Стивен Эриксон - Буря Жнеца

У окружающих выпучились глаза. Отлично. Ей нравилось видеть, как работает любимый прием.

– Как хорошо, что вы не любите плавать, – пробасил Куб.

Сержант Хеллиан уставилась на здоровенного солдата. «Не люблю чего?» Затем она опустила взгляд, пытаясь сосредоточиться, подсчитать число фляжек с ромом, которые вытащила из объятого диким пламенем трюма. Шесть или десять. Девять. Она обвела рукой размытый полукруг лиц. – Каждый оставляет в мешке свободное местечко. Каждому по одной.

Нервный Увалень сказал: – Сержант, разве нам не велено разыскать Урба и его взвод? Они, должно быть, близко. – Тут капрал заговорил другим голосом: – Он прав. Куб, откуда ты пришел? От воды или сверху обрыва?

– Не помню. Темно было.

– Постой, – крикнула Хеллиан, сделав шаг влево, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе. Нет, на качающейся земле. – Ты не моего взвода, Куб. Проваливай.

– Я бы со всей радостью, – отвечал солдат, покосившись на окружившую их стену густого леса. – Но мне даже фляжки клятого эля не досталось. Сержант, вы совсем обгорели.

Хеллиан выпрямилась. – Постой. Это не обсуждается. Главная часть пайка. Но я скажу вам, что самое плохое. Готова поклясться, что пожар видели. Надеюсь, что тот, кто его устроил, уже стал кучкой пепла. Вот на что я надеюсь. Кто-то его увидел, как пить дать.

– Сержант, все транспорты сожжены, – сказал другой солдат. Борода, широкая грудь – крепок как древесный ствол. «Наверное, так же умен. Как – то бишь его имя?»

– Кто ты?

Солдат потер глаза. – Балгрид.

– Точно. Ну-ка, Балда, попробуй объяснить: как это кто-то ухитрился переплывать от корабля к кораблю и поджигать при этом? Ну? Я что-то не соображу.

– Кто-то идет, – прошипел взводный сапер.

«У него такое дурацкое имя… Имя, которое так трудно запомнить. Напруди? Нет. Навреди? Уже ближе. А, Навроде. Нашего сапера звать Навроде. А имя его дружка – Замазка. А вон тот – Тавос Понд. Слишком высокий. Высокие солдаты получают стрелу в лоб. Почему он еще живой?» – Лук у кого есть? – спросила она вслух.

Кустарник затрещал, два силуэта вынырнули из сумрака.

Хеллиан уставилась на первого, ощутив припадок необъяснимой ярости. Задумчиво потерла челюсть, пытаясь вспомнить подробности насчет грустного солдата. Ярость куда-то исчезла, заместившись приливом отчаянной симпатии.

Куб прошел мимо нее. – Сержант Урб! Слава Худу, что вы нас нашли.

– Урб? – воскликнула Хеллиан. Пошатнувшись, она подскочила к прибывшему, выпялилась прямо в круглое лицо. – Это ты?

– А вы что, нашли ром?

Замазка проговорил сзади: – Она портит себе печень.

– Моя печень в порядке. Ее просто надо выжать.

– Выжать?

Она развернулась и сверкнула глазами на целителя: – Я уже видела печени, лекарь. Большие губки с кровью. Они вываливаются, когда ты кого-то потрошишь.

– По мне, больше походит на легкое, сержант. Печень – штука плоская, грязно- коричневая или бурая…

– Неважно, – оборвала его она, снова поворачиваясь к Урбу. – Если гибнет одно, то дохнет и другое. Я в полном порядке. Ну, – добавила она с громким вздохом (Урб почему-то отступил на шаг), – я в лучшем из настроений, друзья мои. Лучшем из лучших. Мы в сборе. Так давайте выступим в поход. Я совершенно точно помню, что мы куда-то должны выступить. – Она улыбнулась капралу: – А ты что скажешь, Нервный Увалень?

– Звучит разумно, сержант.

– Блестящий план, сержант.

– Почему ты всегда так, капрал?

– Как?

– Как?

– Смотри, Балда наполовину глухой…

– Я уже не наполовину глухой, сержант!

– Уже не? Так кто тут наполовину глухой?

– Никто, сержант.

– Нечего так орать. Балда тебя слышит; а если он не слышит, его надо оставить в лодке с тем долговязым, у которого стрела в голове. Они обои нам не подходят. Мы ищем серокожих убийц, они прячутся в деревьях. То есть за деревьями. Так что давайте оглядывать каждое дерево. На сначала подберите фляги, каждому по одной, и мы будем готовы.

Ну, что уставились? Я та, кто отдает приказы, и у меня новый меч, он очень быстро отрежет любую из моих титек. Шевелитесь все – у нас война впереди. За этими вот деревьями.

Присевший на корточки Чайчайка смотрел хитро, словно хорек в курятнике. Он утер тылом ладони сопливый нос, покосился по сторонам и сказал: – Все сосчитаны, сэр.

Кулак Кенеб кивнул – и дернулся, оборачиваясь к тому, кто слишком громко пошевелился: – Тихо там! Хорошо, Чайчайка. Найдите капитана и пришлите ко мне.

– Слушаюсь, сэр.

Солдаты чувствовали себя беззащитными, и не без причины. Одно дело, когда парочка взводов выходит вперед основной колонны, на разведку – тогда они хотя бы смогут отступить классическим образом. А сейчас в случае неприятностей им останется только разбежаться. Кенеб, назначенный командиром этого долгого и непонятного похода, нервничал. Труднее всего будет скрывать главный отряд из шести взводов – ему придали самых слабых магов, из тех простых соображений, что отряд должен идти в арьергарде, по возможности избегая столкновений. Остальная часть его легиона разбросана на тридцать лиг по берегу. Солдаты перемещаются крошечными подразделениями по десять – двенадцать человек. Вот-вот начнется компания «скрытного вторжения», грозящая затянуться на месяцы.

После Малаза Четырнадцатая Армия претерпела серьезные изменения. Десятки колдунов, ведунов, шаманов, гадателей и знахарей из всех частей были объединены в структуре, позволяющей сделать магию основным способом связи между легионами. Все взводные маги морской пехоты (кстати, в ее число теперь включили больше саперов и тяжелых пехотинцев) были научены некоторым ритуалам обращения с Мокра. Иллюзии, позволяющие скрыть людей, заглушить звуки, исказить запахи.

Всё это говорило Кенебу: она знает. «Знала с самого начала. Знала, куда мы идем, и планировала свои действия. Но с офицерами своими соображениями не делится. Адъюнкт встречается лишь с кузнецом – мекросом и Тисте Анди с Плавучего Авалю. Что они смогут ей рассказать о здешних землях? Они не отсюда родом…»

Он предпочитал считать обычным везением столкновение флота с двумя эдурскими ладьями, отбившимися от своих сил после бури. Слишком поврежденные, чтобы удрать, корабли были захвачены морпехами. Бой вышел тяжелый – загнанные в угол Тисте Эдур отчаянно сражались, хотя были полумертвыми от голода и жажды. Офицеров удалось взять живыми, но только после того, как все воины были покрошены на кусочки.

Допрос эдурских офицеров превратился в кровавую пытку. Но судовые журналы и карты дали гораздо больше сведений, чем пленные. «Да, странная началась кампания. «Странная» – слово слишком мягкое. Тисте Эдур действительно нападали на нашу империю – или на то, что было нашей империей – и целиком вырезали народы, находящиеся под ее номинальным покровительством. Но разве это не проблемы Лейсин?