Генри Пайпер - Звездный меч (сборник)

Они стояли у перил, обнявшись. Ее волосы касались его щеки. Позади шептался с ветром широколистый кустарник; с нижней, главной, террасы доносилась музыка и слышались смеющиеся голоса. Впереди расстилался город Уордсхейвен: белые здания высились над верхушками деревьев, покрывавшими обширные участки земли, над которыми плясали блики от аэромобилей, отражавших солнечный свет. Вдали, в полуденной дымке, тянулись фиолетовые горы, и огромное красное солнце висело в небе зрелым персиком.

Милях в десяти на юго-западе его взгляд уловил вспышку, на мгновение озадачившую. Он нахмурился. Там, в свете солнца, на горремских верфях сверкал шестисотметровый шар завершившего испытательный полет нового космического корабля герцога Энгуса “Предприимчивость”. Обо всем этом не хотелось думать.

И он, обняв ее крепче, прошептал имя:

— Элейн. — И, ласково выговаривая каждый слог: — Леди Элейн Траск Трасконская.

— О, Лукас, нет! — В ее шутливом протесте почувствовалась тревога. — Называть женщину по фамилии мужа до свадьбы — дурной знак.

— Но в мыслях я тебя иначе и не называл с того самого вечера на балу у герцога, сразу после твоего возвращения домой из школы на Экскалибуре.

Она взглянула на него краешком глаза.

— Да и я стала тогда так себя называть, — призналась она.

— В западной части “Нового дома Трасков” есть терраса, — поведал он ей, — где завтра мы будем ужинать и вдвоем смотреть на закат.

— Знаю. Мне подумалось: именно там и будем наблюдать закат солнца.

— Ты подсматривала. — В его словах послышалась обвинительная нотка. — “Новый дом Трасков” задуман как сюрприз для тебя.

— Я всегда подсматривала, какие подарки готовили мне к Новому году или ко дню рождения. Но дом я видела только с воздуха. Все, что внутри него, меня удивит, — пообещала она. — И очень восхитит.

А когда она все увидит и перестанет удивляться “Новому дому Трасков”, они отправятся в длительное космическое путешествие. Но ей он об этом не сказал. Конечно, путешествие на другие планеты Миров Меча — на Экскалибур, Морглей, Фламберж и Дюрандаль. Нет, не на Дюрандаль — там вновь началась война. А славно повеселились бы. И она ясно увидала бы голубые небеса и ночные звезды. Облачная дымка закрывала звезды над Грэмом, так что, возвратясь домой из Экскалибура, Элейн их не замечала.

На мгновение их накрыла тень аэромобиля. Они успели поднять и повернуть головы в направлении посадочной площадки — туда, где он исчез с грациозным достоинством, блеснув своей геральдикой, мечом и символом атома (знаком герцогского дома Уордов). Кто бы это мог быть: сам герцог Энгус или кто-то из его кортежа? Лукас подумал, что пора возвращаться к гостям. Обняв Элейн, поцеловал, и она ему страстно ответила тем же. А с момента предыдущего поцелуя прошло, пожалуй, всего минут пять.

Тихое покашливание сзади заставило их отпрянуть друг от друга и обернуться. Это был Сезар Карволл, седовласый и осанистый, во всем блеске орденов и медалей на черном камзоле. В эфесе парадного кинжала сиял сапфир.

— Где же вам еще быть? — улыбнулся отец Элейн. — В вашем распоряжении — завтра, послезавтра и еще день. Но, позволю себе напомнить вам, сегодня у нас — гости, и каждую минуту появляются все новые и новые.

— Кто прибыл в машине Уордов? — спросила Элейн.

— Ровард Гроффис. И Отто Харкеман. Ты ведь никогда с ними не встречался, Лукас?

— Нет, нас не знакомили. Хотелось бы познакомиться до его очередного космического путешествия. — Он не имел ничего против Харкемана лично, однако возражал против того, что тот собой олицетворял. — Прибудет ли сам герцог?

— О, конечно. С ним ожидаются Лайонел Ньюхейвенский и лорд Нортпортский. Сейчас они во дворце. — Карволл помялся. — В город вернулся его племянник.

Элейн огорчилась и начала было говорить:

— Ах, Боже! Думаю, он не станет…

— Неужели Даннен опять беспокоил Элейн?

— Ничего особенного. Вчера, находясь здесь, требовал разговора с ней. Без лишних неприятностей мы заставили его удалиться.

— Если послезавтра он поведет себя так же, мне придется заняться этим самому.

Слова относились не только к стоящим перед ним, но и к Эндрэю Даннену, однако Лукас надеялся, что так далеко дело не зайдет. Не хотелось убивать родственника из дома Уордов, к тому же — сумасшедшего.

— Ужасно за него извиняюсь, — продолжала Элейн. — Отец, следовало бы позволить мне поговорить с ним. Я бы сумела заставить его понять.

Сезар Карволл был шокирован:

— Дитя, и ты могла бы пойти на такое? Ведь он — безумец! — Тут он обратил внимание на ее обнаженные плечи и еще больше расстроился. — Элейн, твоя шаль!

Она подняла руки, но шали не нашла и в замешательстве оглянулась по сторонам. Удивленный Лукас снял шаль с кустарника, на который та слетела от ее резкого движения, и прикрыл шалью плечи невесты, причем пальцы его слегка задержались.

Он жестом попросил старшего по возрасту следовать впереди, и они вошли в обсаженную деревьями аллею. На другом конце аллеи, в открытом круге, шумел фонтан, в бассейне желтовато-зеленого цвета купались беломраморные фигуры девочек и мальчиков. Подобной добычи, привезенной с одной из планет Старой Федерации, он выставлять не стал бы, обустраивая “Новый дом Трасков”. Немало таких вещей появится на Грэме после отлета в космос Отто Харкемана на — “Предприимчивости”.