Грэм Макнилл - Герои космодесанта

Отведя взгляд от бредущих мимо него человеческих теней, сержант увидел то, что осталось после боя от их лагеря.

Ограда периметра представляла собой нечто вроде демаркационной линии, которая разделяла две территории. Ту, что находилась под контролем Саламандр, и ту, что удерживал за собой «культ Истины». В том, что им следует держать оборону именно здесь, Кадай был непреклонен. Пара самоходных орудий «Громобой», лязгая гусеницами, непрерывно патрулировали площадь, и по гудению их сервоприводов можно было понять, что технодесантники прогоняют орудия по боевым программам, проверяя степень их готовности к различным режимам стрельбы.

В течение следующего часа на площадь Аереона прибыл брат Аргос, который привез с собой артиллерию и своих братьев-технодесантников.

Стало ясно, больше подкрепления не будет.

Из-за густого слоя облаков с низким термальным давлением, что испаряли богатые хлором океаны планеты, в верхней атмосфере Стратоса разразились свирепые бури с грозами. Теперь ни о какой посадке «Громовых ястребов» говорить не приходилось, и все виды связи с планетой были серьезно нарушены. Кадай и его Саламандры, первыми осуществившие выброску, оказались одни — факт, который они приняли стоически. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть.

— И сколько же наших павших братьев отправится в долгую тьму? — вернул Дак'ира в реальность голос Ба'кена.

Здоровяк-огнеметчик глядел на медицинские контейнеры с телами убитых и тяжелораненых, стоящие на дальней стороне периметра.

— Надеюсь, меня никогда не постигнет подобная участь… — признался он шепотом. — Быть замурованным в дредноут… Существовать без ощущений в померкнувшем мире и вечно прозябать в холодном саркофаге… Пусть уж лучше меня поглотит огонь сражения!

— Это великая честь — вечно служить ордену, Ба'кен, — урезонил боевого брата Дак'ир, хотя упрек его и прозвучал довольно мягко. — В любом случае мы не знаем, какая судьба их ждет, — прибавил он. — Не считая тех, кто уже умер…

Тела павших воинов Третьей роты ожидали транспортировки на Нимбарос. Там, пока не утихнет шторм, они должны будут храниться на борту «Огненной виверны», чтобы потом этот «Громовой ястреб» смог вернуть их на «Ярость Вулкана», где они будут погребены в пиреуме ударного крейсера.

Все погибшие Саламандры, после извлечения их прогеноидов, прямо в своих доспехах испепелялись в пиреуме, и этот прах использовался в Культе Прометея для того, чтобы почтить их подвиг и укрепить боевой дух живущих. Эти священные практики мог проводить лишь капеллан, а поскольку на данный момент Элизия не было в составе роты, то до его воссоединения с боевыми братьями — или до возвращения на Ноктюрн — этот прах должен был храниться в крематории ударного крейсера.

Все эти мрачные размышления неизбежно приводили к мыслям о гибели апотекария Фугиса, которая случилась так не вовремя.

— Я говорил с ним, до того как мы отправились на задание… До того, как он погиб, — глядя куда-то вдаль, промолвил вдруг Дак'ир.

— С кем?

— С Фугисом. В изоляционной камере на борту «Ярости Вулкана».

Ба'кен поднялся и, разминая затекшие спину и плечи, потянулся за своим наплечником, который снял, чтобы брат Емек смог вправить ему вывихнутое в бою левое плечо.

— И что он тогда сказал? — спросил воин, умело прилаживая доспех.

— «Не все из нас хотят вернуться. И не всех из нас можно вернуть!» Я этих слов никогда не забуду… — Дак'ир задумчиво покачал головой, пристально вглядываясь во тьму за пределами площади Аереона. — Не думаю, что мы здесь одни, Ба'кен, — выговорил он наконец.

— Ясное дело, что не одни — мы воюем здесь с тысячными ордами!

— Нет… Здесь есть и кое-кто еще.

Ба'кен нахмурился:

— И кто же это может быть, брат?

Тут в голосе Дак'ира послышалась твердость камня:

— Кое-кто похуже.

Десантный трюм «Огненной наковальни», куда попал Дак'ир, когда вошел в «Лэндрейдер», светился тусклым сиянием. Медленно вращающаяся посреди отсека схематическая голограмма отбрасывала лучи резкого синего света на лица собравшихся здесь Астартес. Четверо присутствующих здесь Саламандр уже сняли свои боевые шлемы. В полумраке трюма глаза их светились теплым огнем, что резко контрастировало с холодным свечением гололитического изображения Цирриона.

Вызванный Кадаем на совещание, Дак'ир оставил Ба'кена на краю периметра, приказав тому проверить вооружение и быть готовым к новому штурму Цирриона.

— Без применения огнеметов и мелт стоящая перед нами задача серьезно осложнилась, — сказал Кадай и, заметив вошедшего Дак'ира, кивнул ему в знак приветствия.

Также поступил и Н'келн. Цу'ган же не выказал подобной доброжелательности и только сильнее нахмурился.

— С точки зрения тактики, мы можем удерживать площадь Аереона почти бесконечно, — продолжал Кадай. — Орудия «Громобой» вполне могут защищать линию нашей обороны даже без подкрепления с «Ярости Вулкана», которое со временем, конечно, придет, чтобы восполнить наши потери. Глубоко проникнуть в город будет совсем не просто…

То, что ожидаемого подкрепления не будет, стало для всех жестоким ударом, и Кадай был вне себя от гнева, узнав эту новость. Однако твердый как гранит прагматизм вместе с присущими Саламандрам самоотречением и привычкой полагаться на собственные силы оказались сильнее. Весь свой недюжинный ум капитан направил на решение поставленной задачи с использованием лишь тех сил, которые на данный момент были у него под рукой. Вынужденный как-то компенсировать потери, Кадай объединил три группы опустошителей в два отделения под командованием Лока и Омкара, а раненого Ул'шана отдал под начало двух других сержантов. Они не получили подкрепления, и формирование этих двух тактических отделений должно было сделать понесенные потери просто менее ощутимыми.

— Теперь, когда Фугиса нет с нами, я бы не хотел рисковать жизнями боевых братьев, бросая их в неизвестность, — говорил Кадай, а игра света и тени на его лице делала его похожим на призрака. — Еретики закрепились и хорошо вооружены. Нас мало. Это не представляло бы большого затруднения, если бы мы могли использовать наши огнеметы, но мы не можем!

— Есть ли возможность очистить атмосферу? — спросил Н'келн.

Из-за ранения в грудь, полученного им во время отступления к площади Аереона, его речь сопровождалась свистящим дыханием.

Н'келн был опытным и надежным воином, но лидерство давалось ему непросто, поскольку ему не хватало хитрости — качества, совершенно необходимого для офицера высшего ранга. Вместе с тем никто не мог его упрекнуть в отсутствии храбрости, которую он демонстрировал не раз и не два. Он задал очевидный и необходимый вопрос.