Брайан Ракли - Рождение Зимы

Вот вверх подбросили факелы, женщины поймали их и тут же бросили обратно, и так они на сумасшедшей скорости некоторое время обменивались факелами. Те, что оставались внизу, опять принялись кувыркаться, а мужчины оторвали шесты от земли, подняли на вытянутых вверх руках, приняв на себя полный вес, и с напряженными от усилий и сосредоточенности лицами начали осторожно, шаг за шагом продвигаться к сторожке у ворот.

— Что они делают? — спросил подошедший к Оризиану Иньюрен. На плече на'кирима опять сидел Идрин. Ворона склонила голову набок и, помаргивая, смотрела на Оризиана.

— Не знаю, — не отрываясь от представления, ответил Оризиан.

— Что-то неладно, — пробормотал Иньюрен.

Один из акробатов поднял над головой большой бочонок, его лицо даже затвердело от усилия. Оризиан отвел от него глаза и взглянул на Иньюрена.

— Что?

— Не знаю. Не могу сосредоточиться. Что-то с этими людьми… но мне до них не добраться, — ответил Иньюрен.

Ворона вдруг взметнулась с плеча Иньюрена, захлопала крыльями и темным лоскутом начала подниматься к черному пологу ночи.

— Ну и не беспокойся, — засмеялась Эньяра. — Наслаждайся зрелищем.

Иньюрен хмыкнул и тряхнул головой. А у Оризиана упало настроение. На'кирим умел чувствовать склад мыслей в человеческой голове. Оризиан никому так не доверял, как Иньюрену, и если того что-то беспокоит, значит, тому есть какая-то причина.

Но очередной восхищенный вопль толпы немедленно вернул его взгляд к акробатам. И как раз вовремя. Он увидел, как две женщины с вершин шестов перепрыгнули на парапетную стенку над сторожкой у ворот. Стражник подошел к краю стены, чтобы посмотреть, что происходит. Всем показалось, что одна из женщин врезалась в него, и оба упали за зубец, исчезнув из виду. Это было очень неуклюже и совершенно разрушило очарование представления. Оризиан полуобернулся к отцу и хотел что-то сказать.

Мужчины, державшие в воздухе шесты, вдруг отпустили их, и те начали падать, сначала медленно, потом все быстрее, на зрителей, которые испуганно закричали и начали толкаться, стараясь убраться с дороги. Человек в центре, державший над головой бочку, издал оглушительный вопль и швырнул ее вниз. Она ударилась в конюшню, разлетелась на куски и из нее вывалились короткие мечи.

Те двое, что держали шесты, начали бросать в толпу горящие факелы. Ошеломленная толпа закричала.

— Что это, — услышал Оризиан над ухом голос озадаченного и непонимающего, что происходит, Кеннета.

Шесты с грохотом упали на землю. Что-то большое и темное слетело, кувыркаясь, со стены над сторожкой и рухнуло на булыжники. Это был стражник. Во вспышке света от факела Оризиан мельком увидел неестественно вывернутую шею и открытые мертвые глаза воина. Мужчины, бросившие шесты, оказались у ворот. Они подняли тяжелый засов и уже растаскивали створки. Мечи, спрятанные в бочонке, расхватали остальные акробаты, мужчины и женщины. А потом они развернулись против тех, кто только что их приветствовал. В тот же миг весь внутренний двор замка Колглас превратился в сплошной хаос и сражение.

На скрип расползающихся створок поднялись прятавшиеся под стеной воины и понеслись к воротам. В это же время, нахлестывая коня по крупу и поднимая фонтаны брызг, по мощеному броду со стороны города к замку приближался всадник, молодой еще человек.

— Поднимайте замок! Поднимайте замок! — кричал он. — Совы напали на город! Белые Совы вторглись в город!

Почти вся прятавшаяся группа уже вбежала во двор и присоединилась к рукопашной схватке своих товарищей, но один из них не побежал, а припал к земле, чтобы встретить наездника. Он поднял над плечом руку и плавным движением вытащил меч из ножен. Вестник не замедлил хода, только еще громче закричал. За секунду до того, как попасть под лошадиные копыта, воин отступил чуть в сторону и хлестнул коня по передней ноге. От сильного удара меч вылетел из руки воина, а лошадь громко заржала и рухнула вместе с наездником. Молодой человек попытался вскочить, но сломанная при падении рука помешала ему подняться. Воин вытащил нож из башмака и перерезал человеку горло. Не обращая внимания на стоны искалеченного коня, он подобрал меч и тоже направился во внутренний двор замка, держа по клинку в каждой руке. Во дворе царили паника и грохот. Собравшийся на праздник народ разбегался и отбивался изо всех сил, в тщетной надежде найти спасение. Те, что представлялись акробатами, вместе с воинами, проникшими через ворота, явно целенаправленно двигались сквозь паникующую толпу, не слишком обращая внимание на горожан и замковую прислугу. Они прокладывали себе путь мечами примерно так же, как вырубают подлесок, чтобы проложить лесную тропу. Их добычей должны были стать сражающиеся люди замка Колглас.

Тут и там среди толпы взлетали клинки. Это была неравная битва. Конечно, воинов Ланнис-Хейг было больше, но их захватили врасплох, и половина из них к этому моменту хоть немного, да опьянела. Даже когда кто-то из них наносил удар врагу, все равно это было похоже на бой с тенью. Нападавшие действовали с быстротой мысли. Каждый взмах меча, направленный против захватчиков, чаще рассекал пустой воздух, чем попадал в цель, или отбивался ударом с поворотом, который затем плавно переходил в колющий выпад.

Оризиан, не веря своим глазам, увидел, как вражеский воин зарубил одного из щитников Кеннета. Грубая толстая рубашка незнакомца в сражении была разрезана на спине, порвана и висела клочьями. Под каплями еще не высохшей морской воды, которая покрывала мощную спину, он увидел нечто черное, растянутое между лопатками. Татуировка: зловещее изображение ворона с распростертыми крыльями. Оризиан обмер, так вот что это значит!

В тот же миг откуда-то из толпы донесся крик, от которого Оризиан сразу пришел в себя.

— Инкаллимы! Это инкаллимы!

Отец Оризиана с мечом в руке пронесся мимо него вниз по лестнице. Он был неузнаваем в ярости.

— Инкаллимы! — бросил он на ходу Оризиану, врезался в свалку и пропал из виду.

Инкаллимы, вороны Кровей Гир. Они принадлежали к военной элите Темного Пути. Они служили вере лучше любого тана. И у них была жуткая слава. Оризиан стряхнул с себя оцепенение. Эньяра стояла рядом с ним, железными пальцами схватив его за руку, и с ужасом смотрела на развернувшееся по всему двору сражение. Несколько мужчин и женщин (Оризиан узнал торговцев с городского рынка) бросились к лестнице, ища убежища в башне. Не обращая внимания на Оризиана и Эньяру, они хлынули вверх по ступеням.

— Постойте! — взывал Оризиан, но все было напрасно, их с сестрой отбросили в сторону, и они мешками упали с лестницы. Причем Оризиан упал на булыжник, а Эньяра оказалась сверху и так придавила его своим весом, что он не мог ни охнуть, ни вздохнуть.