Анар Бабаев - Катаклизм

Эрик мог прямо сейчас проверить, врёт ли волшебник, но что-то сдерживало его. Поэтому, рыцарь решил найти альтернативу: почитать один из тех фолиантов, что взял из Цитадели Хадрик. Эрик поднялся на локтях, принял сидячее положение, встал. Он приблизился к храпящему гному, рядом с которым лежал вещмешок, набитый пыльными книгами. Пошарив в сумке, рыцарь нашёл лишь две книги, которые могли просветить его. «Ученики Асмодея» и «Старые Боги». Первая книга оказалась лишним грузом, в котором большая часть страниц вырваны или буквы в них перечеркнуты до неузнаваемости. Второй фолиант оказался более полезным. Щурясь, сквозь тьму, Эрик смог разобрать буквы. На нижние части пожелтевших страниц свет от костра практически не попадал, поэтому, буквы представляли собой бессмысленные закорючки, которые Эрик пропускал сразу.

Пролистав пару глав — он все же наткнулся на нужную. «Асмодей». Рыцарь наклонился ещё ближе, чтобы не упустить ничего важного. Чтение утомляло его. На каждой странице Эрик закрывал глаза, с трудом просыпаясь вновь. Книга послужила рыцарю не как ответ на его вопрос, а как сон-трава. Эрик погрузился в глубокий сон.

Разбудил всех Руфус.

— Смотрите, какая хреновина летит, — истошно завопил гном. — Сейчас долбанет! Просыпайтесь, гномова мать, главное не опоздать!

Проснулись все, кроме Хадрика. Гном спал, несмотря на вопль сородича.

— Хадрик, сучий сын, просыпайся! Если не успеем — позор нам! Ну-ка, вставай! А то глинтвейна не получишь.

Услышав угрозы и ругань, Хадрик нехотя проснулся. Веки все ещё слипались, держать глаза открытыми было невозможно. Веки словно стали в тысячу раз тяжелее и крепко смыкались, подобно стальным воротам.

— Да что же это такое, а? — надрывался гном. — Ничего, сейчас разбудим! — гном приблизился к Хадрику с ведром воды и облил его.

— А-а! Вашу мать! Я проснулся! Проснулся… хватит.

— Другое дело! Теперь, план. Гилбен и Реджинальд — запрягите лошадей и будьте на месте, когда мы дойдем. Остальные, за мной. — Гном бросился к падающему камню, словно в объятья прекрасной женщины. Руфус бежал, забыв о своих коротких ногах, они не способны помешать гному, когда речь идёт о наживе.

Братья постепенно воспрянули ото сна, пробежка явно помогла. Хадрик тащился сзади, вместе с Гарфосом.

— Вон она, гномова мать, летит!

Высоко, над иссохшими деревьями летел огненный шар, оставляющий позади длинный ровный хвост. Поделив им полотнище неба на две части — метеорит рухнул средь холмов.

— Чёрт, близко упала, каменюка! Щас как долбанет!

После падения прошло несколько мгновений. Громкий взрыв. Хлопок. В уши врывался грохот, сводило зубы. После взрыва последовал сильный порыв ветра, сгибающий деревья.

— Большой камушек! — воскликнул Руфус. — А теперь, бежим дальше!

И вот они снова бегут. Через острые как бритва камни, узкие каменные мостики, под которыми были дымящиеся расселины, по едва заметным тропам, мимо погибающих деревьев, увешанных лоскутами. Вдоль узенькой дороги встречались копья, на пиках которых виднелись выбелившие черепа. Стервятники вновь заполнили небо, чувствуя мертвечину и надвигающейся пир.

— Слетелись, твари! — Выругался Хадрик.

— Видимо, много стычек было в этом месте, привыкли сюда слетаться. — Пояснил Кай.

— А то! — взвыл Руфус.

С каждым шагом, прыжком, бегать становилось сложнее. Рыцари, несмотря на натренированные тела, уже ощущали лёгкое покалывание в правом боку, но замедлятся они не желали, так боль лишь усилится. Упруго прыгая с булыжника на булыжник, они преодолевали метр за метром.

— Ещё немного! Поднажмите!

Впереди приближался столб дыма, а возле него другая банда.

— Опоздали. — Огорчился Хадрик.

— Фиг! — рявкнул Руфус, взяв в руки двуствольное ружьё.

От банды отделился плечистый орк и направился к братьям. Варвар долгое время смотрел, бездействовал. Сквозь его стальной шлем едва были видны маленькие и горящие жёлтым пламенем глаза. Орк пятился, приближался, менял руку, в которой держал дубину. Ощетинившаяся ржавыми гвоздями дубина в руках орка смотрелась немного неуклюже, но грозный вид от этого она не теряла.

— Чешите отсюда, это наша добыча! — взревел Руфус. — Мы первые увидели его!

— Давай, коротышка, попробуй взять! Я тебе голову оторву.

— В бой! — Рявкнул гном и выстрелил. Орк попятился, избежав выстрела. К нему на помощь пришли два рыцаря. Компания другой банды была такой же пёстрой. Руфус и Хадрик, прыгая с одного места на другое, стреляли во всё движущаяся.

Братья обнажили клинки. Вопль. Удар. Взмах. Скрежет зубов, лязг стали. Снова удар. Рыцари с трудом избегали массивных атак. Несколько раз дубина практически коснулась плоти, но они успевали уворачиваться. Страх и ярость смешались, стали единым целым. Безумие заставляло сердце пульсировать быстрее, вскоре, к сердцу присоединились вески. Это уже не было очередным уроком или стычкой с необученными бандитами, это была настоящая схватка. Одна ошибка и Небытие заберёт тебя!

Орк совершил очередной взмах. Кай воспользовался моментом, пока орк принимал исходное положение, рыцарь поднырнул под соперника и вонзил острие между рёбер. Эрик добил вопящего орка, перерезав горло. Сталь лязгнула, коснувшись кости. Зеленокожий мешком рухнул наземь.

К этому времени, гномы уже расправились с одним. Второй уцелел и успел убежать.

— Вали! Вали отсюда, придурок! — усмехнулся Хадрик.

— Теперь, тащим камень. Ну-ка, рыцари, берите цепи.

— Цепи расплавятся. — Заметил Кай.

— Эти нет.

Братья обмотали огненный камень и потащили.

— И взя-а-али! И взя-а-али! — Руфус старался подбодрить их.

— Слышь! Руфус. А где Реджинальд и малец? Сами мы эту хреновину не дотащим.

— Кажись уже едут.

Действительно, из-за холмов доносился цокот копыт и говор. Вскоре, на дороге образовались лошади, затем повозка и два наездника.

— Ну, наконец! — проговорил Хадрик.

Старший брат Манс подошёл к единственному окну своей кельи, которую ему предоставили для сна и работы. За окном был серый пейзаж, как и все двадцать лет работы Манса в Цитадели. Ни одного клочка тумана, или облака. Лишь вид на голые вершины Лойренского Хребта, и периодические порывы юго-восточного ветра, приносящие с собой запах Лойренского Моря.

Алхимик более не видел смысла от своей должности. Он десять с лишним лет трудился, будучи обычным паладином в Цитадели, ради должности алхимика — самого высокого чина. Достигнув солидного звания, Манс целиком погрузился в работу, он неделями смотрел на звезды, делал заметки, а в свободное время писал хроники, включая в содержание отрывки из различных мемуаров и очерков. А сейчас, находясь в почти пустующей крепости, алхимик ощущал свою ненадобность, с каждым днём это чувство обострялось, удручало.