Крис Райт - Битва за Клык

Не страх, но, возможно, нечто на него похожее.

— Вот поэтому на войну идут рубрикаты, — ответил Афаэль. — Благодаря благословенной хитрости нашего лорда, в Логове осталось не больше сотни Псов. Мы привезли шестьсот наших безмолвных братьев. И у нас два миллиона смертных солдат против нескольких тысяч. Какое количество войск успокоило бы тебя, брат?

Хетт ощутил некоторую взвинченность в интонации командира.

Он боится поражения? В этом все дело? Нет. Беспокойство более глубокое. Это что-то еще, что-то внутри его самого.

— Я не допускал…

— Нет, именно это ты и сделал, — устало перебил Афаэль. — И это твое право. Ты такой же командующий, как и я.

Он остановился, осматривая зону высадки, массу солдат и боевой техники. Звено штурмовых кораблей пролетело низко над землей, на некоторых видны были следы недавних боев. Это зрелище впечатляло, демонстрация силы, против которой мало кто в галактике смог бы выстоять.

— Будь это не Фенрис, я бы сказал, что у нас уже есть все, что нужно, — промолвил Афаэль. — Хотя самоуверенность в этом месте будет всем нам стоить жизни.

Он оглянулся на «Грозовую птицу», стоявшую с открытым грузовым люком. Что-то спускалось по рампам. Что-то громадное.

— Увидишь, Рамзес, все меры предосторожности приняты. Мы пойдем в битву со всем оружием, каким еще обладает легион.

Двигающаяся гора металла с грохотом выбралась из тени грузового отсека. Голова у нее располагалась прямо в центре широкой бочкообразной груди, окруженная бронзовым орнаментом. В одной массивной руке громадина держала пушку, в другой — гигантский бур. Она тяжело и неторопливо передвигалась, идеально при этом балансируя. Золоченый монстр распространял запахи густых масел и охладителей. Ничего больше. У него не было души. Даже рубрикаты обладали более значительным присутствием в варпе.

Пораженный Хетт с изумлением взирал на махину.

— Катафракты, — выдохнул он, увидев, как за первым спускается еще один монстр. — Я думал, что все они были…

— Уничтожены? Не все. Это последние.

Хетт смотрел, как громадные боевые роботы, творения древней кибернетической техномагии, добрались до края посадочной площадки и остановились. Они казались грозными и непоколебимыми. За этими последовали другие, целый отряд смертоносных машин.

— Конечно, были сделаны кое-какие улучшения, — объяснил Афаэль, кивая на руки-буры. — Если придется выкапывать Псов из их Логова, мы без труда сможем это сделать.

— Думаешь, до этого дойдет?

— Это меня не волнует, — промолвил Афаэль с неподдельной ненавистью. На мгновение его голос стал больше походить на голос Хетта. — Если они встретят нас на льду, мы придем за ними туда. Скроются в туннелях — мы последуем за ними. Если закопаются в горах, мы сможем проникнуть и туда. Мы будем травить их, втягивать в битву и бить, пока их кровь не зальет это место так, чтобы оно никогда не возродилось.

— За Русса!

Забрызгав визор шлема слюной, Россек врезал цепным кулаком, прочертив лезвием клинка по грудной пластине десантника-предателя, когда тот повернулся. Краем глаза он видел, как в битву вмешались его братья, болтеры смолкли, когда завязалась рукопашная. Жалкие остатки смертных были теперь не у дел. Важны были только предатели: восемнадцать десантников Рубрики против одиннадцати Космических Волков с объятыми пламенем кулаками.

Шансы были равны.

Десантник-рубрикат, противостоявший Россеку, двигался столь же быстро, как и Волк. Хотя сапфировые гиганты шествовали к полю боя неторопливыми, ровными рядами, они ускорились, как только завязалась схватка. Их реакция была такой же быстрой, как у Астартес.

Керамит с треском ударялся о керамит, серые фигуры схлестывались с бронзово-сапфировыми. Ревущая и рычащая стая Волков яростно сражалась, метались костяные тотемы, облаченные в шкуры могучие руки наносили ужасающие удары с точной, ломающей кости силой.

Предатели отвечали безмолвно, мрачно встречая каждый удар контрвыпадом. Они так же быстро поворачивались, с тем же мастерством обменивались апперкотами, парировали удары клинками и атаковали мерцавшими силовыми мечами с кристаллическими клинками.

Россек был выше всех, великолепный в опаленном лазерным огнем терминаторском доспехе. Он прорубал себе путь через охрану Предателя, разбросав ее одной лишь инерцией движения, выписывая широкие смертоносные дуги жужжащим цепным кулаком.

Десантник-рубрикат покачнулся, стойко сопротивляясь налетевшему шторму, но Волк шаг за шагом оттеснял его.

— Смерть Предателю! — проревел Россек, чувствуя, как новые порции адреналина попадают в кровь. У Волка внутри его от боевого безумия шла пена из пасти, он рычал и метался. Безмолвие врага лишь подстегивало ярость Россека, делая атаку все более свирепой.

Затем рубрикат споткнулся о камень, и Россек кинулся на него, воспользовавшись брешью в обороне противника, чтобы выпустить очередь из болтера. Снаряды взорвались, раскалывая прекрасный доспех, отрывая декоративные гребни со шлема и наплечники предателя.

— Гнев Фенриса! — закричал Россек, и к его кличу присоединились вой и боевые крики его братьев.

Вот это жизнь ! Вот это совершенство ! Именно для этого и создал его Всеотец. И помимо гнева, слепой ярости, знакомой жажды убийства было еще кое-что.

Наслаждение.

Россек расхохотался в тяжелом терминаторском шлеме, едва замечая руны на линзах дисплея, показывающие расположение Стаи, жертв и жизненные показатели. Раненый десантник зашатался под натиском волчьего гвардейца, не в силах сопротивляться ярости ударов. Какое бы убогое существование он ни вел, оно подходило к концу.

А затем все вдруг остановилось.

Россек видел, как Шрам прыгал по скалам справа от него, кидаясь на десантника-рубриката, за его спиной развевалась черная шкура. И вдруг Серый Охотник замер, словно его заморозили в невозможном, незаконченном прыжке.

С остальной Стаей творилось то же самое: они замедлялись, словно двигаясь сквозь густое масло, а затем вовсе застывали.

Ошеломленный Россек обернулся, прежде чем тяжесть навалилась и на его тело.

— Братья, сражайтесь с этим! — завыл он, чувствуя вонь малефикарума, нечестивое зловоние окутавшего его колдовства. Руны на броне вспыхнули кроваво-красным, сопротивляясь волнам порчи. Его зрение затуманилось, словно долину неестественно быстро заволокло туманом. — Боритесь!

На десантников-предателей чары не действовали. Невозмутимо и эффективно они двинулись на Волков, погружая клинки в застывших врагов без единого проблеска эмоций, рассекая горжеты доспехов и обнажая бледные тела. Они были равнодушны к приглушенным крикам и агонии умирающих.