Аарон Дембски-Боуден - Ловец душ

Адгемар был без шлема, а лицо его расчертили кровавые порезы, уже покрывшиеся коркой и заживающие под влиянием усиленной физиологии Астартес.

Талос вышел из «Громового ястреба» последним. Имперский орел на его нагруднике, и без того оскверненный, подвергся дальнейшим надругательствам. Одно крыло отсек удар клинка, так что оно теперь торчало в стороне от остального, а оперение цвета слоновой кости сменилось угольно-черным, — по предположению Септимуса, здесь не обошлось без огнемета. Правая рука Талоса окостенела и не двигалась. Похоже, перчатка окончательно отказала, и при ремонте потребуется немалая осторожность.

Септимус сразу отметил две вещи. Во-первых, починка доспеха будет делом нелегким. При виде второго слуга покрылся холодным потом.

— Где его болтер? — спросила Октавия.

Она тоже заметила.

— Я потерял его, — ответил Талос, проходя мимо с воинами Первого Когтя.

— Куда вы идете, господин? — окликнул Септимус.

— Мне надо повидать техножреца и капитана десятой роты.

Делтриан лично занимался Малкарионом.

Повреждения, полученные жрецом во время нападения на Зал Памяти, были почти полностью устранены. И все же несколько сервомоторов в суставах верхней части тела техноадепта работали на половинной мощности — их системы еще не успели опробовать на полном ходу.

Хотя Делтриан и мучился потаенным стыдом, проявляя такую чисто человеческую слабость, он проклинал Враала всякий раз, когда непослушное тело причиняло ему неудобство при ходьбе и работе.

Техножрец и несколько его сервиторов работали над корпусом дредноута. Они паяли, подкручивали крепления, ставили заплаты и возвращали форму погнувшейся броне. По Залу Памяти носилось гулкое эхо.

Талос официально поприветствовал Делтриана при входе в зал, но для беседы с древним воителем переключился на вокс.

— Прости мою грубость, техножрец, — сказал Астартес, вновь надевая шлем. — Мне надо слышать во всем этом грохоте.

Делтриан поклонился в ответ. Священный техосмотр должен быть громким согласно традиции. Эти звуки складывались в хвалу Богу-Машине.

— Капитан, — обратился Талос по воксу.

— Я уже не капитан. Говори, Ловец Душ.

— Равнины наши.

— Они станут отличной зоной высадки. Осада начнется на рассвете.

— Времени в обрез. Даже если мы возьмем город за неделю…

Талос замолчал. Малкарион знал обо всем не хуже его. До прибытия Кровавых Ангелов оставалось меньше трех недель.

— Псайкеры Абаддона все еще уверены в своих предсказаниях?

Талос фыркнул:

— Абаддон сам мне сказал, что в последнее время они слишком часто его подводят.

— Тогда почему он им доверяет?

Раздражение — и сомнение, как с чувством неловкости заметил Талос, — прорезалось в голосе Малкариона. Он пришел из той эпохи, когда легионы практически не терпели появления псайкеров в своих рядах. Подобных выродков либо изгоняли со службы, либо сурово натаскивали и держали в узде, не полагаясь на них в планировании боевых операций.

— Он работает с тем, что есть. К тому же астропаты флота подтверждают прогнозы.

— Крастиан тоже?

— Крастиан мертв, сэр. Убит шестьдесят лет назад. С тех пор у нас на борту нет астропата.

— Возможно, к лучшему. Псайкеры. Они мутанты и не заслуживают доверия.

— Астропаты на борту «Охотничьего предчувствия» согласны с псайкерами Абаддона. Имперские подкрепления еще в неделях пути отсюда.

— Хм.

— Как прошла ваша первая битва, сэр?

Малкарион уже несколько раз отвечал на этот вопрос. Сразу после возвращения на «Завет» ему принялись досаждать посетители: воины из разных отделений приходили выразить уважение и расспросить о ходе наземной операции.

— Великолепно, брат. Кровь, оросившая мой доспех… Восторг, порожденный гибелью множества врагов под огнем моей пушки и ударами кулака… Когда мы захватим этот мир во имя нашего отца, это станет величайшим триумфом.

Талос улыбнулся. Что-то слабо верится.

— А теперь скажите мне правду.

Сервиторы, работавшие над огромным корпусом Малкариона, замерли на секунду, когда дредноут издал протяжный скрип.

— Без радости. Без огня. Без жизни.

— Вы сердитесь на меня за то, что я разбудил вас?

— Если бы я сердился, брат, ты был бы уже покойником. Я стер бы тебя с лица земли так же, как стер этого презренного Чернеца Враала. Никогда его не любил.

— Его никто не любил.

— Я просто не понимаю, зачем я вам понадобился. Вот и все.

Талос некоторое время обдумывал ответ.

— Вы понимаете, какое впечатление производит на меня ваш голос, сэр? На всех нас? Как он колеблет воздух, подобно грому, и вырывается из вокса звуком победного горна?

— Я не глуп, мальчик. Я прекрасно вижу, как вдохновляет вас моя нынешняя форма. Но я мертв, Талос. Это правда, и только она имеет значение.

— Ночью мы добились достойной победы. Никто не погиб. Через три часа мы снова высадимся на планету. На рассвете крепость-фабрика падет.

— И я сделаю вид, что мне не все равно. Не беспокойся.

— Я слышал, как вы воодушевляли Девятый и Десятый Когти на поле боя.

— Все, что я делал, — это безостановочно убивал и орал на врагов.

Из глубин дредноута донесся еще один скрипучий звук.

— Что это?

— Мой загрузчик боеприпасов, — солгал Малкарион.

На самом деле так звучал смех его нынешнего колоссального тела.

— А теперь обойдемся без формальностей, Ловец Душ.

— Я вполне бы мог обойтись без того, чтобы вы называли меня этим именем, сэр.

— И ты полагаешь, что я намерен считаться с твоими желаниями? Я Малкарион Возрожденный, а ты всего лишь апотекарий, вообразивший себя командиром.

— Очко в вашу пользу, — улыбнулся Талос.

— Достаточно пустой болтовни. Зачем ты здесь? Что тебя беспокоит?

— Я потерял свой болтер.

— Хм. Возьми мой.

— Возьми мой? — расхохотался Талос. — Так-то вы проявляете уважение к реликвиям легиона?

— Мне он явно больше не понадобится.

Боевая машина подняла и опустила стволы автопушки. Два сервитора, занятые их проверкой, издали тревожные сигналы ошибки.

— Извините, — вслух громыхнул дредноут.

Делтриан, скелетообразный и предупредительный, как всегда, поклонился:

— Все в порядке, господин.

— Отлично.

Малкарион снова перешел на вокс:

— Продолжай, Талос.

— У меня было видение, сэр.

— Вряд ли это способно меня удивить.

— Но оно отличается от других. Оно… ошибочно. По крайней мере отчасти. События происходят не так. С первой секунды, когда я пробудился, все в нем показалось мне сомнительным. Как будто кто-то нашептал мне во сне ложь. Узас из Первого Когтя, убивающий Кириона. И теперь, когда планета готова пасть, я начал сомневаться во всем остальном. Фаровен не погиб, хотя я видел его смерть.