Аарон Дембски-Боуден - Коготь Хоруса

— Почему ты бросил мои войска на Терре?

Улыбка сменилась влажным, булькающим смехом.

— Старая рана так и не зажила, «брат»?

Зажила ли она? Я полагал, что да. Мной двигало не жгучее желание мести, а лишь желание узнать, отчего так случилось. Только это, ничего больше. Действительно ли Дети Императора уже тогда так поддались своей жажде ощущений? Неужели они пожертвовали битвой у Дворца Императора только для того, чтобы выместить свою болезненную жажду убийства на беззащитном населении?

— Твоя боевая рота должна была поддержать мою, — сказал я. — Когда вы оставили нас без подкрепления, я лишился тридцати трех человек из-за пушек Кровавых Ангелов в Зале Небесного Отражения.

Опять ухмылка.

— У нас были иные цели. На Терре был не только Имперский Дворец, мой маленький тизканец. Гораздо больше. Вся та плоть, вся кровь. Все те крики. Посмотри, сколько рабов Третий легион забрал с собой в волны Ока. Наши трюмы были заполнены плотью смертных, и наша прозорливость хорошо нам послужила в последующие годы.

Я промолчал.

— Да и что вообще значили те тридцать три смерти? — продолжил Телемахон. — В любом случае через несколько лет они бы пали от Проклятия Аримана. Они были ходячими мертвецами вне зависимости от того, помогли бы тебе мои воины или нет. По крайней мере, они погибли в бою, а не от черной магии предателя.

Я продолжал молчать. Я смотрел не на него. Я смотрел внутрь него.

— Никто так не цепляется за прошлое, как тизканец. — Когда он произнес эти слова, в них послышались отголоски старых перебранок.

— Ты неверно понимаешь мое намерение, — наконец произнес я. — Я лишь хотел взглянуть тебе в глаза, говоря о моих братьях.

— Зачем?

— Чтобы увидеть в твоем сердце истину, Телемахон, и судить по ней о тебе. Если бы в тебе действительно не было сожаления о проступках твоего легиона, ты бы заслуживал казни. — Я протянул руку и похлопал по пристегнутому к спине боевому топору. — Если бы ты посмотрел мне в глаза безо всякого стыда, я бы снял твою изуродованную голову этим трофейным оружием.

Его резкий смех больше напоминал рычание.

— Тогда убей меня.

— Ты забыл, что я могу прочесть ложь по другую сторону твоих глаз, сын Фулгрима? Я не стану казнить тебя. Я тебя преображу.

И снова оплавленная ухмылка.

— Я предпочту честно заслуженное уродство целительному прикосновению колдуна.

Я следил за ним посредством Искусства, видя не плоть и кости, а переплетающуюся карту нервов и ощущений. Теперь мне стало заметно незримое прикосновение Младшего бога, проявившееся в нейронной паутине чувств и эмоций внутри тканей мозга. Чем он наслаждался. Чем больше не мог наслаждаться. Каким образом каждое чувственное переживание вплеталось в новое откровение удовольствия. Как ему достаточно было сделать кого-то беспомощным, чтобы его пальцы задрожали от восторга. Как последний вздох врага становился сладчайшим из ароматов, а кровь, отправленная по венам последним ударом сердца противника, — лучшим из вин.

Я наблюдал, как вспыхивают и гаснут синапсы его мозга. Каждый из них был маяком, направлявшим меня по путям работы его разума.

Наконец я прикрыл глаза. Когда я вновь открыл их, то смотрел на него своим первым чувством, а не шестым.

Пальцы моей перчатки с обманчивой мягкостью легли на его изуродованное лицо. Он издал ворчание от первого, похожего на удар бича, приступа боли по ту сторону глаз.

— Я не хочу, чтобы ты меня лечил, Хайон.

— Я не говорил, что собираюсь тебя вылечить, Телемахон. Я сказал, что намерен преобразить тебя.

Нефертари присела возле меня. Ее оперенные крылья были плотно прижаты к телу, от них исходил аромат самой ночи. Ей хотелось находиться рядом. Хотелось попробовать на вкус то, что должно было случиться дальше.

Я снова закрыл глаза. Нервная система пленника стала моим холстом, и я начал переписывать карту его жизни.

Он так и не закричал, отдам ему должное. Ни разу не закричал.

Чтобы добраться до Элевсинской Завесы, надо было пройти через Лучезарные Миры. Только глупец направил бы свой корабль прямо к ним навстречу — разрушительным волнам феномена, который мы называли Огненным Валом. К счастью, существовала и другая возможность. Нам не обязательно было пересекать эту область, залитую психическим пламенем. Мы собирались прорваться мимо нее. Для этого нам нужно было войти в паутину.

Царства рушатся. Империи гибнут. Таков порядок вещей. Сейчас мы смотрим на угасающих эльдаров как на один из старейших видов Галактики, однако они были не более чем детьми-рабами Первой Расы, которых мы знаем под именем Древних.

О Древних нам не известно почти ничего. Они обладали холодной кровью и чешуйчатой кожей, а все прочее остается мифом и тайной. Их амбиции, влияние и могущество выходят за пределы понимания всех ныне живущих. Единственное, что мы знаем точно — они понимали природу варпа за тысячи лет до того, как большинство видов вообще появилось на свет, и знали о его опасности лучше, чем кто-либо из нас в силах представить даже теперь.

Мы называем его преисподней и Морем Душ, но это невежественная человеческая поэзия, привитая поверх холодной метафизической истины. Эмпиреи созданы из душ точно таким же образом, как в молекулы воды — из атомов водорода и кислорода, о чем говорится в текстах Темной Эры Технологий.

Эфирия, эктоплазма, пятый элемент. Называйте как хотите, но мы говорим о самой материальной субстанции душ. Варп — это не царство, куда переселяются души. Это царство, полностью созданное из материи душ. Души не существуют в варпе — она и есть варп.

Древние знали об этом. Знали и поднялись выше губительного прикосновения варпа, создав метод путешествия но Галактике, который избавлял от всякой необходимости перемещаться по преисподней. Даже моему отцу Магнусу Красному мало что было известно о нем, и он именовал это Измерением Лабиринта. Те из нас, кто ныне знает о его существовании, включая активно пользующихся им эльдаров, чаще называют его паутиной.

Это измерение тайных проходов тянется по всей нашей Галактике по другую сторону как реальности, так и нереальности. На одной планете это может быть всего лишь портал, открывающийся на одном массиве суши и ведущий на другой, и его размеров хватает для прохода одного человека. Где-то в другом месте, во мраке, где не светят звезды, по незримым пределам паутины движутся целые флотилии и миры-корабли эльдаров. Именно здесь сотни тысяч эльдаров, которые иначе были бы обречены, укрылись при рождении Младшего бога и гибели их империи. Комморра — родной Темный город Нефертари — крупнейший из портов чужих в ее глубинах, однако не единственный.