Анатоль Нат - Шишки без ягод

— Что-то нам не понятно, — с каким-то нервным, непонятным раздражением на лице Мишаня нервно похлопал по крупу лошади. — Для чего ты строишь ещё целую кучу землянок? Всё строите, строите. Да ещё такие здоровые, чуть ли не втрое больше того, что под наш старый цех уже устроены? И на кой ты столько этого кухонного червя сюда притащили. У тебя здесь что, рабочая столовая для червей открывается?

— "Я строю?" — так и хотелось спросить Сидору, но он промолчал.

Посвящать чужих людей в творящиеся у них в компании дела, не хотелось. И так что-то в поведении Мишани с Пафнутием сразу царапнула глаз Сидора. Да и интонация, агрессивная экспрессия, с которой они начали разговор, подспудно Сидору сразу не понравилась. Только вот что именно так царапнуло сознание, сразу определить он никак не мог.

— Расширяемся! — неожиданно заорал ему чуть и не в самое ухо Мишани.

— Бросив любовный взгляд на проносимый мимо здоровущий короб с очередной партией червяка, он с довольным, умиротворённым видом прокомментировал специально для него:

— Расширяемся, Мишаня! Расширяемся! Или ты думаешь, что мы всю ту рыбу, что нам на шею свалилась, в том жалком сараюшке, что вы так гордо называете коптильным цехом, можно переработать? Все отходы?

— У меня вообще задача стоит по переработке отходов, а не копчение рыбы, — пренебрежительно махнул он рукой. — Рыба это так, до кучи.

— А нынешнего объёма вашего цеха, мне точно не хватит, — покачал он головой. — Да к тому же таких, как этот наш первый заводик, мне в перспективе штук двадцать надо будет построить, — гордо заметил он, стукнув себя кулаком в грудь. — Чтоб было, где и рыбу перерабатывать и от останков избавиться. И это только для начала.

Сразу как-то поскучнев Сидор мрачно заметил:

— Вот же геморрой то навязали на мою шею, прости Господи. — Почесав затылок, он тяжело вздохнул. — Представляете, как только подумаю что всю эту рыбу, что мне навязали, надо ещё будет не только переработать, но потом ещё и где-то хранить, а потом ещё и продать, так прям, плохо делается.

— Хотя, — бросил он косой взгляд на суетящихся неподалёку людей, сноровисто загружающих очередную телегу, — судя по обилию грузчиков, как раз проблем со сбытом нет.

— Слушай, — Мишаня бросил на него косой взгляд. — А где ты целый месяц был.

— Ну, — улыбнулся Сидор. — Всё-то тебе расскажи.

— Да мне, собственно плевать на твой рассказ, — грубо оборвал его Мишаня, мгновенно согнав улыбку с лица Сидора. — Меня другое интересует. Почему ты не выполняешь наш договор?

— Как это?

Полный недоумения взгляд Сидора выдавал его полную растерянность. Подобного наезда он никак не ожидал.

— Вот так это, — видимо вошедшему в раж Мишане надо было выговориться. Поэтому на растерянно недоумённый взгляд Сидора он не обратил внимания.

— Ты когда последний раз был в собственном цеху?

— Ну…

Мишаня, чуть прищурив глаза с плохо скрытой презрительной усмешкой в глазах смотрел на недоумённо глядящего на него Сидора. Хмыкнув что-то неопределённое, он глухим голосом раздражённо поинтересовался:

— Понятно. Денежку получаешь, а что здесь творится тебе наплевать.

— Ты, когда заключал договор с Городским Советом о копчении, то о каком объёме рыбы договаривался? Вообще, какой был у вас разговор по рыбе.

— Короче, — сердито проговорил он, недовольно глядя на недоумённо молчащего Сидора. — Ты хоть имеешь представление что коптим и сколько солим?

— Ну, — задумался Сидор, пытаясь вот так, сходу, вспомнить условия договора с Советом. Разговор всё меньше ему нравился, не говоря уж про тон, который взял Мишаня. — Ничего конкретного не определили, но по началу, на словах, остановились на паре возов в неделю. Ну и потом, когда вас нанял, ещё сказал Голове, что они могут подкинуть ещё парочку возов. Я так подумал, что если Дашка с парой возов справлялась, то и вы с ещё одной парой легко управитесь. Думаю, — Сидор, чуть прищурив глаза, задумчиво рассматривал стоящую перед ним парочку. — Всего до полу тонны в месяц договаривались, хотя окончательный объём ни сначала, ни потом не установили.

— Потом, — задумался он, вспоминая условия договора, — В переработку идёт частиковая рыба. Ну…, там…, лещ, судак, щука, сом…, вобла…, снеток…, - Сидор снова впал он в глубокую задумчивость.

— Ясно, — оборвал его размышления Мишаня. — Про частиковую рыбу всё ясно, да и про остальную тож, — покровительственно усмехнулся он. — А про пряный засол калиброванной лонгарской селёдки был разговор? Про солёный снеток, копчёную корюшку?

— Ну…., - замялся Сидор, пытаясь вспомнить о чём же они всё-таки договаривались с Головой.

— Понятно, — снова грубо оборвал его размышления Мишаня.

Подобная бесцеремонность начала потихоньку Сидора раздражать. Эти вопросы ну никак не могли касаться простого коптильщика. И было непонятно, чего он лез к нему.

— Пойдём, посмотришь на свою дополнительную пару возов, — хмыкнул непонятно с чего удовлетворённый Мишаня.

Ни слова больше не говоря, Мишаня с Пафнутием повёли его по стройке на другой конец строительной площадки. Туда, где рядом со стройным рядом новеньких деревянных бараков деловито суетилось множество какого-то незнакомого народа.

Это было странно.

И здесь, в отличие от левой стороны, никто ничего не строил. Здесь разгружали и нагружали какие-то подводы и сани. И, если разгружали мороженую рыбу валом в большие, приёмные деревянные короба, тут же оттаскиваемые в вагонетках по рельсам куда-то в огромные, распахнутые настежь ворота полуземлянок, то нагружали эти же освободившиеся телеги аккуратными, ярко раскрашенными ящичками с готовой копчёной продукцией и какими-то небольшими, пряно пахнущими десятилитровыми бочонками.

О копчении недвусмысленно свидетельствовал разлитый вокруг умопомрачительный запах копчёной рыбы. А о том что в небольших десятилитровых бочонках оказывается была столь высоко ценимая в южных баронствах пряная лонгарская селёдка, Сидор тут же понял по тонкому пряному духу, пахнувшему на него из распахнутых настежь дверей ближней полуземлянки, из которой как раз выкатывали очередную партию бочек.

Причём, как тут же обратил внимание на это Сидор, что бочки, что ящички, все они были хоть и разные, но не более двух, трёх типов по раскраске и по размерам. Это определённо говорило о том, что рыба там была калиброванная, а следовательно элитных, строго определённых сортов и размеров, что, как совсем недавно узнал Сидор, значительно повышало её в цене.

Разлитый вокруг тонкий, пряный аромат слабосолёной лонгарской селёдки, ни с чем нельзя было спутать. Был правда один, весьма важный вопрос — откуда всё это взялось.