Генри Пайпер - Звездный меч (сборник)

Он поинтересовался у Роварда Гроффиса, что это значит.

— Все верно. Но не говорите об этом на стороне, — ответил оруженосец герцога. — Вы, сэр Пэйтрик и капитан Харкеман отберете пятьсот самых лучших из них. Остальных возьмет себе на службу герцог. На днях Омфрэй Глэспитский узнает, что такое рейд космических викингов. А герцог Энгус обложит налогом своих новых подданных, чтобы выкупить из заклада новый трасконский баронат. Как сказал какой-то писатель Доатомной эры, которого любил цитировать Харкеман: “За золото не всегда добудешь хороших солдат, но хорошие солдаты всегда добудут тебе золото”.

На корабле “Предприимчивость” был изображен меч Уорда и атом-символ; “Немезида” должна была бы нести знак Траскона, но изображение головы бизоноида, рыжевато-коричневого цвета на зеленом фоне, больше не принадлежало ему. Траск выбрал изображение черепа, пронзенного прямым мечом.

Оно и красовалось на корабле, когда Траск и Харкеман подняли его для совершения пробного полета.

Приземлившись вновь на горрэмских верфях через двести часов, они узнали, что в их отсутствие в Бигглерспорт с Морглея прибыл чартерный грузовоз с вестями об Эндрэе Даннене. Капитан корабля появился в Уордсхейвене, получив срочное приглашение герцога Энгуса, и ожидал Траска в герцогском дворце.

Их было двенадцать. Они сидели вокруг стола в личных апартаментах герцога. Капитан грузового корабля, небольшого роста аккуратный человек с седеющей бородой, то попыхивал сигаретой, то тянул из бокала бренди.

— Я стартовал с Морглея двести часов тому назад, — рассказывал он. — Пробыл там двенадцать дней по тамошнему времени, то есть триста часов по Галактическому стандарту, а на путь из Кертаны я потратил триста двадцать часов. Этот корабль, “Предприимчивость”, ушел в космос за несколько дней до нашего старта. Думаю, что на сегодня, с момента его вылета из Виндзора, что на Кертане, минуло двести часов.

В комнате воцарилась тишина. Легкий ветерок трепал занавески на открытых окнах; снизу, из сада, доносилось щебетание птичек.

— Никогда не ожидал такого, — промолвил Харкеман. — Мне казалось, что он сразу должен был бы вывести корабль за пределы Старой Федерации. — Он налил себе вина. — Конечно, Даннен — сумасшедший. У сумасшедшего иногда есть определенное преимущество, как у левши, дерущегося на ножах. Он совершает неожиданные поступки.

— Это не такой уж безумный шаг, — возразил Ровард Гроффис. — С Кертаной напрямую мы почти не торгуем. То, что мы узнали об этом, — случайность.

Бокал капитана грузового судна опустел наполовину. Из графина он наполнил его до краев.

— То был первый корабль с Грэма за последние годы, — согласился капитан. — И, конечно, привлек к себе внимание. Заметим и то, что он заменил изображение меча и символа атома на синий полумесяц. Все видели и неприязнь к нему со стороны других капитанов и местного начальства: он сманивал у них людей.

— Сколько и каких?

Седобородый пожал плечами:

— Я был слишком занят получением груза на Морглей, чтобы особенно интересоваться этим. Им набран почти полный состав экипажа космического корабля с офицерами и астронавтами всех категорий. И много инженеров и техников из промышленности.

— Значит, он собирается использовать свое оборудование для какой-нибудь базы, — заметил кто-то.

— Если Даннен убыл с Кертаны двести часов тому назад, то он все еще в гиперпространстве, — сказал Гуатт Керби. — С Кертаны до ближайшей планеты Старой Федерации — более двух тысяч часов.

— Далеко ли до Танита? — поинтересовался герцог Энгус. — Уверен, что именно туда он направляется. Даннен рассчитывает, что я не окончу строительство и оснащение корабля, подобного “Предприимчивости”, и не отправлю его, — поэтому стремится прибыть туда первым.

— Да, он — сумасшедший, и капитан Харкеман учитывает это, — продолжил разговор Ровард Гроффис. — Даннен всех нас ненавидит. Он ненавидит и вас, Ваша Светлость, вот. Он ненавидит лорда Лукаса и Сезара Карволла; конечно, он может думать, что убил того и другого. Он ненавидит капитана Харкемана. Следовательно, как бы он мог сразу обыграть нас всех? Захватив Танит.

— По вашим словам, он закупает продовольствие и боеприпасы?

— Точно так. Артиллерийские боеприпасы, корабельные ракеты и много ракет для сухопутной обороны.

— Каким образом он делает закупки? Обменивая машины?

— Да. Лотар Ффэйл установил, что много золота переведено Данненом из банков Глэспита и Дидрексбурга, — прозвучали слова Гроффиса. — Очевидно, при захвате корабля он взял на борт и золото.

— Хорошо, — подытожил Траск. — Мы не знаем точно ничего, но есть основания подумывать об экспедиции на Танит, что нам в большей степени по силам, чем полет на любую другую планету в Старой Федерации. Не берусь оценивать шансы на то, что найдем его там, но в данном случае их будет намного больше, чем искать его где-то в другом месте. Сначала летим туда.

На внешнем обзорном экране, более трехсот часов остававшемся безучастно серым, происходило головоломное кружение разных цветов — неописуемая картина убывающего гиперпространственного поля. Никакое воображение не в силах воспроизвести эту картину. Траск заметил, что следит, затаив дыхание. Оказалось, и находящийся рядом Отто Харкеман тоже замер. Вероятно, к такому нельзя привыкнуть. Даже Гуатт Керби, астрогатор, сидя с трубкой в зубах, глядел во все глаза.

Затем мгновенно звезды, которых нигде не было, заполнили экран ярким светом великолепия, спроецированного на черный бархатный задник обычного космоса.

Ярче других желтым светом горела застывшая в их окружении Эртадо — солнце планеты Танит. Свет от нее доходил за десять часов.

— Очень славно, Гуатт, — вымолвил Харкеман, беря чашку кофе.

— Чертовски хорошо, превосходно, — высказался кто-то.

Керби разжигал потухшую трубку.

— Пожалуй, нужно будет сделать так. — Выражая недовольство, он крутил рукоять. Он был седоволос, носил неаккуратно подстриженные усы, и его ничто никогда не удовлетворяло. — Попытаюсь слегка приблизиться. Нужно три микропрыжка, и я отлично выйду на сближение. Теперь не мешайте.

Для снятия данных он стал нажимать на кнопки, фиксировать топорные винты и верньеры.

Какое-то мгновение Траск видел на экране лицо Эндрэя Даннена. Закрыв глаза, прогнал виденье, протянул руку за сигаретами — и вставил в рот сигарету не тем концом. Перевернув ее и схватив зажигалку, он заметил, что рука дрожала. На это обратил внимание и Отто Харкеман.

— Спокойно, Лукас, — прошептал он. — Сдерживайте свои оптимистические настроения. Мы только предполагаем, что он — здесь.