Грэм Макнилл - Железный шторм

Глубина траншеи составляла три метра; бруствер, обращенный к Тор Кристо, имел уклон внутрь для того, чтобы уменьшить урон от снарядов воздушного взрыва. В стенах траншеи были вырыты и укреплены перекрытиями ниши, в которых рабы спали, ели и умирали. Еще живые были слишком измождены, чтобы должным образом убирать трупы, и потому умерших просто стаскивали на одну сторону траншеи, где они и гнили, наполняя воздух смрадом разложения. По дну траншеи были проложены железные лежни с досками поверх них, и Хонсю поразился тому, с какой скоростью продвигалась работа под руководством Форрикса.

– Первая батарея будет тут, – сказал Форрикс, указывая на участок траншеи, находившийся, по оценке Хонсю, на расстоянии около шестисот метров от подножия горы.

Работы по расширению траншеи в этом месте уже начались. У входа в новую батарею были сложены толстые стальные листы, которыми вскоре покроют землю, чтобы тяжелые орудия при откате не зарывались в почву. Посмотрев в сторону Тор Кристо, Хонсю представил угол возвышения орудий будущей батареи и кивнул.

Наиболее уязвимым местом любой фортификации были ее исходящие углы – выступающие точки в линии бастионов, где при обстреле передних подступов с парапета образовывалось мертвое пространство. Главную сапу Форрикс проложил по прямой к центральному бастиону, и эта последняя параллель прошла уже в пределах досягаемости артиллерии форта, но защитой ей служили глубина траншей и земляные валы.

Хонсю увидел, что уже началось устройство батарей, которые будут обращены к обеим сторонам исходящего бастионного угла; они будут повернуты к форту таким образом, что орудия, установленные в них, будут вести огонь перпендикулярно фасу бастиона и быстро пробьют его стены. Как только прямой огонь артиллерии проделает в стенах брешь, гаубицы обрушат в пролом снаряды, которые уничтожат вражескую пехоту до того, как будет нанесен главный удар. Но и в этом случае жертвы были неизбежны.

Наблюдая за тем, как еле живые рабы строят пушечную батарею, Хонсю подумал о том, что в механике осады была некая приятная предопределенность. Ему доводилось слышать рассказы о прошлых временах, когда осаждающий должен был пройти через несколько периодов постепенной атаки, прежде чем осажденный признает, что у него не осталось иного выхода, кроме как сдать крепость. Когда обе стороны сделали все, что от них требовал долг чести, защитники крепости капитулировали, и им разрешалось покинуть крепость, сохранив свое оружие и флаги. Такой порядок был откровенно нелеп, и Хонсю не представлял, чтобы он когда-нибудь принял капитуляцию врага.

Если Железные Воины начинали осаду, остановить ее было невозможно.

В дни, когда великий Пертурабо сам вел своих воинов в битву, еще до того, как лопаты вынут первый ком земли, он давал противнику единственный шанс сдаться. Если враг отвечал отказом, больше таких предложений не делалось, и исход осады был предрешен: закончиться она могла только кровью и смертью.

– Ты выбрал хорошее место для батарей, Форрикс, – заметил Хонсю.

Форрикс коротко кивнул, принимая похвалу:

– Не думаю, что нам нужно копать дальше. Это бессмысленно: мы только без необходимости подставимся под снаряды воздушного взрыва, и склон горы закроет стены крепости.

Хонсю видел, что Форрикс прав.

– А что насчет батарей у подножия горы? Они окажутся точно в пределах дальности огня их орудий и, несомненно, подвергнутся обстрелу.

– Я это знаю, Хонсю, но когда наши орудия будут установлены, я возглавлю отряд воинов из моей роты и возьму артиллерийские позиции врага штурмом.

Заметив, что Форрикс впервые назвал его по имени, Хонсю прищурился. Затем до него дошло, что в этом случае он лишится возможности захватить орудия, которые сам же и обнаружил.

– Ты возьмешь штурмом артиллерийские позиции внизу? – зарычал он. – Я их нашел, и честь захватить их должна принадлежать мне!

– Нет, Хонсю, у меня для тебя другое задание.

– И какое же? Подносить снаряды к пушкам? Погонять рабов?

Вместо ответа Форрикс указал на разрыв в стене траншеи, заполненный мешками с песком и охранявшийся целым отделением Железных Воинов.

– Когда настанет время, отсюда ты поведешь штурмовые отряды и захватишь брешь. Ты будешь удерживать ее до тех пор, пока солдаты-люди не поднимутся по склону горы и начнут эскаладу стен с помощью лестниц и крюков.

Хонсю открыл было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал: он осознал, насколько почетно порученное ему задание. На мгновение его переполнила гордость, но врожденный скептицизм и подозрительность быстро положили этому конец.

– Почему, Форрикс? Почему ты оказываешь мне такую честь? До сих пор ты только насмехался надо мной и постоянно осаживал, называя дворняжкой и полукровкой.

Несколько долгих секунд Форрикс молчал, как будто и сам не совсем понимал, что заставило его сделать подобное предложение. Наконец он отвернулся от крепости и посмотрел на Хонсю.

– Было время, когда я рассуждал так же, как ты. Когда-то я верил, что мы сражаемся за что-то более важное, нежели просто месть, но прошли тысячелетия, наполненные войной, и я понял, что в наших действиях нет никакого смысла. Ничто не менялось, ничто не приближало нас к победе. Я слишком долго не участвовал в боях, Хонсю, и когда я увидел, как ты сражаешься с имперскими солдатами, я понял, что в душе ты настоящий Железный Воин. Ты все еще веришь в то, о чем мечтал Хорус; я же утратил эту веру много веков назад. – Внезапно Форрикс улыбнулся. – К тому же, Кроагер будет в бешенстве, когда узнает.

Хонсю рассмеялся, чувствуя необычное расположение к почтенному Форриксу.

– Это уж точно, но он будет унижен твоим решением. Ты уверен, что восстанавливать его против себя таким образом мудро? С каждым днем он все больше поддается зову Кровавого Бога.

– Этот юнец ничего для меня не значит. Я не вижу для него иного будущего, кроме бессмысленной резни; но ты… В твоем будущем я вижу великие свершения. И Кузнец Войны тоже это видит – я замечаю это каждый раз, когда он говорит с тобой.

– Думаю, тут ты ошибаешься, – сказал Хонсю. – Он меня ненавидит.

– Это так, но все же ты командуешь одной из его Великих рот, – заметил Форрикс.

– Только потому, что Борак погиб в битве за Мажно Четыре-Ноль, и Кузнец Войны до сих пор не решил, кто будет его преемником.

– И это правда, но спроси себя: сколько времени прошло со дня битвы за Мажно Четыре-Ноль?

– Почти двести лет.

– Именно. И ты думаешь, что за все это время Кузнец Войны не смог подыскать кого-нибудь, кто бы возглавил роту?

– Очевидно, нет, иначе бы он уже назвал имя нового командира.

Форрикс вздохнул и сказал со злостью: