Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрцпринц

— Можно еще Максу поупражняться…

— Можно, — согласился я.

Полчаса прошли в напряженном ожидании, я сам выехал вперед и всматривался в поблескивающие на горизонте грозные искры на металле доспехов.

Легкие конники, что отслеживают каждый шаг противника, забеспокоились, один ринулся в мою сторону, крича еще издали:

— Ваше высочество!.. Тот отряд остановился, от него в нашу сторону скачут двое рыцарей с белыми флагами!..

Я узнал одного из лучших сотников Норберта, сказал ему настороженно:

— Позови Хреймдара и епископа. Пусть молча посмотрят, нет ли… ну, сам понимаешь.

— Понимаю, — ответил он быстро. — Я приму все меры. А Клемент уже выслал герцога Сулливана навстречу их войску. На случай, если надо будет перекрыть дорогу.

— Думаю, не понадобится, — сказал я, — но… посмотрим.

Вскоре показались двое всадников, оба на рослых конях, оба в неплохих доспехах, что по меркам Севера просто великолепные, у одного в руке трепещет по ветру флаг с белым полотнищем.

Альбрехт вскочил на коня и выехал навстречу. Они остановились, некоторое время говорили втроем, затем все повернули коней и направились в мою сторону.

Я упер руку в бок и ждал, спокойный и надменный, лишь чуть откинувшись назад. Оба рыцаря соскочили на землю, Альбрехт остался в седле, а мунтвиговцы спешились и коротко поклонились, но со всей учтивостью.

— Лорды? — произнес я.

Один сказал четко:

— Барон Гевер Глассберг свидетельствует свое уважение, ваше высочество! А это мой боевой друг виконт Ховард Слимпельд.

Я произнес так же ровно и почти приветливо:

— Что привело вас, лорды?

Барон Гевер сказал приподнято:

— Его императорское Величество Мунтвиг Грозный получил от вас сообщение, что его невеста принцесса Аскланделла Франкхаузнер по досадному недоразумению попала в… ваши руки. И что вы готовы передать ее в любое удобное для императора время.

Я кивнул.

— Да, именно так я и писал.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал барон. — Мы присланы за принцессой.

Я оглядел их, поморщился.

— Простите, барон, но, как вы понимаете, для принцессы будет ущемлением ее достоинства, если я передам ее вам. Она весьма чувствительна к вопросам чести… понимаете? Не обижайтесь, но вы… гм… всего лишь барон.

Он нахмурился, взглянул на товарища, тот промолчал, и барон произнес с неохотой:

— Мы понимаем. Мы и не надеялись, что передадите именно нам. Но если за ней явится герцог Вильямс Огилви-Брауншильд, командир этого почетного конвоя…

— Сразу же, — заверил я. — Это всего лишь вопросы этикета, лорды.

Они откланялись, вернулись к коням. Я проследил за ними взглядом, возле меня стоит наготове Мидль с обнаженным мечом, подъехал и спешился Альбрехт.

— Ну, — сказал я, — кто помчится сказать принцессе радостную весть? Надеюсь, у нее не разорвется от счастья сердце. Не хотелось бы передавать еще теплый труп, потом не оправдаешься.

Альбрехт кивнул на молчаливого герцога.

— Наш дорогой Мидль сообщит эту новость лучше всех. Он настолько серьезен и нравственно чист, что никому нельзя доверить эту привилегию.

Мидль поклонился.

— Ваше высочество…

— Доверяю, — сказал я. — Поспешите!

Через четверть часа от головного отряда мунтвиговцев отделились трое всадников. Двух я узнал издали, барон Гевер Глассберг и его боевой друг виконт Ховард Слимпельд, а третий… судя по тому, что едет на полкорпуса впереди и двое спутников не смеют даже поравняться, это и есть герцог Вильямс Огилви-Брауншильд, командир почетного конвоя.

За ними, поотстав, четверка лошадей тащит богато разукрашенную повозку. Одетый в жупан с золотым шитьем возница слегка натягивает вожжи, кнут лежит рядом, таких коней приходится сдерживать, а не подгонять.

Я встретил герцога, все так же не покидая седла. Бобик смотрит на приближающихся с интересом и даже слегка помахивает хвостом, но ждет, был приказ. Мои лорды тоже не двигаются в ожидании, как там повернется дальше.

Герцог Огилви-Брауншильд показался похожим на герцога Аудрина Пэтриджа, с такими же короткими седыми волосами, кожа лица дубленая, но молодая, глаза суровые, как и весь облик, потом я подумал, что пара десятков лет жизни в воинском лагере всех нас делает похожими друг на друга.

Он остановил коня, взгляд уперся в мое лицо с понятным вопросом.

— Герцог, — произнес я.

— Принц, — ответил он без поклона.

— Слушаю вас, герцог, — сказал я.

— По приказу Его Императорского Величества, — проговорил он ровным голосом, — я послан встретить принцессу Аскланделлу Франкхаузнер, дочь императора Вильгельма Блистательного…

— Она сейчас будет, — пообещал я. — За ней уже послали. Я еще раз выражаю соболезнование о случившемся, так как мы не знали, что в том отряде перевозят принцессу, а ее охрана была слишком полна спеси, чтобы предупредить нас о перевозимой… клади.

Его лицо не изменилось, хотя в глазах что-то мелькнуло, дескать, все равно бы разграбили, чего еще ждать от безнравственных и забывших Господа развратников Юга.

Со стороны лагеря простучали копыта, из-за ближайших шатров выметнулась группа всадников, во главе принцесса и принц Сандорин. Глаза герцога расширились при виде того, что принцесса приближается верхом, пусть и в дамском седле.

Сандорин остановил коня, спрыгнул и подбежал к лошади принцессы, где галантно преклонил колено.

Аскланделла покинула седло легко и грациозно, не роняя достоинства, улыбнулась герцогу.

— Рада вас видеть, Вильямс.

Он торопливо спрыгнул на землю и преклонил колено. Она величественно приблизилась, он ухватил протянутую руку и припал в почтительном поцелуе.

— Ваше высочество…

— Все кончилось, — заверила она, хотя, на мой взгляд, эти слова должен был сказать ей он, — мы возвращаемся.

Герцог поднялся, взглянул на меня с вопросом в глазах.

— Принц?

— Желаю благополучного путешествия, — сказал я. — Надеюсь, принцессу никто больше не потревожит.

Не покидая седла, я наблюдал, как ее отвели к повозке, герцог подал руку и помог подняться на высокую ступеньку.

Рядом со мной Альбрехт сказал тихо:

— Даже не поблагодарила… Где ее учтивость?

— У нас особые отношения, — ответил я туманно. — Поблагодарить… это совсем не то.

— Даже так? — спросил он удивленно. — Умеете же вы с женщинами все усложнять!

Норберт сказал суховато:

— Зато его высочество умеет упрощать все, связанное с войной. И потому добивается успеха, что гораздо важнее, чем успех… у всего лишь женщин.

Возница, убедившись, что дверца закрыта на щеколду, это чтобы пассажиры не выпали, быстро развернул коней, гикнул по-разбойничьи, и повозка понеслась, подпрыгивая на кочках.