Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ c издательской обложкой]

— Как и всегда, мессэре Кар, — сказал тот и без всякого сочувствия посмотрел на Вира. Весельчак Орсио больше не улыбался. — Сперва переполох в Пепельной куче, а после странный парень со странным талантом к работе с мечами. Вы именно таких и просили замечать.

— Орсио, Моника и Талетти, работают на меня. Как и крошка Облако, — он цокнул языком, и мимо Вира пробежала маленькая пушистая собачонка, ничуть не напоминающая чудовище. Она улеглась под ногами Разноглазого, положив морду на лапы. Ну просто сущая овечка, а не порождение той стороны. — Меня, как ты слышал, зовут Кар. А ты Вир из Пубира.

— Теперь, когда мы закончили с представлениями, сиор, к чему ведет вся эта беготня?

— Дерзкий, — промурлыкала Моника. Голос у нее оказался медовый и приятный. Виру очень хотелось обернуться, чтобы посмотреть на нее, но он сделал над собой усилие и не стал.

— Удивлен, что у тебя вообще возник по этому поводу вопрос, мой друг. Ну, давай поиграем. Зачем человек из Пубира в нашем городе? Вы внезапно потеряли память и забыли о соглашении? Никаких соек, особенно если они действуют тайно. А если уж приезжаете в славную Риону — сообщаете об этом. Это так сложно для ваших маленьких мозгов?

Вир собрался ответить, но Кар резко выбросил руку вперед, заставив замолчать, и предупредил:

— Если ты станешь говорить, что не знаешь о сойках, я сочту, что ты не так уж и разумен, как убеждал меня Орсио.

— Если я сойка, то вы очень смелые люди.

— Интересное замечание, Вир, — Кар чуть откинулся назад. — Но, на самом деле, Облако очень тобой заинтересован. И у него случались дни закусить подобными тебе. Или ты, вправду, думаешь, что он не смог бы убить, если бы я ему приказал?

Облако остался безучастен, лишь в глубине его маленьких глазок на краткий миг вспыхнули зловещие алые угольки.

— Он лишь погонял тебя, чтобы я посмотрел, на что ты способен.

— Что он такое?

— Нет-нет-нет, — погрозил Кар. — Ответов на твои вопросы, мой друг, не будет. Сегодня лишь я тешу свое любопытство. Зачем ты в Рионе? И уже так долго. Что это за балаган с обучением фехтованию? Кого ты должен убить, к кому подобраться, раз так долго готовишься?

— Ответь ему, Вир, и все закончится, — посоветовал Орсио.

Вир еще раз мысленно обратился к светлячкам, но он все также их не чувствовал. В нем зрела нехорошая мысль, что почтенный Кар не очень-то жалует людей Ночного клана, и маленькое Облако, вполне возможно, заставляет подобных гостей исчезать.

В собственном желудке.

— В Рионе я потому, что мне посоветовал сюда приехать старый друг. Фехтованию учусь, потому что мне посоветовали это другие друзья. Я никого не планирую убивать.

«Во всяком случае, до сегодняшней ночи не планировал», добавил он про себя.

— И надо полагать, что твои способности так здорово бегать, прыгать и исцеляться появились у тебя после истовых молитв Шестерым? — с издевкой спросил Кар. — Или, быть может, сам Тион вернулся из небытия, чтобы одарить подобной проворностью? Полагаю, ты не настолько глуп, чтобы утверждать, что если Облако возьмет тебя поперек пасти, а мои люди стянут эту чудесную рубашку, я не найду татуировок?

— Найдешь, — не стал отрицать Вир. — И все же я не принадлежу Ночному клану. И в Рионе по своим делам.

— Ну, что же. Я сразу тебе поверил, — деланно оживился Разноглазый. — Конечно, не только Ночной клан обладает тайной создания соек. Подобного в мире больше, чем слез эйвов. Все с тобой ясно, глупый Вир. Жаль.

Облако поднялся, сверля парня взглядом, но все еще оставался стоять рядом с хозяином.

— Просто прежде, чем мы закончим. Полагаю, ты простишь мою вольность. Моника, будь любезна, посмотри, количество оставшихся рисунков.

Облако шагнул, лишь ожидая повода перевоплотиться в страшную тварь.

Вир ощутил, как бесцеремонно задирают его рубашку, как спины касаются горячие пальцы.

— Семь, мессэре, — негромко произнесла женщина.

Казалось, Кар впечатлен услышанным. Настолько, что переспросил:

— Ты уверена?

— Семь светлячков, мессэре.

Глаза Кара прищурились, он сделал несколько быстрых шагов, оставив Облако контролировать пленника, скрылся из виду.

Долго стояла тишина, наконец удивительно мягкий голос произнес:

— Действительно, светлячки. Интересно…

Мужчина вновь появился в поле зрения, держа руки за спиной, сцепив маленькие пальцы в замок. Он решал что-то для себя долго, минуты текли очень медленно.

— Ты полон интересных открытий, Вир из Пубира. Советую тебе не уходить из города, пока я не разрешу этого. Мои помощники будут приглядывать за тобой. Время позднее, полагаю, тебе пора домой.

— Вот так, просто?

— В этом вся прелесть жизни. В неожиданностях. Порой они приятные, порой не очень. В любом случае я не собираюсь ничего тебе объяснять.

Вир заколебался, и Моника, высокая красивая женщина в серой складчатой одежде, чьи темные волосы были заколоты на затылке, указала направление:

— Там есть выход. Иди вперед. Я покажу.

Он пошел, напоследок взглянув на собаку. Надо сказать, что та выглядела самой разочарованной.

Бланка до сих пор помнила то глубокое светлое счастье, когда попала в Риону первый раз. Ей пятнадцать и она уже два года учится в Каренском университете, в который попала не только благодаря благородной крови и деньгам семьи, но и знаниям. Тем, казалось уже невероятно далеким летом, отец внезапно объявился с ее средним братом Ринстером. Их путь лежал на самый юг — в далекую Треттини, и батюшка счел, что младшей стоит посмотреть мир, прежде, чем вновь закопаться в учебники старого наречия.

— Все надо делать вовремя, — сказал ей Язев Эрбет, тогда еще не такой седой, каким она помнила его в последние годы. — Пока есть шанс.

— Разве потом у меня его не будет?

Он посмотрел на нее серьезно, пока их карета прыгала на ухабистой дороге, уезжая все дальше и дальше от столицы герцогства Дария.

— Никогда не откладывай дела на потом, дочь моя. Обычно второго шанса не представляется. Сейчас ты молода и можешь путешествовать, потом… — Он пожал плечами. — Всякое может случиться. Появляются дела, враги, проблемы, которые надо решить. И вот уже от чего-то приходиться отказываться. Все больше и больше, откладывая это на «завтра». Ирония в том, что «завтра» обычно наступает, но не то, которое ты ждешь.