Генри Пайпер - Звездный меч (сборник)

— Это ложь! Они заставляют тебя так говорить! Ты не должна выходить за него, они не могут тебя принуждать к этому. Я заберу тебя от этих жестоких, жадных людей. Ты меня любишь, ты всегда меня любила. Ты говорила мне, что любишь, — и не раз.

В его больном воображении, мире фантазии, ставшем для Эндрэя Даннена реальным, выдуманная им некая Элейн Карволл существовала только для того, чтобы любить его. Столкнувшись с подлинной Элейн, он просто отказывался в нее поверить.

— Я никогда вас не любила, лорд Даннен, и никогда ничего такого не говорила. Но и никогда не ненавидела вас, однако ваше поведение едва удерживает меня от этого. Теперь же ступайте и никогда больше не появляйтесь.

Сказав это, она повернулась и начала пробираться сквозь толпу, расступавшуюся перед ней. Позади следовали ее мать, тетка и другие Дамы.

— Ты солгала мне! — завопил ей вслед Даннен. — Ты все время лгала мне! Ты такая же мерзкая, как остальные все, плетущие против меня интриги, заговоры и предающие меня! Я знаю, в чем дело: все вы хотите путем мошенничества лишить меня моих прав и посадить моего дядю-узурпатора на королевский трон. А ты, ты, вероломная шлюха, ты — самая подлая среди них!

Сэр Невил Ормм схватил его за плечо и, толкая к эскалатору, развернул в противоположную сторону. Даннен сопротивлялся и, как раненый волк, выл. Ормм яростно выругался.

— Эй, вы двое! — заорал он. — Помогите мне. Хватайте его!

Пока Даннена водворяли на эскалатор, он продолжал выть. Его скрывали спины двух слуг, на плащах которых красовался данненовский полумесяц на черном фоне. Вскоре аэромобиль с изображением голубого полумесяца взлетел и удалился.

— Лукас, он — сумасшедший, — настаивал Сезар Карволл. — Элейн не сказала ему и пятидесяти слов после его возвращения из последнего путешествия.

Лукас засмеялся и положил руку на плечо Карволла:

— Я знаю это, Сезар. Или вы думаете, что я нуждаюсь в подтверждении?

— Сумасшедший, я говорю — он сумасшедший, — вступил в разговор Ровард Гроффис. — Вы слышали, что он говорил о своих правах? Подождите, вот услышит об этом Его Светлость…

— Он заявляет права на герцогский трон, сэр Ровард? — резко и серьезно спросил Отто Харкеман.

— О, утверждает и заявляет, что его мать родилась на полтора года раньше герцога Энгуса и что подлинную дату ее рождения фальсифицировали, чтобы сделать Энгуса наследником. Ну, Его Светлости было три года, когда та родилась. Я был старым оруженосцем герцога Фергеса, я держал на плече Энгуса, когда через день после ее рождения лордам и баронам представляли мать Эндрэя Даннена.

— Конечно, он — сумасшедший, — согласился Алекс Горрэм. — Не знаю, почему герцог не направил его к психиатрам.

— А я бы направил его лечиться, — сказал Харкеман, задумчиво проведя рукой по бороде. — Сумасшедшие, претендующие на троны, — вроде бомб, которые следует разряжать, пока они не взорвали все вокруг.

— Мы не могли этого сделать, — заявил Гроффис. — В конце концов он — племянник герцога Энгуса.

— А я бы мог, — бросил Харкеман. — В роте у него триста человек. Только Сатане известно, почему вы разрешили ему их завербовать. А у меня восемьсот пехотинцев. Хотелось бы знать, как они покажут себя в бою — до отправки в космос. Через два часа они могут быть готовы к действиям, и все закончится еще до полуночи.

— Нет, капитан Харкеман, Его Светлость никогда бы этого не допустил, — наложил свой запрет Гроффис. — Вы понятия не имеете о политическом вреде, который может быть причинен независимым лордам, на чью помощь мы рассчитываем. Вас не было здесь на Грэме, когда по воле герцога Риджерда Дидрексбургского отравили второго мужа его сестры Сансии…

Они остановились под колоннадой; шедшая за ней главная терраса была заполнена людской толпой, и уже в шестой или восьмой раз звукоустановки разносили попурри из старых любовных песен.

Лукас взглянул на наручные часы; прошло ровно девяносто секунд. Положим, пятнадцать минут придется ждать начала, и еще пятнадцать потребуется до того, как можно будет уйти после свадебных тостов и поздравлений. Какой бы помпезной ни была церемония бракосочетания, длится она не более получаса. Всего час до того, как они с Элейн пулей понесутся в аэромобиле к Траскону.

Любовные песни внезапно прекратились; через мгновение тишину прорезал многократно усиленный звук трубы, исполнявшей “Салют герцогу”. Толпа замерла, гул голосов смолк. В начале эскалаторов у посадочной площадки вспыхнул штандарт, и герцогская свита поплыла вниз. Взвод охраны — в красно-желтом, в позолоченных шлемах и с алебардами, украшенными кисточками. Оруженосец, несущий Государственный меч. Герцог Энгус со своим советом, среди членов которого и Отто Харкеман; герцогиня Флавия в кругу своих компаньонок. Дворцовая челядь с женами. Снова охранники. Толпа разразилась взрывом приветствий — это над процессией заняли места аэромобили службы новостей. Кузен Никколэй и еще несколько человек вышли из-под колонн на солнечный свет; такое же движение произошло и на другой стороне террасы. Герцогская свита достигла конца центрального прохода, остановилась и развернулась.

— Прекрасно, поехали, — произнес кузен Никколэй, выдвигаясь вперед.

Десять минут назад они вышли, еще пять добирались, еще через пять минут он и Элейн — леди Элейн Траск Трасконская — на самом деле и навсегда отправятся к себе домой.

— Вы уверены, машина готова? — в сотый раз спросил Лукас.

Его двоюродный брат заверил, что готова.

На террасе появились люди в черном и огненно-желтом облачении Карволлов. Снова заиграла музыка — на этот раз исполняли “Дворянский свадебный марш” — музыку величественную, звучавшую возвышенно и в то же время нежно. Секретарь Сезара Карволла, юрист Карволла, управляющий сталелитейными заводами, капитан-телохранитель Карволла. Сам Сезар, ведущий под руку Элейн, на которой черно-желтая шаль.

Внезапно Лукас с испугом оглянулся по сторонам.

— Черт подери, где наша шаль? — спросил он — и успокоился, когда один из дворян показал ее, вытканную в зеленых и рыжевато-коричневых цветах Траскона. Подружек невесты вела леди Левайна Карволл. Наконец они остановились в трех метрах от герцога.

— Кто к нам приблизился? — спросил герцог Энгус командира своего эскорта.

Лицо его было тонким, точеным, почти женственным и заканчивалось остренькой бородкой. Вокруг головы вился тонкий золотой обруч, и только почивая, герцог не делал ничего, чтобы превратить обруч в королевскую корону.

Командир эскорта повторил его вопрос приблизившимся.

— Я, — сэр Никколэй Траск, — привел своего кузена и сеньора Лукаса, лорда Траска, барона Трасконского. Он прибыл, чтобы получить девицу леди Элейн, дочь лорда Сезара Карволла, барона Карвол-лмиллского, и разрешение Вашей Светлости на брак с нею.