Робин Штенье - Заложник

— … Эскадра два…

— … эскадра шесть…

Первая, четвертая, седьмая, восьмая… Нокс сомневался, что они действительно понадобятся, но иногда лучше перестраховаться. Он быстро проверил позиции войск, даже тех, что находились сейчас в других стратегически важных точках и ключевых планетах на границах. Убедился в исправности систем шифрования и эхо-станций, узнал последние координаты Кеймушо, отправил тестовые запросы всем судьям предстоящего заседания. И убедившись, что все идет по плану, приказал привести Лисандру Лэн.

Ее не пытали. Не били. Не применяли наркотические средства. Все свои синяки, порезы и ссадины женщина нанесла себе сама. От ее роскошных волос до пояса остался лишь неровно выстриженный ершик. Лисандра почти не ела, отчего черты лица заострились, глаза запали, и теперь в своей белой тюремной робе Лэн выглядела как тяжело больной человек. А может и впрямь больная, только на голову.

Ее провели в центр комнаты, и одновременно с этим включились эхо-приемники, рисуя силуэты будущих судий. Император Годжи II в качестве главного обвинителя. Вук Мун Пан как нейтральный слушатель. Николас Ким как представитель Союза Нейтральных Земель. Мартиша Крито как представитель Ждущих. Архиепископ Иеримил как представитель культа Создателей. Марта Шер-Пин в качестве номинального защитника. Амалия Венкс как представитель Суэльских Республик. Они быстро обменялись скупыми приветствиями, и андроид-секретарь начал заседание:

— Именем Создателей и во славу их слушание Обжитый Космос против Лисандры Лэн объявляется открытым! Подсудимая, назовитесь.

— Лисандра ич Мариса котэй Лэн, — она говорила, словно делала остальным одолжение, и это никак не вязалось с ее внешним видом.

— Вы знаете, почему вы здесь?

— Да. Я обвиняюсь в уничтожении восьми Живых Источников.

— Вы признаете свою вину?

— Целиком и полностью.

— Чем вы руководствовались, поступая так?

— Клятвой.

— Озвучьте ее.

Лэн быстро затараторила что-то на странном щелкающем наречии. Из присутствующих ее поняли лишь двое — Марта Шер-Пин и принцесса Мартиша. Причем у первой это вызвало грустную улыбку, у второй — злость в глубине стальных глаз.

— Перевести? — любезно спросила Лисандра у остальных.

— Не стоит, продолжайте, — Амалия Венкс недовольно поджала губы, ей явно не терпелось покончить с судом как можно быстрее.

Другие согласились, и робот продолжил. Лэн спросили про Второе Пришествие, про предыдущие взрывы Источников, про Юлию Венкс, и всегда подсудимая брала вину на себя.

— То есть вы утверждаете, что Юлия была всего лишь лицом операции? — делая пометки у себя в ММ, переспросил Мун Пан.

— Все верно. После того как десять лет назад было подписано соглашение при Хейве, а заложники мира прибыли на Долкоманжи, наши пути разошлись.

— И никакого приказа о следующей планете, чей Источник надо взорвать в случае неповиновения?!

— Нет.

— Тогда почему Итор?!

— Мади Мун Пан, — меланхолично вклинился робот, — возьмите себя в руки, или мы будем вынуждены вас отключить.

— Я спокоен!

— Вы знаете, почему Итор. — Лэн снисходительно улыбнулась и посмотрела главе миротворцев в глаза. — Допустить серпентов на планету моего брата, который всю жизнь с ними боролся! При хорошем раскладе нужно взорвать все источники, чтобы искоренить эту заразу навсегда.

— Почему же вы этого не сделали? — подал голос откровенно скучающий император.

— Потому что эта задача не для меня.

— А для кого? — Годжи подался вперед, превратившись в слух.

