Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 2: Смерть плоти, смерть мечтаний

— Всё кончено.

Для тех, кто оставался на Минбаре, ничего ещё не закончилось, никогда не закончится.

Никогда.

Дворец был пуст. Не просто немноголюден, но совершенно необитаем. На сколько мог охватить взгляд, не было ни одного охранника, ни одного слуги, ни одного аристократа, никого.

Лондо начинал думать, что возможно за покушением крылось что — то более серьёзное.

Дворец был совершенно пуст, пока он не достиг тронного зала. Там кто — то был.

Рифа был необычно тих и неподвижен, пришпиленный к трону длинным мечом кутари. Его рот был открыт, как будто его последней эмоцией было удивление, что кто — то мог посметь убить его. Три охранника, что должны были постоянно находиться при нём, сейчас отсутствовали. Лондо не видел нигде их тел. Личная охрана императора, как предполагалось, была неподкупной, но Лондо лучше чем кто — либо знал, что не существует такой вещи как неподкупность. Каждый имеет цену.

— Вы не должны были возвращаться, Лондо.

Это мог быть кто угодно.

Малачи вышел из тени. На его руках виднелись следы крови. — Вы не должны были возвращаться.

— Напротив, — ответил Лондо. — Я должен был вернуться раньше. Почему, Малачи? Почему? Цареубийство — это то, чего я никогда не ждал от вас.

— Планы внутри планов, всё движется по кругу. Посмотрите на меня, Лондо. Я столь же знатен, как и любой из тех, кто был рожден для пурпура. Уходите, Лондо. Покиньте Приму Центавра. Берите с собой Тимов и уходите как можно дальше. Я обещаю не преследовать вас, но только, если вы сейчас же уйдёте и никогда не вернётесь.

— Я не могу, Малачи. Вы должны бы знать это.

Он вздохнул и посмотрел вниз. — Эх. Я любил Турхана, Вы знали? Он был самым великим из нас всех. В его руках … мы могли бы сделать так много. Но нет, он умер одиноким стариком, его жизнь, отданная этому трону, — это девять десятых его нереализованного потенциала.

— Через несколько минут прибудет начальник гвардии. Он найдет убитого императора и премьер — министра, тяжело раненного при попытке защитить своего императора. Он также найдет Лондо Моллари, давнего врага императора, сбежавшим, и обнаружит тела двух гвардейцев в его комнате.

— Уходите, Лондо. Уходите и не возвращайтесь.

— Почему? Великий Создатель, Малачи, почему?!

— Уходите.

Лондо бросил последний взгляд на бывшего друга, затем на тело на троне. Всего за один день Рифа достиг того, о чём всегда мечтал. И всего один всё тот же самый день он был счастливившим человеком среди всех, кто когда — либо жил.

— Это ещё не конец, — сказал Лондо, оборачиваясь, чтобы уйти. Через несколько мгновений он покинул зал.

— Нет, — вздохнул Малачи у него за спиной. — Нет, это ещё далеко не конец.

Бестер был готов покинуть Проксиму-3, когда пришёл посол Шеридан. — Ах, посол, какая приятная неожиданность. Мы слишком редко видимся.

— Помолчите немного. Кто — то недавно пытался убить президента, вы знали?

— Да, я слышал. Генерал Такашима, не так ли? Такой позор, правда. Многообещающий солдат… впал в безумие. Трагедия.

— Безумие? Возможно. Или возможно кое — что ещё. Почему вы ждали так долго, Бестер? Если бы вы убили Кларка раньше, вы могли бы спасти Минбар. Это был план Г'Кара, не так ли?

Бестер обернулся и посмотрел на Шеридана. На лицо посла совершенно ничего не выражало, закрытая книга.

Для обычного человека, разумеется.

— У Г'Кара свои планы. Что мне Минбар? Можете даже взорвать его, мне безразлично. — Бестер был крайне осторожен в подборе слов и тона, пытаясь одновременно просканировать посла.

— Тогда, что вас волнует?

— Мои люди. Будущее. Мы больше не будем рабами, посол. — Щиты вокруг сознания Шеридана были… чудовищными. Бестер чувствовал лишь слабое жужжание на самом краю своего сознания.

— Человечество не будет больше рабами. Напротив мы будем хозяевами. Не только Проксимы, Беты Дюрана и Минбара, но всего. Г'Кар стоит на нашем пути, и достаточно скоро мы придём к нему. С оружием в руках. Вы можете теперь остаться с нарнским идеалистом, которому ничем не обязаны, или можете помочь нам и стать победителем. Вы ничего не должны Г'Кару. Ваша преданность конечно же принадлежит вашей собственной расе?

— Неужели они? — Жужжащий звук становился всё громче и громче. Бестер пробил последние щиты Шеридана, и на мгновение человек стал силуэтом, черной дырой, втягивающей в себя свет. Жужжание становилось всё громче и громче, бомбардируя сознание Бестера. Воздух позади Шеридана мерцал…

… и Бестер впервые увидел Тень.

Образ исчез, и он, пошатываясь, отступил назад. Он прижал к виску руку.

— Да, это они, — сказал Шеридан. — Подумайте о моём предложении. Если вы передумаете, свяжитесь со мной, но не раздумывайте слишком долго. Как я сказал, скоро мы придём к Г'Кару.

Он ушёл.

Бестер глубоко вздохнул. — По крайней мере… это было… интересно. Я должен буду обдумать всё это. А что ты думаешь, дорогая?

В дальнем конце комнаты, скрытой в тени, проявилось движение. — Ты рисковал, эта вещь могла и не сработать.

— Конечно она работает. Это плащ «чёрный свет». Разработка здешних учёных, и последнее, что оплакиваемая генерал Такашима смогла достать для меня перед своей… безвременной кончиной. Конечно она не будет работать, если ты двигаешься, но для этого и нужна Скрадывающая Сеть. Я сказал, что не брошу тебя. Мы слишком долго не виделись.

Она улыбнулась. — Тебе действительно меня не хватало?

Он вздохнул. — Каждую минуту каждого дня. Ты преуспела. Я горжусь тобой. Очень горжусь. — Он замолчал на секунду, а затем покачал головой. — У тебя не было никаких проблем с уходом?

— Нет. Это странно. Для такого опасного диверсанта и предателя как я охраны было, пожалуй, слишком мало.

— Ах, это конечно же мистер Уэллс. Хороший человек… с определённой точки зрения. И полезный союзник. Думаю, что Шеридан подозревает… Это место начинает походить на центаврианский Двор. Все подозревают всех.

Талия Стоунер пересекла комнату и остановилась около своего возлюбленного. Она нежно поцеловала его. — Пошли, Альфред, — сказала она. — Идём домой.

Синевал первым высадился на Минбаре. Он не думал, что когда — нибудь вернётся сюда, и когда он сделал свои первые шаги по Йедору, он пожелал, никогда их не делать.

Город лежал в руинах, и только храм Варенни всё ещё возвышался в гордом одиночестве. Кристаллическое озеро было заполнено грязью, илом и кое — чем похуже. Мосты разрушены, библиотеки обратились в развалины, храмы стали надгробиями.

А небо… небо было черным. Дождь прекратился, но облака, парившие наверху, обещали его скорое возвращение. Это были облака пыли, осколков и… кое — чего похуже.