Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

Калам долго молчал, затем встряхнулся.

— У меня есть связи в Малазе — неожиданное схождение, не по плану, но раз уж так вышло…

— Связи — отлично, они нам понадобятся. Где?

— Есть чёрное сердце в Малазе, чернейшее. Жители его избегают, даже не говорят о нём — и там, если всё пойдёт хорошо, мы дождёмся союзников.

— Дай угадаю: пресловутая таверна «У Зубоскала», которой некогда владел человек, ставший затем Императором, — матросы мне сказали, что еда там отвратительная.

Калам удивлённо уставился на Элана. Один Худ знает, то ли это такой неохватный сарказм, то ли… то ли что?

— Нет, я говорю про Мёртвый Дом. И не внутри, а у ворот, хотя милости прошу, Салк Элан, можешь обследовать двор.

Тот опёрся обеими руками на планширь, прищурился, глядя на тусклые огни города Малаза.

— Учитывая, что ждать твоих друзей придётся долго, возможно, я это сделаю. Вполне возможно.

Судя по всему, мрачной ухмылки Калама он не заметил.

Искарал Прыщ вцепился в кольцо обеими руками, упёрся ногами в дверь и отчаянно потянул, невнятно бормоча от ужаса, — но без толку. Маппо заворчал, переступил через Икария, который лежал на пороге Треморлора, и оторвал жреца от непреклонной преграды.

Скрипач услышал, как трелль, в свою очередь, налегает на засов, но сам не сводил глаз с роя кровных слепней. Треморлор боролся с ними, однако рой неумолимо приближался. Рядом стояла Бельмо, голова поднята, шерсть на загривке дыбом. Остальные четверо Псов вновь возникли на тропе и теперь бежали к воротам Дома. Тень д’иверса текла по ним, словно чёрная вода.

— Она либо открывается от первого касания, либо не открывается вообще, — удивительно спокойным голосом сказала Апсалар. — Отойди, Маппо, пусть все попробуют.

— Икарий пошевелился! — воскликнул Крокус.

— Это из-за опасности, — ответил трелль. — Ох, нижние боги, только не здесь, не сейчас!

— Самое время! — взвизгнул Искарал Прыщ.

Снова заговорила Апсалар:

— Крокус, осталось попробовать только тебе и Скрипачу. Быстро иди сюда.

Молчание сказало Скрипачу всё, что нужно было знать. Он рискнул бросить взгляд назад, туда, где Маппо сидел на корточках над Икарием.

— Приводи его в себя, — сказал сапёр, — иначе всё пропало.

Трелль поднял голову, и Скрипач увидел на его лице мучительные колебания.

— Так близко от Треморлора… Скрипач, риск…

— Что…

Закончить он не успел.

Словно от удара молнии, тело ягга дёрнулось, раздался пронзительный вой. Звук ударил по остальным так, что они покатились по земле. Из свежей раны на голове текла кровь, сомкнутые веки дрожали, словно вот-вот откроются — Икарий вскочил на ноги. Древний однолезвийный меч выскользнул из ножен, клинок окутывала странная, дрожащая дымка.

Гончие и рой д’иверса влетели во двор одновременно. Земля и старые деревья взорвались: в небо устремилась беспорядочная сеть корней и ветвей, словно чёрный парус, она раздувалась всё шире и шире. Другие корни потянулись к Псам — звери завизжали. Бельмо сорвалась с места, оказалась во дворе среди своей стаи.

В этот миг, несмотря на всё увиденное, Скрипач мысленно усмехнулся. Не только Престол Тени знает толк в вероломстве — как же мог Азат удержаться от искушения захватить Гончих Тени?

Кто-то схватил его за плечо.

— Кольцо! — прошипела Апсалар. — Попробуй открыть дверь, Скрип!

Д’иверс обрушился на последнюю, отчаянную защитную стену Треморлора. Дерево затрещало.

Сильные руки толкнули сапёра к двери, но он успел краем глаза заметить, как Маппо, обхватив всё ещё бесчувственного Икария, удерживал ягга, хотя вой становился всё громче, а с ним росла и чудовищная, неудержимая сила. Давление прижало Скрипача к тёмному влажному дереву двери и не давало отодвинуться, презрительно шептало о неизбежном уничтожении. Сапёр, до боли напрягая мышцы, попытался ухватиться за кольцо.

Из самых дальних уголков двора донёсся вой Гончих, торжествующий, яростный звук, который сменился страхом, когда ярость Икария поглотила всё остальное. Скрипач почувствовал, как дерево задрожало, ощутил, как эта дрожь распространяется по всему Дому.

Текущий ручьём пот смешивался с соком Треморлора. Сапёр вложил последние силы в один рывок, направил всю волю на успех, на то, чтобы дотянуться рукой до кольца.

И не смог.

Сзади донёсся новый холодящий кровь звук — кровные слепни начали пробиваться сквозь древесные сети, всё ближе и ближе, ещё миг — и столкнутся со смертоносным гневом Икария — тогда ягг очнётся. Нет другого выбора — и наша гибель будет самой меньшей потерей. Азат, лабиринт и все его пленники… о, Икарий, будь последователен в гневе, не пропусти никого — ради этого мира и всякого другого …

Острая боль пронзила тыльную сторону ладони — Кровные слепни! — но за уколами чувствовался вес. Не укусы, а маленькие когти. Сапёр чуть повернул голову и обнаружил, что смотрит на клыкастую ухмылку Моби.

Фамилиар пополз по руке Скрипача, царапая кожу когтями. Бхок’арал то и дело оказывался словно не в фокусе для глаз сапёра, и с каждым таким помутнением вес на руке становился на миг огромным. Сапёр вдруг понял, что кричит.

Моби перебрался с руки Скрипача на саму дверь, протянул маленькую, морщинистую лапку к кольцу, коснулся его.

Скрипач упал на влажные, тёплые камни пола. Он услышал позади крики, топот сапог, а Дом стонал со всех сторон. Скрипач перевернулся на спину и при этом навалился на какой-то предмет, что-то хрустнуло, треснуло под весом сапёра, обдав его горьким запахом пыли.

А потом внутри разлился смертоносный вой Икария.

Треморлор содрогнулся.

Скрипач вывернулся и сел.

Все они были в передней, известняковые стены испускали желтоватый мерцающий свет. Маппо по-прежнему удерживал Икария, на глазах сапёра пытался сохранить хватку. В следующий миг ягг вдруг осел, обвис на руках трелля. Золотой свет выровнялся, стены замерли. Гнев Икария миновал.

Маппо опустился на пол, наклонился над бесчувственным телом друга.

Скрипач медленно осмотрелся, чтобы проверить, не потеряли ли они кого. Апсалар сидела на корточках рядом с отцом, спиной к захлопнувшейся двери. Крокус затащил за собой внутрь съёжившегося Искарала Прыща, и теперь верховный жрец оглядывался и моргал, словно не верил своим глазам.

Скрипач хрипло проговорил.

— Что Псы, Искарал Прыщ?

— Спаслись! Но даже будучи преданными, они обратили свои силы против д’иверса! — Он помолчал, втянул ноздрями сырой воздух. — Чувствуешь? Треморлор доволен — забрал д’иверса.

— Предательство могло быть инстинктивным, жрец, — заметила Апсалар. — Пять Взошедших во дворе Дома — огромный риск для самого Треморлора, учитывая склонность Тени к вероломству…