Карен Трэвисс - Республиканские коммандос 3: Истинное лицо

Он чистил зубы, прислонившись к двери хижины, и покачивая складную пластоидную чашку в одной руке обдумывал то, чем занимался в последние дни.

- Заканчивай, Дар. - Найнер был в полной броне. Он командует - значит, они выступают.

- Тридцать Пятый выступает. Они закончили на Квиилуре. Давай постараемся чтобы двери для них были открыты.

- Квиилура. - Дарман сплюнул пену в чашку. - У меня есть время связаться с Этейн?

- Тебе это надо?

- Ну меня же могут убить, и...

Выражение лица Найнера было скрыто визором, но к этому времени Дарману уже был известен каждый оттенок его дыхания, каждый негромкий звук который показывал, что он сглатывает или облизывает губы, каждый щелчок зубами, когда слова не вырывались наружу.

- Все будет нормально. - наконец сказал Найнер и хлопнул его по плечу. Он играл ободряющего руус'алора, сержанта; слова были словно высечены из руус, из камня, и это отлично подходило к его роли сурового старшины. - Но все равно свяжись с ней. Передай от меня привет.

Найнер направился к маритам. Он никогда не говорил про то, чего он хочет от жизни. Он никогда не делил с братьями свои страхи и не говорил о одиночестве, не болтал про женщин и не заговаривал о том, что не считает войну хорошей затеей. Последнее больше всего беспокоило Дармана. Наверное, Найнер держал свои тревоги при себе, ради поддержания боевого духа - он что, думал что они этого не понимают? - но насчет войны и всех ее сторон по традиции ругались все. Для клонов-солдат это была единственная отдушина - высказать свое мнение о том, что командование бездарно, еда - помои, снаряжение - осик, и все это напрасная трата времени, но это все же лучше чем быть гражданским. И это было показным, своего рода ритуалом единения; для того, чтобы показать что тебе все нипочем, хотя в действительности ты был перепуганным простаком, вечно голодным и как правило - ничего не знающим. То, что они служат в лучшей армии галактики не избавляло от подобных мыслей. Поначалу Дарман - как и все они - считал свою роль в жизни выдающейся и неизменной; сейчас же, после знакомства с миром за пределами Камино эта идеологическая установка поистерлась, более того - некоторые из ЭРКов дезертировали. Рядовые ворчали - между собой. Дарман подозревал, что если бы привязанности были слабее и им было бы куда идти - из строя исчезло бы куда больше народа.

Но они оставались - ради своих братьев. Они оставались, потому что быть лучшими в своем деле - было для них единственным источником гордости.

И им было некуда идти. Что случится, когда многие из них узнают что происходит с теми кто не может - или не хочет - больше сражаться?

"Да, лучше бы уж ВАР состояла из дроидов. Они не лезут куда не надо."

- Дар, сколько у тебя зубов? - окликнул Найнер. Тот остановился, чтобы оглянуться. Дарман замер со щеткой во рту. - Ты их уже полдня чистишь.

- Извините, серж. - пробормотал Дарман набитым пеной ртом.

Он вернулся к уборным, чтобы прополоскать рот и сполоснуться, потом сменил повседневную форму на нательный костюм, в раковине с куском каменно-твердого мыла местной выделки постирал повседневку и выжал ее так, чтобы она высохла в ближайшие минуты. Привычка, ритуал - штука успокаивающая. К тому времени, как он закончил пристегивать к нательному костюму броневые пластины, повседневная форма высохла, и он мог свернуть ее в маленький сверток и уложить в ранец.

Пластины он пристегивал совершенно машинально. Все его мысли были заняты Этейн. Он прикрыл дверь и вызвал ее.

Она ответила не сразу. Он уже был готов просто оставить для нее сообщение, когда услышал ее голос и внезапно почувствовал себя растерянным и усталым. Голопроекции не было - только звук, но он никогда не просил показать картинку, потому что она была на задании и у нее были свои причины не показывать где она сейчас.

И все равно он беспокоился. Он хотел снова встретиться с ней, на самом деле. Он боялся что забудет ее лицо.

- Можешь разговаривать? - спросил он.

Последовала короткая пауза.

- С тобой все хорошо, Дар?

- Я в порядке. Разве что вот ЭРК покусал немного.

- Какая гадость. И как, они ядовитые?

Похоже она решила, что он шутит. Дарман подумал, стоит ли начинать разговор про Сулла и его смертный приговор и решил что подобного рода вещи надо рассказывать с глазу на глаз.

- Да, все в порядке, я высосал яд и пристрелил его. Да и Фай к его броне приценивался... Я скучал по тебе. Как дела на Квиилуре?

Еще одна пауза.

- Не очень. Большинство ушло без звука, но кое-кто уперся, и... ну, ты понимаешь.

- Потери?

- Да.

- Ох...

- Не я, как видишь.

- Я рад. - он уловил проступившие в ее голосе нотки сдержанности; наверное, рядом с ней кто-то был. В головидах тайные любовные разговоры показывались как нечто захватывающее, но Дарман понял что секретничание просто утомительно. - Как тебе Левет?

- Основательный парень.

- Скоро будем работать с его батальоном. Это значит что ты возвращаешься на Тройной Ноль? Извини, я не должен был спрашивать. Просто подумал что ты заканчиваешь там, и...

- Буду - еще через несколько месяцев. Через три, наверное.

- О. - Где? Почему? - Хорошо.

- Мне тоже тебя не хватает, Дар. Придумай что-нибудь, чем мы займемся когда встретимся. У меня с планированием таких вещей не очень.

Дарман тоже не был в этом мастером. Но он подозревал, что она не имела в виду 'выпить за старые добрые времена из грязных стаканов в "Хижине Квиббу"'. У Мерееля наверняка найдутся идеи. Он явно знает каждую кафейню между Галактическим Городом и Внешним Кольцом.

- Хорошо. Знаешь, когда говорю с тобой - ничего не приходит в голову.

- Мне тоже. - Дарман волновался от того, что не может говорить гладко или остроумно. Он говорил как полный ди'кут, и он знал это.

Послышался громкий стук в дверь.

- Дар? - Это был Фай. - Дар, ты здесь?

Дарман закатил глаза и спросил в пространство:

- Чего тебе, Фай?

- Ты там весь день будешь сидеть? Я не собираюсь откапывать выгребную яму потому что ты все еще возишься с прической...

- Ладно, ладно. Дай мне секунду. - Он понизил голос. - Извини, шэр'ика, мне пора.

- Вскоре я свяжусь с тобой. Береги себя. Я люблю тебя.

- Будь осторожна. - Дарман пытался сказать, что он тоже любит ее, когда связь прервалась с ее стороны канала, и момент был упущен. Перед тем как рывком распахнуть дверь он глубоко вдохнул - от ноющего чувства что у него может не быть шанса сказать ей это. У него было плохое предчувствие насчет близящегося штурма Эйата. Беспокойство было смутным но неотвязным; возможно оно было вызвано просто растущим пониманием того как здесь обстоят дела и возмущением от этого, но возможно - только возможно - это было предвидение. Крутясь среди джедаев начинаешь верить в подобные фокусы. Фай, я сейчас отверну твою шаблову шею...