Денис Белый - Нас больше нет

Амур прошёл по саду немного в сторону ручья. Здесь уже почти ничего не чувствовалось. Он развернулся и пошёл за дом. Что-то тёмное виднелось недалеко от задней стены дома в траве.

Чем ближе император приближался к непонятному предмету, тем сильнее начинало колотиться сердце….

Уткнувшись лицом в землю, лежал один из его бойцов, а трава вокруг имела грязно-бурый цвет от крови. Перевернув тело на спину, Амур увидел колотую рану в груди и две обломанные стрелы.

Разум стал наполняться страхом, который маленькими толчками, пульсируя, с каждым мигом увеличивался в размерах, заполняя собой все пространство.

Император замешкался на мгновение, метнулся в конец сада и вскоре наткнулся еще на пятерых погибших. Он осмотрел бегло каждого. Все они были бойцами из его отряда. Чем дальше отходил император от дома, тем больше мёртвых тел становилось. Теперь уже были не только его воины, но и сирхи. Сначала, он увидел двоих, затем еще троих, потом наткнулся на скопление в десяток погибших. Они лежали вперемешку. Земля вокруг была буквально залита кровью. В мыслях уже предстала картина боя. Амур понял, что его бойцы каким-то образом оказались здесь либо раньше, либо одновременно с сирхами. А те шли со стороны тыла. Видать провели разведку и решили ударить, откуда не ждали.

Император лихорадочно метался меж деревьев, осматривая мертвые тела. Вдруг наткнулся на мертвую рысь, затем увидел пару волков: в теле одного торчало несколько стрел, другой был весь изрублен. Звери вперемешку с людьми были везде. От мертвых тел начинал исходить неприятный запах.

Он пытался звать Дару, но из горла вырывался лишь слабый хрип. Тело начало потрясывать крупной дрожью. Он мысленно молился, чтобы его женщина и сын, вдруг вышли наконец навстречу. Возможно, они все еще опасались и боялись выйти из укрытия? Император как мог, успокаивал себя, продолжая лихорадочно бегать по округе, осматривая каждое дерево, каждый куст. Он не заметил, как оказался в дубовой роще. Сады, окружавшие дом, остались позади. Погибших бойцов больше не было нигде, лишь выбитая копытами лошадей земля, красноречиво говорила о произошедших событиях накануне. Амур бросился к окраине рощи, за которой начинался красивый луг. Его пополам разрезала большая полноводная река, ближе к лесу сливавшаяся с более узкой, но шустрой речкой. У опушки рос старый огромный дуб. Дара часто любила под ним сидеть. Она рассказывала, как в детстве, под кронами этого величественного дерева, они вместе с родителями подолгу сидели вечерами. Разговаривали о разном, а то и вовсе молча любовались закатом.

Дуб всё так же стоял на своём месте, хотя Амур почему-то боялся его там не увидеть. Еще из-за деревьев, он заметил могучий ствол дерева и мысленно успокоился. Сердце его сильно вздрогнуло, когда он увидел слегка колышущиеся на ветру светлые волосы. Дара сидела, прислонившись спиной к дереву, и смотрела куда-то вдаль.

Император облегчённо вздохнул и ускорился. В одно мгновение он преодолел оставшееся расстояние и с разбега, приземлился рядом в траву, попутно заглядывая в глаза своей любимой женщины…

Остекленевший взгляд больших красивых глаз, застыл на её лице, глядя на заходящее солнце. Её платье, было местами изорвано и сильно испачкано кровью. В груди торчала стрела, и виднелась одна большая рана, от удара мечём.

Амур смотрел на неё и никак не мог понять — что происходит. Его разум вдруг взорвался изнутри, не давая мыслям правильный ход.

— Я вот вернулся…, - еле слышно произнёс император, после недолгой паузы. — А ты помнишь, говорила, что не увидимся больше…

Его хриплый голос сильно дрожал. Каждое слово давалось с большим трудом, будто язык не слушался, и стоило неимоверных усилий что-нибудь произнести.

— А знаешь, Тариман передумал идти сюда новым походом, так что время у нас теперь есть. Правда сирхи пришли, он продал им путь в Гарию. Но ты не бойся, сирхи народ трусливый, с ними несложно будет справиться. Побарахтаемся, да одолеем со временем…. Они лес не любят, представляешь, — усмехнулся Амур.

— Почему ты молчишь? Или не рада видеть меня? Тебе отдохнуть нужно, ты устала очень, бедная моя…, - продолжал шептать император.

Он прижал её к себе и нежно гладил по волосам, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто убаюкивая, как дитя.

— А сын где наш? С Берьяном наверное твоим всё забавляется? Я ведь не против, но зверь большой он, вдруг ненароком придавит его?

Амур хотел ещё что-то сказать, но огромный ком, подкативший к горлу, перекрыл на миг кислород, не давая словам сорваться с губ. Скулы сильно свело, глаза быстро наполнялись влагой, которая тут же двумя ручейками начала скатываться по щекам. Разум собрал наконец воедино все осколки, и мысли потихоньку понеслись в прежнем русле.

Император крепче прижал к себе бездыханное тело и тихо завыл. Постепенно его вой становился громче и в одно мгновение вечернюю тишину разорвал душераздирающий крик….

Просидев под старым деревом почти до самой ночи, Амур, наконец собрался с силами, отнёс Дарьяну в дом и уложил её на постель. Принёс глубокое глиняное блюдо, наполненное чистой родниковой водой и часто смачивая белоснежный отрез ткани, аккуратно стал протирать лицо от запёкшейся крови. Он все время смотрел в её глаза, где-то в глубине души надеясь, что этот взгляд вдруг оживёт, она посмотрит на него, улыбнётся своей неповторимой улыбкой и скажет, — ты пришёл, мой милый Амур…. Но этого не происходило. Не происходило ничего, лишь звенящая тишина больно давила на барабанные перепонки.

Амур осторожно дотронулся до её длинных ресниц, провёл по ним трясущимися пальцами и опустил веки.

— Я буду помнить… всегда! — прошептал он ей на ухо, и в последний раз поцеловал. Он накрыл её большим белым покрывалом, отжал окровавленный платок, которым только что протирал кровь и спрятал за пазуху.

Всю ночь Амур бродил по округе в поисках сына. Он уже отчаялся увидеть его живым и мысленно был готов к самому худшему. Побывав в соседних селениях, император увидел лишь разгром и обнаружил пятерых убитых гарийцев. Он по очереди отнёс их всех в один дом. Сложил аккуратно на лавки, предварительно сдвинув их между собой.

Солнце уже начало свой восход над лесом. Император продолжал поиски сына уже довольно далеко от дома. Он бродил по лесу, по полям, пытался идти звериными тропами. Лес словно вымер вместе со своими обитателями. Кроны деревьев не шумели как раньше. Птичьи трели не были слышны даже вдалеке. Пустой мёртвый лес, казалось, принял обет молчания, наложив запрет на всё живое. Возможно он скорбил вместе с человеком. Переживал утрату чистого сияния, которое было очень важно для него. Без которого, вся суть его собственного существования утрачивала всякий смысл.