Александр Бруссуев - Не от мира сего 2

— Илейко, вставай, у нас тут беда.

Илейко открыл глаза и безо всякого узнавания осмотрелся вокруг. Стоявший возле него леший выглядел обеспокоенным. Не мудрено, дикий вой десяток глоток раздавался так близко, что мороз проходил по коже, разгоняя мурашки во все стороны.

— Лошадь! — вскричал лив и, рывком вскочив на ноги, бросился к Заразе.

Рассвет еще только занимался, кобыла была на отведенном ей месте — она беспокоилась, но не бесновалась от страха. Видать, пообвыкла, сердешная.

— Это дрянь какая-то, а не волки, — сказал возникший из предутренней хмари Пермя. — Сюда чешут.

— Уверен? — спросил Илейко, освобождая узду лошади.

— Нет, не уверен, — ответил Васильич. — Если будем проверять, боюсь, станет поздно спасаться.

— Тогда надо уходить.

— Куда, простите за нескромный вопрос? — это Мишка подошел, неся в руках все нехитрое имущество.

— К воде, — пожал плечами лив. — Больше некуда.

— Ну да, лошадь на дерево не затащишь, как ни пытайся, — проговорил Пермя. — Да и неизвестно, может, эти твари по сучьям скачут лучше белок.

— Эх, лучше бы они в воде тонули лучше белок, — вздохнул Хийси.

Они спешно отправились к ламбушке, пока не задаваясь вопросом, что за напасть приближается?

Озерцо было обычных размеров — никак несравнимо с прудом — даже островок имелся, совсем маленький, с березой, печально опустившей ветки до воды. Значит — не кусок торфа, плавающий по воле ветра от одного берега к другому. Значит — кусочек суши.

— Парни, — сказал Илейко, когда они вышли к берегу. — Дрова нужны и костер. Чем больше дров, тем дольше огонь будет нам помогать.

— А ты куда? — уже отходя к ближайшим деревьям, спросил Пермя.

— Заразу переведу.

Куда он собирался переводить лошадь, никто не спросил, его товарищи принялись поспешно добывать дрова.

Они сунулись в воду по наиболее кратчайшему пути. Дно было, конечно, илистым, но не очень — передвигать ногами можно. Вот вода обжигала холодом не по-детски. Да и глубина легко достигла пояса, не собираясь, по всей видимости, на этом останавливаться. Когда туловище Заразы полностью скрылось под коричневой гладью озера, имеющей в этот предутренний час особенность при любом удобном случае становиться зеркалом, лошадь начала отфыркиваться, как собака. Илейко прошептал ей на ухо успокоительную фразу "свинья-собака" и с превеликим сожалением приготовился дальнейшую часть пути преодолевать вплавь. Однако ногам так и не суждено было оторваться от дна — ближе к островку наметился подъем, приведший двух продрогших путников к березе.

— Вот и сиди здесь, пока все не уладится, — отчаянно клацая зубами от холода, проговорил лив. Ему еще предстоял обратный путь, целью которого было уже не отражение возможного нападения неизвестных тварей, а живительное тепло огня, разгорающегося на берегу. Враги могут подождать, сначала надо согреться.

Илейко двинулся назад, но почему-то решил пойти ближе к сухой поросли, что бесстыдно торчала сухими стеблями несколько в стороне. К его удивлению проваливаться по шею не пришлось — глубина воды на всем протяжении выбранного маршрута до самого берега едва ли доходила до колена. Он бросил осторожный взгляд назад: не заметила ли Зараза, а то обидится, неровен час? Но лошадь, если и заметила, то виду не подала: она, вероятно, сосредоточилась сейчас на одном — как бы самой согреться, не ударяясь в пляс и не выкидывая коленца? Все-таки места на острове, чтобы по нему скакали кобылы, было недостаточно.

— Ну, что же, — сказал Мишка. — Теперь остается только ждать, пока не появятся эти твари.

Илейко поворачивался к огню то одним боком, то другим, и от его намокшей одежды шел пар.

— Звери бьются за свою территорию, — сказал Пермя.

— И еще за самок, — дрожа всем телом, проговорил лив.

— Нда, может зря Заразу эвакуировали, — хмыкнул леший. — Она одна у нас самка. Эй, Наследник, а ты, случаем, не самка?

— Если они придут к нам, то это не совсем звери, — игнорируя слова Мишки, рассуждал Пермя. — Мне надо понять, что это такое. Тогда можно придумать, как с ними бороться.

Словно по заказу вой резко оборвался, и наступила тишина. В такие предутренние часы это не редкость. Никто не хочет нарушать безмолвие природы, ни человек, ни животное. Разве что какая-нибудь поганка, в смысле — утка, заорет что-то совершенно безумное, да и только. Ну, так что с птицы взять — у ней на уме ничего нет, потому что и ума-то нету.

Только смутный шелест, вроде бы от мягкого перемещения лап, да дыхание, причем — чужое. Потому что люди как раз дышать перестали: они вслушивались. Огонь совершенно беззвучно облизывал поленья, и тут Мишка заорал, подражая пресловутой поганке.

Илейко от неожиданности чуть в костер не свалился, а невозмутимый Пермя произнес:

— Крупные твари. По виду — волки, но величиной с нашу Заразу. Такими волки не бывают.

Васильич внимательно следил за окружающей обстановкой, поэтому углядел метнувшуюся в сторону тень за дальними кустами. Для нее крик лешего тоже оказался неожиданностью.

— Придется сидеть тут, постигать, что же это такое к нам прибилось? — продолжил Пермя. — Днем надо экономить дрова, да глядеть в оба. К ночи будет сложнее.

— Так и они тоже нас изучать примутся, — сказал Мишка. — Иначе бы уже всей своей сворой навалились.

— И что же им мешает? — на этот вопрос Илейки его товарищи взглянули на него с осуждением.

В то же самое время, будто получив некое разрешение, четыре крупных и каких-то облезлых волка маленькими шагами начали приближаться к людям по широкой дуге. Глаза зверей были абсолютно и неестественно желтыми, мех на шкурах местами свалялся, обнажив отвратительного вида проплешины.

— Однажды к нам в деревню с леса на Кадайке прибежал бешеный волк, — сказал лив, просто чтобы что-то сказать. Он чувствовал досаду на себя и некую вину перед товарищами: будто бы своим предыдущим вопросом позволил тварям двигаться. — Он выглядел очень похоже.

— Ну и что? — вытаскивая из огня горящую головню, спросил леший.

— Так убили его мужики, — пожал плечами Илейко, перехватываясь левой рукой за тесак. — Никого кусить не смог.

— Бешеное животное передвигается только бегом и никогда в стае — его оттуда изгоняют, — поделился знаниями Пермя. — Готовьтесь — сейчас будет представление. Мишка, ты справа держи свой сектор. Я — слева.

— А я? — спросил, было, лив, но в этот момент из-за спин тварей бесшумно и стремительно выскочил еще один "волк". Он не убоялся огня, одним прыжком преодолевая пламя. Остальные твари сейчас же напряглись, готовясь прыгнуть на людей. Но Мишка с яростным криком взмахнул головней перед ними, заставив ближайших к нему зверей отступить на несколько шагов. То же самое проделал и Пермя, своим мечом пытаясь достать морду ближайшей желтоглазой твари.