Роб Сандерс - Легион Проклятых: Онмибус

— Кнут!

Керш услышал голос Монталбана и развернулся. Огромный имперский Кулак стоял рядом с третьим мечом. Внутренности Керша сжались. Мечи лежали в разных местах. Он надеялся на противоположный исход. Поддев кончиком лезвия перекрестия гладиуса, Монталбан подбросил оружие в воздух. Преодолев расстояние между ними, клинок упал прямо в руки Кнута. Крепко держа гладиус, Керш кивнул в знак признательности.

— За твои прошлые заслуги, — произнес Монталбан, стоя на двигающейся арене. — А вот и Алигьери. Битва началась…

Алигьери вступил в схватку. Словно какой-то феодальный рыцарь в пещере огра, Черный Храмовник бросился на Монталбана, держа гладиус обеими руками. Керша восхитила отвага кастеляна. Это был неплохой гамбит. Имперский Кулак развернулся на носках и отбил удар своим мечом, который казался игрушечным в огромных ручищах Монталбана. Алигьери упал на темный камень пола и сделал кувырок. Он снова пошел в лобовую атаку на Имперского Кулака, искусно вычерчивая фигуры своим мечом, каждый рубящий и колющий удары был просчитан с холодной уверенностью. Керш сразу понял, что Монталбан стал чемпионом Пуха не только за виртуозное умение владеть мечом. Он был быстр для того, кто обладает таким ростом, каждый удар гиганта заставлял противника переходить в оборону. Алигьери наносил колющие удары, отвечая на широкие взмахи меча чемпиона, но каждый раз Черному Храмовнику приходилось принимать на себя град кромсающих и рубящих ударов. Удары высекали искры из мечей, а Черный Храмовник стал отступать назад. Керш крепко сжал рукоять, и его шаги стали более уверенными. Не страх сковал его движения, хотя Сдиратель боялся, что именно так его противники воспримут дальнейшее промедление. Он получил возможность. Ему не повезло с расположением гладиуса, но Керш смог увидеть стиль боя своих соперников, а это дорогого стоило. Керш заметил, что Имперский Кулак предпочитает косые удары и резкие выпады. Космический Десантник относился к своему оружию, как к продолжению его руки, нанося град ударов по противнику с нечеловеческой эффективностью. Алигьери, напротив, направлял свой гладиус. Его техника выдавала лобовую тактику крестоносца, но кастелян прекрасно контролировал баланс оружия. Его кисти делали основную работу, контролируя эфес и фулькрум. Храмовник полагался на длину клинка при временной обороне, орудуя мечом с одинаковой скоростью и ритмом. Алигьери лучше владел гладиусом, но с каждым раундом Монталбан все больше снижал эффект от этого преимущества. В мгновение Керш оказался между ними. Кнут был убийцей, а не фехтовальщиком. Он не обладал ловкостью Храмовника и мощью центрифуги, создаваемой рукой Монталбана. Сдиратель не делал различий между спаррингом и войной. Первые несколько взмахов выдали в нем первобытную ярость, первый удар чуть было не достиг горла Монталбана, а второй прошел совсем рядом с лицом Алигьери. Десантники, почувствовав угрозу, ответили с двойным усилием. Керш едва успевал подставлять клинок под удары Кулака и Храмовника. У него не было бы шансов, если бы противники не обменивались градом ударов друг с другом. Рука и плечо Кнута слегка задрожали от удара Имперского Кулака, и он сделал кувырок под просчитанный удар Алигьери. Керш занял позицию в вершине их треугольника. Пока в Клетке кипела битва, пейзаж снова стал меняться, некоторые опоры стали исчезать, а из земли начали выскакивать лезвия, рассекая воздух между участниками состязаний. Смещение блоков в клетке сильно дезориентировало десантников. Помимо дезориентации в пространстве и ловушек добавлялась яростная мясорубка оппонентов. Зубчатые диски, словно пилы, вращались в пространствах между напольными блоками, заставляя Адептус Астартес отступать и перепрыгивать через смертельные ловушки. Упав на землю из-за очередной сокрушительной атаки Монталбана, Керш