— Абсолют. Ибо знаю, что грядет он, мой бог, моя жизнь и смысл всего, — она говорила настолько бесцветно и безразлично, будто на надоевшей до печеночных коликов репетиции. — Имя ему жизнь, но жизнь лишь ему. А потому заберет все дары свои, и первыми станут Источники.

— Чем вы ее пичкали, Годжи?! — разозлилась Амалия. — Это же чистой воды бред! Лэн, что они с вами сделали?

— Ничего. — Лисандра пожала худыми плечиками. — По все тому же соглашению при Хейве преступников моего уровня не трогают, во избежание последствий. Не удивлюсь, если меня оставят в живых до выяснения подробностей.

— Вас казнят в прямом эфире, — опроверг ее слова Годжи. — И чтобы не спорить дальше, предлагаю проголосовать.

Естественно, так просто никто не собирался соглашаться с императором. От крупных споров спасло то, что они уже виделись до суда и все решили тогда — сегодня запись была для информаториев.

Решение о казни было принято единогласно: приговор привести в исполнение через восемь часов.

После оглашения эхо всех принимающих станций отключилось одновременно. В зале остались лишь Лэн с Ноксом и андроид-распорядитель.

— Кажется, у меня есть последнее желание, — Лисандра вздохнула и вполне дружелюбно посмотрела на Нокса: — Передайте Мардж, что у нее максимум восемь лет. Пусть постарается, пусть из своей синюшной кожи вылезет, но успеет.

— Кошка все-таки приходила?

Лэн, не желая вдаваться в подробности, кивнула. Нокс тоже не стал спрашивать: проще потом купить информацию непосредственно у Жамель, она на редкость сговорчивая дама.

— Хорошо, — он вызвал андроидов, чтобы те увели Лэн в ее камеру, — я передам.

Джастин Милимо задыхался. В глазах потемнело, сил выползти хотя бы из зоны поражение не оставалось, а Нил Фари подходил все ближе и ближе. Все атаки Милимо пришлись на чужую броню, так что Фари даже не задело, а потом тот начал душить соперников. Милимо и не догадывался о такой способности, но отказался бы прилететь сюда, знай все заранее? Нет, и Нила нужно было остановить. Только как?

«Ты знаешь, — усмехнулся темный силуэт с границы сознания, расправляя грозовые крылья. — Почему ты так упорно не хочешь воспользоваться моей силой? У него в мозгах чип — дотянись до него и дело сделано».

Милимо мотнул головой, отгоняя наваждение, но призрак Громовой Птицы не перестал от этого маячить перед глазами. «Ты задумывался вообще, почему меня считали самым сильным из Создателей? Нет? Воздух, гравитация, звук — все они ничто передо мной. Я — скорость. Я — огонь. Я — суть вещей. Тебе не нужно дышать: останови сердце, ударь его чип, запусти сердце. Что может быть проще?»

Умереть. Умереть и погрузиться в течение круга, смыть с себя память, боль, крылья, и в следующей жизни ничего не помнить хотя бы ребенком. Но, к несчастью, Громовая Птица прав. Фари надо остановить ради него самого. Милимо разжал пальцы, царапающие горло, и потянулся к пульсирующему в висках пламени. Он сгорит. Сейчас он сгорит к хвостатым кометам!

Мир взорвался. Грань, отделяющая живых от мертвых, рухнула, и Джастин увидел Дару Гаэту с сжимающейся в жесте прощания вывернутой рукой. Рядом парила Марла Азена — воздушный клинок разорвал ее пополам, но она все равно улыбалась. Карим Манки отдавал честь в последний раз, вот только по груди ударялась культя, а вместо глаз было кровавое месиво. И их было еще много: ангелы, их семьи, обычные люди. Последним шел сам Фари. Золотые кудри, отросшие за время пребывания на Самухи, наконец-то, закрывали его безумные янтарные глаза, но Милимо знал, что Ангел Решимости смотрит прямо на него. Он почти успел отвернуться, не в силах вынести этого взгляда, когда заметил, что губы Фари шепчут: «Дыши».