Брайан Ракли - Рождение Зимы

Гривен отвернулся и опять стал смотреть на Веймаут. Быстро наступал вечер, и город уже проваливался в сумерки. По всей столице Крови Хейг раскинулась сеть булавочных уколов света, это горожане зажигали факелы, свечи и фонари. Верховный Тан зевнул и потер лицо.

— Так и сделай, — сказал он. — Мы можем использовать тех, кого я привел обратно из земель Даргеннан-Хейга, они еще не распущены. Власть, конечно, должна двигаться вперед, но мы имеем право надеяться на немного более длительный отдых между триумфами.

Гривен рассмеялся собственной шутке, и Мордайн, удовлетворенный вечерним разговором, присоединился к нему.

Советник верхом ехал в свой дворец, сопровождаемый великолепно одетой стражей, перед которой шли два факельщика, освещавших путь и разгонявших для его проезда уличную толпу. Вечером некоторые районы города казались даже многолюднее, чем днем. Этим летом появилась мода на ночные лавки, и некоторые из них до сих пор были открыты.

Бурлящая толпа расступалась, в основном без протестов, при приближении отряда Советника. Даже тот, кто его не знал, мог по платью и эскорту понять, что едет важный человек. Для сына лесоторговца он поднялся до головокружительных высот. Но Мордайн Джеран никогда и не был похож на сына торговца. Еще мальчишкой в Тал Дире, когда Веймаут для него был еще просто названием одного из многих иностранных городов, его за это не любили ровесники. Сейчас ему представлялось, что он, наверное, рос самонадеянным ребенком: он был умнее, чем большинство, и, даже в том нежном возрасте, вполне осознавал свои способности. Впрочем, он подробностей не помнил. Его детство часто казалось ему прожитым другим человеком, связанным с тем, каким он был сейчас, только самыми тонкими нитями. Когда-то он научился искусству манипуляции людьми сугубо для собственной защиты, и это действительно ему пригодилось. К тому времени, когда он, четырнадцатилетний, оставил остров, у него среди детей было больше союзников, чем врагов, и тот, кто вздумал бы что-нибудь сказать против него, быстро получил бы по заслугам.

Советнику нравилось думать, что при одном взгляде на Веймаут он уже знал, что никогда не вернется в Тал Дир. Торговый остров был все еще ровней Веймауту тех дней, по богатству, во всяком случае, но столица Крови Хейг была так просторна и так до вульгарности полна жизни, что отравила честолюбие юного Мордайна. Пока его отец трудился над созданием своего дела, Мордайн образовывался и воспитывал себя в городском духе. Возможно, сердце отца разбилось, когда сын отказался от талдиринских корней и пошел служить ко двору Хейга самым мелким чиновником. Вполне вероятно, но Советник не был в этом уверен, поскольку никогда больше не видел своей семьи, которая много лет назад оставила город и вернулась в Тал Дир, а те люди, с которыми он связан в Тал Дире, не настолько глупы, чтобы беспокоить его какими-то новостями о ней.

Краснокаменный дворец был напоен сладким ароматом гвоздики, подвешенной над жаровнями, — причуда любимой жены, которой Советник ни в чем не мог отказать. Легкий ветерок играл с шелковыми портьерами в открытых окнах спальни. Мордайн слышал, как внизу на террасе позвякивало железное снаряжение одного из стражников. Звук был так знаком, что он только машинально отметил его и нисколько не отвлекся от своего занятия. Осторожными пальцами он втирал бальзам в обнаженные плечи Тары. Ощущение ее гладкой, податливой кожи действовало на него почти гипнотически. Он глубоко вдохнул крепкий густой запах гвоздики и масла, ее запах. Ничто в мире не могло сравниться с таким моментом.

Он легонько поцеловал сзади ее шею, она благодарно замурлыкала. Он провел по коже языком.

— Я видела, как ты смотрел на меня сегодня утром в Большом Зале, — прошептала она.

— Как же не смотреть?

Она немного наклонила голову и подняла волосы на затылок. Он брызнул еще бальзама и начал массажировать ей шею.

— Ты, наверное, устал.

— Нет еще.

— Гривен дал то, что ты хотел?

— О да. Просить, собственно, было почти нечего. Просто здравый смысл.

— Итак, скоро на юге будет война? Дамы при дворе щебечут, как стая птиц. Давно уже не было такого волнения. Война против Темного Пути была бы более… традиционна, чем сокрушение непослушного тана. В ней по крайней мере нет ничего похожего на суету армий и доклады о далеких победах в качестве приправы к их жизни.

— Когда победы далекие, это лучше всего, — мягко возразил Мордайн. Он прижался ухом к ее спине и стал слушать, как бьется ее сердце. — Еще одна-две таких победы, и у нас будет самый любимый тан, какого когда-либо видела Кровь Хейг.

Ему казалось, что их сердца бьются в унисон.

Она повернулась и обняла его:

— Да, держись подальше от битв и крови, а у нас есть более интересные дела.

Через площадь Андурана несколько мулов тащили огромную катапульту. Машина походила на угловатое создание из другого мира, вторгшееся в упорядоченный город.

— Они передвигают вторую машину, — сообщил Кейнин. Вейн из-за его плеча выглянула в окно. Они стояли у высокого окна присвоенного ими дома.

— Будем надеяться, эта сделана лучше, чем первая, — сказала она. У первой машины треснула и сломалась метательная стрела, когда ее нагрузили. Со спины человека, еще в лесу просмотревшего трещину, за такую оплошность наполовину спустили шкуру.

— Скоро будут готовы остальные? — спросил Кейнин.

— Сегодня утром нам надо сделать три или четыре.

Он хорошо ее знал и сразу услышал некоторую отчужденность.

— Думаешь, не хватит? — все-таки спроси он.

— Кто знает? С победой у Грайва мы получили какое-то время. Но его все равно немного. Кто-то может проголодаться, кто-то заболеть, кто-то уже болен. Наши шансы были бы выше в разгар лета.

— Может быть, — согласился Кейнин. Теперь, когда восторг победы немного отступил, он, как и Вейн, знал, что их положение довольно ненадежно и как всегда опасно. В ближайшее же время в долине может появиться армия крупнее. Они послали вести тем, кто командовал осадой Тенври с юга. Возможно это или нет, но гарнизон Ланнисов устроил бы вылазку при малейшем признаке слабости. Другие сообщения были посланы еще дальше, в Кан Дредар. Они умоляли Регнора ок Гира бросить в бой свою могучую армию, теперь, когда смелости Горин-Гиров доступен был бы такой богатый урожай. Но Кейнин понятия не имел, откликнется или нет Верховный Тан.

Какой-то шум снаружи опять привлек его к окну. Внизу кучка тарбенов тащила вола. Вол упирался, натягивал поводья и ревел. Возбужденные соплеменники тыкали в него копьями и кричали друг на друга. Весь круп животного был усеян кровавыми точками.