был вынужден откатываться вдоль четырех блоков, с кранами, прикрученными к камню. Когда Сдиратель оказался напротив них, из кранов стал выходить летучий газ, тут же воспламеняясь вокруг Керша. Зажав голову руками, Кнут стал катиться, отталкиваясь плечами, пока, наконец, не выбрался из этого пламенного облака. Пол под Монталбана неожиданно разъехался, и гигант полетел во тьму. Алигьери и Керш вынуждены были последовать за ним. Черный Храмовник лучше всех сохранял равновесие, но даже он не смог избежать облака приторного дыма, появившегося из решеток в полу, под ногами космического десантника. Клейкий туман оставлял грязь на коже, нагруднике, а также попадал в глаза, окутывая их пеленой. Техника и дисциплина сменились рубящими и рассекающими ударами. Мечи оппонентов сталкивались друг с другом, но трудно было понять, кому именно принадлежит меч. Алигьери получил хлесткие удары по голове, руке и ноге, значительно ограничившие его прежнюю грацию и гибкость. Керш получил колющий удар в ребро, чуть выше левого бедра, а также порез на задней части шеи, прямо над воротником нагрудника. Сдиратель ощутил знакомое онемение, словно после укуса паука. Его голова стала заваливаться на одну сторону, и Кнут был вынужден сжать плечи и напрячь сухожилия на шее, чтобы держать ее ровно. Монталбан оказался в наихудшем положении, так как был единственной огромной целью в этом тумане. Острое как бритва лезвие срезало зажимы на его нагруднике, и броня сползла вниз. Огромный Имперский Кулак получил царапины и порезы по обоим плечам и ноге, но, казалось, это его мало волновало. Его движения были такими же уверенными, как и прежде, гигант просто шел напролом, словно поезд, сбивающий преграды. Монталбан полностью освободился от брони и сбросил ее на землю. Кошмар битвы продолжился. Дорн и его Кулаки выдержали недели отчаянного штурма детища Пертурабо и его воинов. Здесь боевые братья и сам примарх познали истинную природу своих братьев. Пока толпа собиралась вокруг галереи над Клеткой, спектакль продолжался, но всем стал очевиден тот факт, что между тремя воинами возникло то духовное единение, которое сплотило воинов Дорна в один из самых черных дней для легиона. Слишком много клинков схлестнулись в яростных схватках, слишком многие фантазии о триумфе разбивались, словно стекло, каждый желал ощутить частичку гордости легиона. Ни Монталбан, ни Алигьери, ни Керш не знали, сколько времени продолжается их бой. Их бой был самым долгим за всю историю Пира Мечей. Движение казались размытыми пятнами. Перекошенные лица Монталбана и Алигьери мелькали, словно вспышки, перед глазами Керша. Схватка была настолько яростной и изматывающей, что Кнут мог видеть свое собственное отражение в блеске лезвий. Позади вихря битвы Керш ощутил присутствие своего безмолвного гостя. В какой-то момент Сдиратель бросил взгляд на арену и увидел своего призрака. Каждый раз фантом исчезал и появлялся в других местах. Фигура, облаченная в броню самой смерти, словно высасывала жизнь из каждого места, в котором она оказывалась. Странник смотрел и ждал со спокойствием мертвеца. Ход времени в Клетке ощущался через капли проступавшего пота, боль и жжение в теле и в моментах, когда легионеры могли на мгновение отвлечься от битвы и взглянуть друг другу в глаза. Когда блоки стали подниматься вверх, наблюдатели смогли ближе рассмотреть участников. Стоя на верхушке каменной башни, Адептус Астартес обменивались ударами. Сделав еще один устрашающий выпад, Алигьери спрыгнул со своего блока и запрыгнул на блок, обороняемый Кершем. Каким-то образом Черный Храмовник избежал разрубающего удара Кнута и стал уворачиваться от ударов утомленного битвой Сдирателя. Они оказались настолько близко друг к другу, что Керш мог слышать боевые катехизмы и литании, срывавшиеся с губ Храмовника. Маневр оказался еще более рискованным, чем