Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

Постояльцы сменялись, заканчивая с завтраком, расплачивались с трактирщиком, собирались в дальнейший путь. Три официантки, помогающие хозяину и его жене и молодой конюх, с не менее юным помощником, совсем сбились с ног. К обеду им выдастся свободное время, чтобы передохнуть, привести в порядок оставленные отбывшими путешественниками комнаты, и приготовиться к вечернему наплыву прибывающих посетителей.

Прикончив завтрак и расплатившись с хозяином, Альбин закинул сумку на плечо и отправился в обратный путь к столице. Утренний ветерок приятно освежал после обильного завтрака, а гудящие с вечера ноги постепенно отпускало. Кивнув воротному стражу, сменившему товарища с утра, юноша прошел в открытые створки, не спеша, но и не медля так, чтобы его не догнали разворачивающиеся в путь к столице караваны. Зашагал по дороге.

Восходящее солнце светило прямо в лицо, и парень надвинул на самые брови свою широкополую шляпу. Пересек овраг, вышел к лугам, вступил под долгожданную тень леса. Конечно, было глупо надеяться, что он сможет найти следы сбежавшего из города незнакомца, и когда юноша наткнулся на небольшую просеку, словно кто-то вломился на полном ходу в подлесок, то решил проверить след просто наудачу.

Каково же было его удивление, когда уже шагов через тридцать он обнаружил место импровизированной и явно недолгой стоянки.

Обыскав вывороченную упавшим деревом яму рядом с небольшим ручейком, он был вознагражден следами от мягких сапог, с четко очерченным каблуком, и небольшим кустиком чьи листья хранили следы высохших капелек крови. Если предположить, что здесь прошел именно тот, кого юноша разыскивал, то либо у него, либо у девицы открылось кровотечение. Скорее всего, именно здесь мужчина пытался перевязать раны девушки, возможно потревожил.

Окрыленный успехами, юноша продолжил розыски и скоро обнаружил еще одну находку. Ею оказалась длинная щепка со следами крови и обгорелым концом. Втянув ноздрями запах гари, исходивший от нее, Альбин в возбужденном состоянии отправился далее по следу.

Неизвестно, то ли незнакомец не опасался преследования, то ли просто плохо ориентировался в лесу, но следов он не прятал, а его петляния выглядели не как усилия чтобы запутать преследователя, а как попытки найти нужную дорогу. Продолжая двигаться по следу, юноша убедился в правдивости собственных предположений. Преследуемый явно был горожанином, он не выбирал удобной дороги, а шел там, где лишь казалось удобнее. Иногда ему приходилось возвращаться назад, после того, как он не смог обойти ствол поваленного дерева или забредал в непролазную чащу.

Все больше и больше Альбин убеждался, что выслеживает опасного человека, человека не привыкшего прятаться, но вынужденного это делать сейчас.

Как говорил Север: “Охотник, желающий спрятаться, найдет для этого самое глупое место, потому что мыслит как охотник. Он пойдет туда, где не знает ничего, потому, что кажется, что там его не найдут. Умная жертва, запутав следы, вернется в привычное место, глупая - сделает то же самое, но не будет прятать следа. Так оно и бывает Аль, горожанину кажется, что ему легче будет спрятаться в деревне или в лесу, деревенский зная, что в селе все на виду попытается спрятаться в городе, не понимая, что там он выделяется из массы. Следи за повадками зверя, и ты поймешь, что за зверь перед тобой…”

Но этот зверь был опасен точно. Это Альбин понял, наткнувшись на небольшой костерок, оставшийся явно с ночной стоянки и остатки трапезы. Осмотрев бивак и поворошив угли, юноша решил, что незнакомец поймал пару кроликов, часть мяса он унес с собой. Конечно поймать кролика несложно, но не тогда, когда ты не знаешь леса и отягощен раненным спутником. Так что следует поступать с осторожностью.

Наконец, след привел его к ручейку, где юноша, и сам напившись, перекусил купленными в деревне продуктами. Прикинув время, Альбин устроился на ночь под раскидистыми лапами огромной ели. С утра он перемотал ноги свежими портянками и, закопав старые, отправился дальше, завтракая на ходу.

Больше преследуемый не петлял. Видимо, дальнейший путь ему был вполне знаком, и юноша насторожился. Шаг незнакомца стал уверенней и шире, а значит, конечная точка была уже близка.

***

Следуя руслу ручейка, Альбин неожиданно оказался перед небольшим домиком, искусно спрятанным в чаще. Укрывшись средь корней, дворянин облегченно переводил дух. Похоже его появление в такой непосредственной близости оказалось незамеченным обитателями. А то, что домик был обитаем было не только видно, но и слышно.

Изнутри доносились голоса. Разобрать о чем велась речь было невозможно, но юноша ясно различил два голоса, мужской и женский. Поначалу они спорили, не переходя впрочем на повышенные тона, наконец женский надолго замолк, то ли смирившись с доводами мужского, то ли просто устав.

Небольшое строение похоже было собрано опытным человеком, или лесником или браконьером. Спрятанный со всех сторон, домик очень органично вписывался в окружающий пейзаж, а небольшая площадка перед дверью хранила следы охотничьей деятельности. Несколько установленных деревянных правилок для сушки шкурок и небольшая костровая яма, скорее всего для копчения. На одной из разломанных правилок, валявшихся неподалеку, мездрой наружу прибита ссохшаяся шкурка лисицы. Следовательно хозяин домика либо забросил свое занятие либо погиб.

Устроившись поудобнее и замаскировав свое укрытие старой корягой обсаженной мхом, Альбин приготовился к долгому наблюдению. Соваться к неизвестным с расспросами он поостерегся, справедливо предполагая, что ему рады не будут.

К сожалению, вид из его укрытия был так себе: глухая стена и часть приоткрытой двери - вот все, что он мог наблюдать. Ближе к вечеру, юноша обязательно попробует перебраться на другую сторону, так чтобы в поле зрения оказалось окно, если оно есть, и дверь. Но пока рисковать не стоит.

Мужской голос стих, уступив место женскому. Тихий и спокойный, он убаюкивал и расслаблял. Альбин заметил, что вслушивается в переливы звуков и пожалел, что не может разобрать слов.

Лес вокруг жил своей жизнью: шумел ветерок, высоко в кронах, пересвистывались лесные птахи, пробежала по своим делам стайка лесных сонь, выглянула из под корня осторожная бурозубка, понюхала своим носиком-хоботком воздух и спряталась вновь. Альбин все лежал и слушал. До тех самых пор, пока не прижалась к его горлу прохладная сталь клинка.