Стивен Эриксон - Буря Жнеца

Артефакты вычищены, сияют отполированной бронзой. Он записал их характеристики, отыскивая сходные черты; он группировал их по разным признакам – углам изгиба, весу, взаимной близости на месте обнаружения? даже по глубине залегания в почве.

А ведь они действительно были скрыты в земле. Не выброшены, не потеряны. Нет, каждый предмет аккуратно помещали в специальную глиняную выемку – он сумел сделать слепки углублений, что помогло уточнить наклон и ориентацию каждой детали.

Сегодня артефакты были уложены на основе их положения в почве. Каждый предмет находится в точном соответствии с остальными – по крайней мере, так говорит его карта. Единственные исключения – объекты номер два и три. Земляные работы до обнаружения первых трех предметов производились без определенной методики, их положение никто не зафиксировал. Именно два артефакта из первых трех он снова и снова передвигал. Что касается третьего – найденного первым – объекта, то он отлично понимал, к чему он относится.

А тем временем за высокими, хорошо охраняемыми стенами имения город Летерас скатывался к анархии.

Что-то бормоча, Раутос Хиванар взял в руки первый артефакт. Снова поглядел на ставший знакомым изгиб, ощутил солидный вес. Снова удивился теплоте металла. Не стал ли он еще горячее в последние дни? Он не уверен; к тому же надежного способа проверить это не существует.

В воздухе витал слабый запах. Не запах дров, исходящий из тысяч печных труб – нет, это кислая вонь горелой одежды, сожженной мебели, а также – чуть заметной примесью – сладковатый смрад сожженной плоти.

Он отослал слуг в спальни, рассердившись на бесконечные ненужные доклады, на страх в уголках робких глаз. Он не ощущал голода и жажды; более того, казалось, что разум охвачен приливом сил, внутреннее зрение обострилось. Самая захватывающая подробность: он обнаружил, что каждой детали соответствуют большего размера предметы, найденные в разных частях города. Разумеется, всем, кроме этих двух. Итак, лежащее на столе было миниатюрной копией чего-то. Чего-то важного.

«Возможно, сегодня это самое важное.

Еще бы знать почему!»

Да, предмет становится теплее. То же происходит с его большим собратом, стоящим на задворках новой гостиницы Хиванара?

Он встал. Неважно, что уже поздно. Он должен увидеть.

Осторожно опустив артефакт на стол – в соответствии с местоположением гостиницы – он встал и подошел к шкафу.

Звуки мятежей утихли – беспорядки переместились в бедняцкие кварталы на севере. Нацепив тяжелый плащ и захватив трость – она была ему нужна не как опора, а как средство защиты против возможного нападения – Раутос Хиванар покинул контору. Тихо прошел по дому. Наружу, налево, к внешней стене.

Стражники у ворот отдали честь.

– Есть проблемы поблизости?

– Пока нет, господин.

– Я решил прогуляться.

Стражник поколебался и сказал: – Я соберу эскорт…

– Нет, нет. Я буду осторожен.

– Господин…

– Открой дверь.

Стражник повиновался.

Миновав арку, он помедлил в узкой аллее. Услышал, как стражник закрывает ворота. Запах дыма здесь сильнее; немногие все еще горящие на железных столбах фонари окружает туманное гало. У канав валяется всяческий мусор – самая неприятная деталь, показывающая, насколько далеко жизнь ушла от норм порядка и закона. Неспособность очистить улицы – верный признак деградации культуры. Культуры, которая, несмотря на громкие уверения в обратном, потеряла чувство гордости и веру в себя.

«Когда все случилось? После эдурского завоевания? Нет, поражение – лишь симптом. Шепоток, обещавший анархию и разрушение, прозвучал уже давно. Шепоток столь тихий, что мы не смогли расслышать. Ах, и это вранье. Мы просто не желали слышать…»

Он озирался. Он чувствовал, как давит на плечи тяжкое утомление.

Не только ему. Летерасу. Всей империи.

Раутос Хиванар вышел в умирающий город.

Пятеро людей забредут ночью на тартенальское кладбище, только если они замышляют недоброе. Хмурый Аблала Сани вышел из темноты и ворвался в их кружок. Заработал кулаками. Еще миг – и он стоял среди пяти недвижных тел. Подобрал одно, подтащил к дыре под корнями громадного поваленного дерева. Бросил труп в провал, вернулся за следующим.

Вскоре после этого он разжег небольшой костер и начал расчищать пространство, вырывая траву и откатывая валуны. Опустился на колени, вырывая мелкие сорняки – и начал двигаться, формируя расходящуюся спираль.

Туманная луна все еще восходила над головой; где-то неподалеку к северу горели здания. Все нужно закончить к рассвету. Чистое место, широкий круг обнаженной земли. Кочки останутся – и это правильно, это хорошо, ведь все кладбища отличаются неровностью.

Услышав бормотание из дыры под деревом, Аблала встал, отряхнул ладони и колени. Подошел к провалу. Начал разглядывать серые тела, пока не выделил то, от которого исходили звуки. Присел, еще несколько раз ударил человека по голове, пока тот не прекратил стонать. Удовлетворенно вернулся в круг.

Да, к рассвету.

Потому что на заре, знал Аблала Сани, император поднимет проклятый меч, а напротив него на песке арены будет стоять Карса Орлонг.

В тайной комнате – которая некогда была могилой – сидели Ормли, Поборник Гильдии Крысоловов, и чрезмерно жирная женщина. Ормли кривился. – Здесь это тебе не нужно, Ракет.

– Да, – ответила та, – но я уже привыкла. Не поверишь, сколько силы в пышных привесках. Они устрашают. Знаешь, если дела наладятся и пищи станет в избытке, я попробую стать толстой по-настоящему.

– Я как раз об этом. – Ормли склонился над столом. – Твои буфера искусственные и не весят как настоящие. Ты будешь уставать, пройдясь по комнате. Колени заболят. Дыхание спертое, потому что легким не хватает пространства. На животе «полоски беременности», хотя ты не рожала…

– А если я забеременею? Не все ли равно тогда, какие там полоски?

– Ну, я не знаток этого дела… но думаю, что все равно. Никто не отличит.

– Ормли, ты полный идиот.

– Но в своем деле я хорош.

Услышав это, Ракет кивнула. – Итак? Как дела?

Ормли прищурился и почесал заросший подбородок. – Есть проблема.

– Серьезная?

– Серьезная.

– Насколько серьезная?

– Серьезнее не бывает.

– Хммм. Ни слова от Селаш?

– Пока нет. И ты была права. Придется подождать.

– Но наши люди расставлены? Трудностей с мятежами и всем прочим нет?

– На этот счет будь уверена, Ракет. Едва ли это популярные места.

– Время казни не менялось?

Ормли пожал плечами: – Утром узнаем. Конечно, если глашатаи еще работают. Я надеюсь, что нет. И все же мы можем провалиться. Ты ведь понимаешь?