом, и многочисленные перстни почти на всех пальцах были богато усеяны драгоценными камнями и щедро украшены дорогой вязью. Широкополая шляпа с высокой тульей и кистью на коротком басоне, укрепленном округ тульи, была небрежно зажата в руке, ее роль была явно декоративной, ибо щедро напомаженные волосы совсем не были готовы для знакомства с ней.

Пятью годами ранее на паркет шагнул бы герольд, зачитавший суть жалобы или проблемы, но ныне Император предпочитал узнавать о подробностях от участников процесса и лишь после прибегая к помощи служб и ведомств.

Сухо кивнув оппоненту, посол отвесил широкий поклон Императору и в притихшей зале зазвучал его глубокий голос:

— Ваше Императорское Величество, соблаговолит выслушать просьбу подданного соседней державы, несправедливо обиженного представителями Храма Всех Богов и чернью в провокационном заговоре против нашей державы, могущем осложнить многовековые отношения наших государств? — начал он. Но речь его не была речью просителя, он не излагал просьбу, а словно констатировал непреложный факт.

Император не любил ни нового посла Шинги, ни саму “соседнюю державу”. Он старался как можно реже встречаться с ее представителями. А учитывая “многовековые отношения”, сводящиеся к череде войн и свар, речь посла выглядела весьма глумливо.

— Ты забываешься, посланник! — Император встал с трона, явив подданным стать воина. — Отчего в тебе столько спеси, что смеешь ты обращаться к престолу прежде, чем граждане Империи Арк?! Прежде Верховного жреца Всеединого! Знай место свое и жди долженствующей очереди, — Император скупо поклонился Скроналису. — Прошу Вас, уважаемый Митра, поделиться мудростью и терпением с частицей Его, — закончил он ритуальную фразу.

Скроналис выступил вперед, разводя руки для ритуальных объятий и поклонился в ответ куда глубже.

— Все мы дети Его, под той или иной крышей. И все пребудем в Его вечной милости. Однако, негоже правителю склонять шею перед служителем, ибо я есть лишь глас но не образ.

Император улыбнулся и, махнув рукой в приглашении продолжать, устроился на широком сиденье трона.

Митра снова воздел руки, повернулся вокруг, окидывая пронзительным взглядом умолкнувшую толпу:

— Сегодня, мы собрались здесь не ради споров о Богах. Но ради закона Божьего, попранного инородцем. Ради восстановления справедливости, заповеданной нам в милосердии Его, ибо кому бы ни молился в отчаянье, кого бы ни призывал в проклятиях, кем бы ни клялся человек, все Боги, что есть и будут — частица Создателя. И мы, склонясь пред Его волей, можем лишь смиренно исполнять Его заветы, кои установлены в дни, когда Боги и люди вместе ходили по сей земле.

И земля сия, позже названная Благословенной Империей Арк, освящена рождением закона всеобщего. И сказано в законе, что лишь равный Богу может ступать по сей земле. И человек, как дитя Создателя, как дитя Бога, наделен был сим правом безмерно. И сказано, ежели ступит раб на святой земле, отдай жизнь свою ибо раб этот брат твой. А там, где брат твой раб, нет жизни тебе. Отсюда и явление наше на Суд человеческий, ибо попраны законы: рабыня, оставившая след на святой земле, хозяином бывшим преследуема. Вот, он стоит перед нами, — Скроналис выдержал трогательную паузу, пока его рука медленно поднялась и остановилась, указуя на посла.