предполагал Керш, Храмовник увернулся от его клинка и выбил гладиус из рук Монталбана, который обрушил на него всю свою мощь. Меч взмыл в воздух и пролетел над широким бассейном с водой. Блоки стали уходить вниз. Грязная вода стола быстро просачиваться через решетки в нижней части самого высокого блока и скоро совсем поглотила его. Монталбан наблюдал, как оружие, перелетев через бассейн, упало на землю на другой стороне. Не дожидаясь, пока Алигьери прыгнет на его башню, Имперский Кулак спрыгнул с края колонны и приземлился прямо на черный булыжник. Черный Храмовник оказался открыт для атаки, и Керш сделал выпад, который, без сомнения, должен был достать до живота кастеляна. Каким-то образом Алигьери умудрился отклониться от удара. Неожиданно башня задрожала, Керш предположил, что блоки снова начали двигаться, но второй толчок убедил его в обратном. Гигант Монталбан уперся в основу башни, словно зверь. Третьим ударом плеча он выбил блок из основания, и башня стала падать. Когда конструкция зашаталась, Керш потерял равновесие и рухнул вниз. Упав на край блока грудью, Кнут почувствовал, как сломалось ребро. Он оперся о твердую поверхность темного камня, отпустив гладиус, который тут же упал в мутную воду внизу. Керш потянулся за ним, но, через мгновение, на него обрушились остальные блоки падавшей башни. Упавшая колонна создала своеобразный мост вдоль бассейна, который Монталбан планировал использовать, чтобы добраться до своего оружия. Черный Храмовник снова доказал свою способность контролировать баланс и, встав в неустойчивую боевую стойку, преградил путь Имперскому Кулаку. Губы Монталбана сжались. Обхватив самый крупный блок, он поднял его над головой и устремился к Черному Храмовнику. Когда валун полетел в сторону Алигьери, ему ничего не оставалось, как прыгнуть в воду и поплыть к берегу. Когда ноги кастеляна наконец нащупали поверхность, кастелян поднял голову и…оказался прямо перед Монталбаном. Гигант подобрал остатки упавшего блока и снова поднял их надо головой. Алигьери приготовился нырнуть либо вправо, либо влево, в зависимости от траектории полета камня. В этот момент, словно чудище из глубин, из воды вынырнул Керш. Подобравшись сзади, одной рукой он схватил Алигьери за руку, державшую меч, а второй — обхватил его шею. Кастелян отчаянно сопротивлялся, но скорость и гибкость Храмовника не работали против цепкого захвата Кнута. Керш притянул Алигьери к себе и уперся лбом в заднюю часть черепа десантника. Лицо кастеляна покраснело, когда он увидел, как Монталбан готовится кинуть в них очередной блок. Керш почувствовал, как ломаются кости Храмовника, когда камень врезался в тело Алигьери. Бойцы упали в воду, над водой возникло облако пыли, свидетельствовавшее о разрушительном эффекте столкновения. И снова Кнут оказался на дне бассейна, когда очередной блок угодил прямо в него. Его голова ударилась о камень, и он услышал звук, похожий на хруст. Освободив себя и обездвиженного Алигьери от тяжести каменного блока, Керш попытался оттолкнуться от пола бассейна, но понял, что его правая нога перестала его слушаться. Она была сломана и стала бесполезной. Гребя одной рукой, Сдиратель тащил Черного Храмовника к суше. Арена снова пришла в движение, раздался скрежет механизмов. Вода стала уходить сквозь решетки, и Кнут, наконец, нащупал ногами поверхность пола бассейна. Все три десантника оказались в одинаковой ситуации. Алигьери был похож на кровавое месиво. На грудной клетке зияла вмятина от удара валуном. Керш приложил ухо к другой части груди Храмовника, затем к губам. Удивительно, но десантник все еще дышал, хотя и с большим трудом. Кнут услышал скрежет своего гладиуса по поверхности арены и повернул голову в направлении звука. Монталбан поднял его у основания упавшей башни. Сделав пробный взмах, Имперский Кулак пошел в атаку. Аудитория безмолвствовала.