Аарон Дембски-Боуден - Хельсрич

— Она не уйдет, — фыркнул Гримальд. — Она будет здесь до конца.

Саррен почувствовал, как в нем поднимается гнев из-за того, как безапелляционно реклюзиарх отмахнулся от его опасений. В любой другой день он бы контролировал эмоции лучше. Но сейчас полковник вздохнул и закрыл словно посыпанные песком глаза.

— Реклюзиарх, прошу вас, довольно. «Герольд Шторма» атакует батальон развалюх-титанов в семи километрах далее по магистрали Хель на Росторикском сталеплавильном заводе. Принцепс еще не сообщила о своем решении.

Гримальд скрестил руки поверх изорванной геральдики на табарде.

— Победа или поражение в улье Тартар и на берегах Болиголова состоятся без нас. Война забрала у города все, что возможно, и мы опустились до уровня пустынных шакалов, которые грызутся на останках Хельсрича. Единственный вопрос, имеющий для нас значение, — что мы еще можем спасти?

Райкин снял респиратор и глубоко вздохнул:

— Возможно, пора задуматься о последнем рубеже защиты.

Саррен кивнул:

— Вот почему мы и здесь. Мы находимся в центре погибающего города, и настало время определиться, где будет последняя линия обороны. Что с орудием, реклюзиарх?

— Пустая надежда. Магистр кузни один. Без поддержки Механикус Юризиан смог только запустить основные системы «Оберона». Он не может в одиночку заменить целый экипаж. Уже четыре ночи, как Ординатус способен двигаться, и магистр кузни может стрелять из пушки каждые двадцать две минуты. Но это все. Одному пилоту не под силу защитить «Оберон». В бою машина бесполезна.

Полковник вновь почувствовал, как в нем закипел гнев.

— Вы ждали четыре дня, прежде чем сказать мне это? Что Ординатус вновь активирован?

— Я не ждал. Той же ночью, как узнал о функционировании «Оберона», я отправил закодированное сообщение по командной сети. Но, как я уже сказал, он почти бесполезен для нас.

— Ваш магистр кузни доставит оружие в город?

— Конечно.

— Механикус были информированы, что мы оскверняем их оружие и тащим его в зону боевых действий, чтобы почти наверняка потерять в первом же столкновении с врагом?

— Конечно нет. Человек, ты сошел с ума? Лучшее оружие — то, что остается в тайне до нужного момента. Иначе Инвигилата станет действовать против нас или оставит город.

— Вы не командуете этим городом. Вы передали эту честь мне. А я, получается, ждал эту информацию лишь затем, чтобы обнаружить, что она не дошла из-за сломанной связи?

Из серебряного черепа донесся окрашенный механическими звуками рык.

— Я стоял в порту по колено в трупах ксеносов, Саррен, и мои братья жертвовали жизнями, чтобы люди твоей родины увидели еще один восход солнца. Ты устал. Мне известно о слабостях человеческого тела, и я тебе сочувствую. Но не забывай, с кем ты говоришь.

Саррен проглотил недовольство. Все должно было быть по-другому, но с Астартес всегда получалось так. Исполнительны и полезны в одну секунду, высокомерны и холодны в другую, полны свирепой ненависти в той же мере, что и верности Империуму.

Саррен почувствовал себя… незначительным. Это единственное слово, какое пришло на ум командующему. Велико различие между людьми, сражающимися за свои дома, и бывшими людьми, которые сражаются за непостижимые идеалы согласно Кодексу.

— Ну… — начал Саррен, зная, что ему не к кому обращаться с этими словами.

— Я не обвиняю вас, что вокс-связь работает с перебоями. Это проблема всей городской обороны и бремя, которое мы должны вынести. Я не бросил бы порт, чтобы, как раболепный курьер, лично доставить тебе сообщение, и не доверил бы это никому другому. Если Механикус прознают, то мы потеряем Инвигилату.

— Никто из нас не питал особых надежд по поводу Ординатуса, — встрял Райкин, пытаясь ослабить напряжение. — Это был самый маловероятный из всех расчетов, как ни посмотри.

— Вы пытались вновь переговорить с Механикус? — спросила Кирия Тиро. Ее тон высветил тот факт, что она все еще возлагала надежды на оружие, несмотря на то что только что сказал Райкин.

— Конечно. — Реклюзиарх жестом указал на запад по магистрали Хель, в том направлении, где невидимый отсюда «Герольд Шторма» сражался в районе сталеплавильных заводов. — Зарха отказала, как отказала прежде. То, что мы сделали, — святотатство.

— Все еще нет сообщений от царственного Механикус, — добавил Саррен. — Где бы ни был их первосвященник, он не отвечает на наши астропатические просьбы.

Он сплюнул на разбитую дорогу под ногами. На самом деле, кем бы ни был этот Повелитель Центурио Ординатус, его прибытие в систему Армагеддон слишком запоздает, чтобы повлиять на оборону Хельсрича.

— По крайней мере, это оружие может быть использовано для защиты других городов, — вымученно усмехнулся полковник. — Мы достигли предела. Однако я больше не намерен обсуждать план отступления. В городе еще остаются боеспособные войска. Давайте не будем концентрировать силы в одном месте, чтобы в последние дни своей жизни не становиться легкой добычей.

— Значит, все кончено, — промолвил один из капитанов.

— Нет, — ответил Гримальд. — Но мы должны держать противника запертым в городе столь долго, сколько сможем. Каждый день, что мы держимся, увеличивает шансы прибытия подкреплений из Пепельных Пустошей. Каждый день, что будем держаться, мы будем проливать кровь врага и держать его здесь, в Хельсриче, и он не сможет добавить свои топоры к тварям, осаждающим другие города.

Райкин потер за воротником, успокаивая зудящую царапину.

— Сэр, — позвал он Саррена.

— В чем дело, майор?

Райкин гримасой недоверия сказал все без слов. Отвечая, Саррен потер грязными пальцами глаза:

— Я изучил гололитические проекции в начале осады порта. И смог, хвала Императору, сохранить связь по воксу с комиссаром Ярриком. Она длилась более десяти секунд и дала нечто более полезное, чем прослушивание помех. Мы следуем плану, который использовался в нескольких других городах-ульях. Стальной легион рассеется по городу, защищая убежища, которые еще остались нетронутыми.

— А что по поводу магистрали?

— Враг уже захватил б о льшую ее часть, капитан Гелий. Пусть получает и остальное. С этого утра мы больше не боремся за сохранение города. Мы сражаемся, чтобы спасти каждую жизнь, что может быть спасена. Город мертв, но более половины его людей еще живы.

Капитан нахмурился, что немедленно преобразило его красивое лицо придав отталкивающее выражение. Именно с таким видом ненадежным друзьям дают взаймы большую сумму денег.

— Ни один из полевых аэродромов даже близко не подходит к убежищам для населения. Простите, что указываю, полковник, но именно поэтому их и расположили там, где они сейчас. Чтобы спрятать.