Джеймс Барклай - Крик Новорождённых

Восходящий почувствовал, что дрожит, и вынужден был прекратить строительство. Он залюбовался тем, что сделал. Стена вздымалась на сто футов в высоту и имела в основании футов шестьдесят. Она поднималась из океана, словно ладонь великана. Мерцающий гребень был ее пальцами, он рвался под действием ветра и вновь сливался в единое целое. Водная преграда стояла от форта до форта. Она была великолепна!

— Попробуйте пройти через это! — пробормотал Ардуций. Но он не знал, как долго им с Миррон удастся сохранить барьер. Ардуций сомневался, что они выгадают достаточно времени, чтобы окетаны успели доплыть до места.

Эстер охнула и оперлась на руку Арвана Васселиса, а остальные Ступени Восхождения, стоявшие около дворца Эсторра, изумленно смотрели вниз, на преграду, возникшую перед фортами гавани. На пристани собирались толпы. Очень быстро там оказалось множество представителей ордена, осуществлявших карательные функции этой организации.

Несколько мгновений назад все они наблюдали за приближением крупного флота цардитов. А потом вода вдруг начала скапливаться и подниматься в воздух быстрее, чем может идти человек. В толпе началась паника. Люди убегали с пристаней или становились на колени, чтобы помолиться. Другие оцепенели и с ужасом взирали на стену, способную единым махом смыть всю пристань. Толпа гудела — злобно, угрожающе и испуганно.

Эстер плакала, но не могла понять, от счастья, облегчения или от страха.

— Они там! — с трудом проговорила она. — Боже милостивый, Арван, наши дети там!

Бой складывался не в их пользу. Рассвет начал разгонять тени, и таким же неотвратимым, как восход, казалась победа цардитов. Левимы разбили столько орудий противника, сколько смогли. Элиз Кастенас уничтожила степную кавалерию. Но левимы оказались где-то позади цардитов, а кони Элиз были такими измученными, что не могли сделать больше ни шагу.

Цардиты захватили надвратную башню, артиллерию, стоявшую за ней, и вывели из строя ее команды. Бои шли по всему лагерю. Заднюю стену обрушили на протяжении пятидесяти ярдов. Гестерис оказался в ловушке. Даварову и Картоганеву не удалось пробиться к ограждению лагеря. Даже орудия Неристуса работали с перебоями. Снарядов не хватало, и катапульты часто ломались: ночью температура резко понизилась, так что от нагрузок веревки стали лопаться, а дерево трескаться.

Конкорд начинал отчаиваться. Роберто это почувствовал. Его легионеры полностью выложились, сказывался результат форсированного марша. Цардиты понимали, что остановить их равносильно победе, и именно так получится, если только он не сможет придумать, как их сломить. Больше всего ему нужно было, чтобы на вершине Гау поднялся белый с золотом стяг.

Ключ к победе лежал на левом фланге. Дел Аглиос не мог отправить туда пехотинцев и без того из усталой и жидкой передней линии. Даваров способен сражаться целые сутки, но даже ему необходима какая-то поддержка. Роберто задумчиво пожевал губу, прикидывая расстояние до стен, которые ему так необходимо очистить. Это будет рискованно, но он обязан попытаться. Дел Аглиос ударил пятками в бока коня и поскакал к Неристусу и его артиллеристам. Все это время он не сводил глаз с сигнальной башни, молясь, чтобы там взвился стяг победы.

— Давай, Пол! Не подведи меня!

Капитан «Стрелы Арка» резко вывернул румпель и повел судно перпендикулярно волне. Джеред видел в его глазах ошеломленное недоверие и знал, что его собственный взгляд выражает то же чувство. Он едва смел взглянуть на стену, колеблющуюся у них над головами с рассыпающимся гребнем и отчаянно жаждущую обрушиться и затопить их всех.

А ведь какое-то время все шло так хорошо! Все корабли цардитов в пределах видимости повернули и пустились в бегство, а презрительные крики, которыми их провожала команда, маскировали ее собственный страх. Джеред легко мог представить себе всеобщее смятение и изумление. Тысячи суеверных моряков увидели, как водяные ворота поднялись из моря и захлопнули вход в гавань Эсторра прямо перед их носом. Боже Всеобъемлющий, да ему и самому хотелось бежать!

Дальше к югу появились окетаны, мгновенно завязавшие бой с судами, которые практически вышли прямо на них. Но множество вражеских кораблей не приняло участия в атаке, и самые смелые решили подойти ближе и посмотреть, что происходит. Сначала их было пять — тех, кто понял, что «Стрела Арка» является ключом ко всему. Потопить ее, означало бы избавиться от проблемы.

Капитан умело маневрировал, так что без особого труда смог от них уйти, но теперь приближались еще двадцать кораблей, и еще несколько поворачивали, чтобы последовать их примеру. А у окетанов было слишком мало судов, чтобы прийти им на выручку.

— Надо отойти дальше, — пробормотал капитан. — Иначе меня прижмут к этой проклятущей стене.

— Нет. — Джеред посмотрел в сторону кормового люка. Оттуда высунулась голова Оссакера. — Отходить нельзя. Посмотрите на Ардуция. Ему уже трудно. Миррон дрожит, я вижу это по ее жизненной карте. Попробуйте представить себе, что он держит два каната, когда команды пытаются растащить их в стороны. Если вы отойдете, то натянете канат сильнее. И вскоре Ардуций не сможет его удержать. А если он это сделает, то волна просто опадет.

— Ложись! — заорал капитан.

Джеред инстинктивно пригнулся. Болт, выпущенный из баллисты, пробил фальшборт слева, перелетел через палубу и ушел через правый борт. Джеред вскочил на ноги. Цардитская трирема неслась прямо на их корму. Она вынырнула из-за прикрывавшего ее корабля, который прошел перпендикулярным курсом.

— Счет тридцать! — приказал капитан.

Он с силой налег на румпель. Трирема промахнулась и прошла у них за кормой. Стрелы засвистели над палубой. Джеред упал на Оссакера, чтобы прикрыть его.

— И что ты предлагаешь нам сделать? — спросил он, откатываясь в сторону.

Оссакер поднял на него глаза. Каждый раз, когда паренек это делал, Джереду становилось неуютно. Эти глаза не видели ничего — и видели все.

— Сколько кораблей гонится за нами и сколько подходит с востока? И насколько они близко?

Джеред высунулся из-за фальшборта. Цардитские корабли были повсюду, и все приближались к их судну. Он насчитал двадцать во внутреннем круге, еще десять чуть дальше к востоку и еще тридцать или сорок, которые плыли в их сторону. Он пересказал Оссакеру свои наблюдения.

Оссакер кивнул и поднялся на ноги. Его глаза не отрывались от Джереда, и в них вдруг промелькнуло выражение такой глубокой печали и сожаления, что у казначея замерло сердце.

— Нам надо использовать энергию стены, — сказал Восходящий. — Повернуть ее обратно.