Лариса Гаджиева - Не мы такие - жизнь такая!

– Ты! Иди за мной.

Во мне сначала поднялась волна ненависти. С какой стати эта рогатая скотина так со мной разговаривает!? Я вообще-то, если захочу, имею право здесь остаться! Правда оставаться здесь мне не хотелось, но он то об этом не знает. Так с каких это щей он уверен, что я пойду с ним? Я гневно сузила глаза и… пошла на выход. Пожить ещё хочется, а здесь у меня шансов маловато. Правда, Чкока жалко. Уходить не попрощавшись не хотелось, поэтому, уже почти в дверях я развернулась, быстро подлетела к муравью и порывисто его обняла.

– Удачи тебе и береги себя – прошептала. Чкок сначала замер, но потом осторожно обнял меня в ответ.

– Ты тоже. Береги себя.

Больше не оглядываясь я покинула это страшное место. Надеюсь, Чкок выберется отсюда. Если нет… тогда пусть его смерть будет быстрой и безболезненной.

Пока шли, эзвен не проронил ни слова. Лишь когда сели в планолёт он брезгливо поморщился. Правильно. А что он хотел, что от меня после всего пережитого цветочками будет пахнуть? Я то уже к этому смраду почти привыкла, а вот для чувствительного носа эзвена запах пота, крови, испражнений и ещё бог знает чего (откуда мне знать что там у сокамерников ещё может вонять?) был отвратителен. Я от этого испытала лишь чувство удовлетворения. Дыши, рогатик, нюхай! Надеюсь, даже сможешь задохнуться!

К сожалению, мой враг не задохнулся и, за всю дорогу даже не чихнул. Жаль. Приехали мы в какой-то отель. Это я поняла по сверкающей вывеске. Эзвен, наверно, здесь снимал себе жильё.

Пока шли по серым коридорам, нам по пути попадались в основном эзвены разной степени рогатости, красноты и высоты. "Мой" рогатик из всех виденных ранее мною был самым рогатым – в смысле рога у него были самые большие. Так и подмывало поинтересоваться, не женат ли он. По красноте его кожа была более насыщенного оттенка, да и по росту он был в основном выше большинства. И глаза, как я успела разглядеть в планолёте были зелёные, а не жёлтые как у всех. Интересно, почему он отличается от всех эзвенов, что я видела? Может это зависит от планеты? У людей тоже разные расы были, может и эзвены друг от друга отличаются? Эх, и почему я раньше не интересовалась разумными расами? Круглый был бы только рад меня просветить.

Когда дошли до нужной комнаты, эзвен провёл маленькой карточкой возле прибора у двери, после чего та открылась. Комната была в серых тонах. И почему я не удивляюсь? Дизайн эзвенам незнаком. Как и манакрам тоже. Нет нынче у современников чувства прекрасного.

Мы зашли в комнату. Я осталась стоять в середине помещения, разглядывая обстановку, а эзвен тем временем подошёл к стене, взял какую-то тряпку из открывшегося шкафа и швырнул в меня.

– душ там. – указал когтём рогатый нужное направление. Я развернула тряпку, которая оказалась полотенцем. Огромным.

– А переодеться во что? – решила понаглеть я. Рыкнув, эзвен снова полез в свои закрома. Сам он был одет в чёрные кожаные штаны (и как тока попа не преет?)и черную же тунику из под которой выглядывал хвост. С красной кисточкой на конце. Порывшись, рогатик кинул в меня что-то черное. Я развернула вещь, чтоб посмотреть. Это оказалась чёрная туника, практически копия своей сестры, что была одета на хозяине. Правда на мне это будет не туника, а платье. Сойдет.

Я направилась в ванную. Там сняв форму и активировав зеркало, я смотрела на свое тело, разукрашенное всеми возможными оттенками радуги. Синяки пестрели везде. За последние дни от нервного и физического напряжения я похудела, так что теперь рёбра можно было посчитать. Волосы потускнели, щёки впали. На лице выделяются лишь светло-карие глазищи. Красотка хоть куда. Тяжело вздохнув, я полезла в душ. Моющие средства были в избытке. Надеюсь, я ничего не напутала, выбирая что для волос, а что для тела лишь по запаху. Читать на эзвенском меня никто не научил. Закинув свою форму в стирку, ботинки в мойку для обуви, я от души поплескалась, стараясь смыть весь ужас прожитых дней. Туника оказалась мне длинной до колен, а рукава длиннее пальцев на руках. Их пришлось закатать. Жаль, у меня нет запасного чистого нижнего белья. Без него мне было как-то не по себе, словно я совсем голая. Но выбирать не приходилось, поэтому я босиком вышла из ванной. В воздухе витал вкусный запах чего-то съестного. Надеюсь, меня накормят, а то я ж своей законной бурды поесть не успела. Я пошла на запах. Эзвен нашёлся в соседнем помещении, которое оказалось кухней. На столе стояла тарелка, на которой что-то аппетитно лежало. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Эзвен в этот момент что-то наливавший в стакан, брезгливо глянул на меня. Как буд-то никогда не чувствовал голода, скотина. Крупнорогатая. Осмотрев меня странным взглядом с головы до ног, он процедил:

– Садись поешь, рабыня.

Ничего не имею против. Я шустро села за стол и стала уплетать то, что было предложено. Что это, кстати? А, какая разница! Главное, что вкусно. Пока я ела, езвен стоял над душой и задумчиво смотрел на меня, что-то попивая. Неужели тоже голодный? Свою порцию ему не отдам! У меня может это последний в жизни приём пищи, так что обойдётся!

Покончив с едой, я отодвинула тарелки и решила поставить все точки над ё:

– У меня вообще-то имя есть – говорю, глядя в кошачьи глаза рогатика.

– У меня тоже.

– Может будем звать друг-друга по имени? – вдруг получится наладить контакт? Чем чёрт не шутит… Мда.

Эзвен залпом допил свой напиток, поставил стакан и сел за стол напротив меня. Интересно, ему хвост не мешает? Я глянула вниз. Хвост, до этого преспокойно болтавшийся сзади, нервно дёрнулся. Может у них не принято на хвост смотреть? Интимная зона, ага.

– Даже если я буду звать тебя твоим настоящим именем, а не придумаю его сам, ты всё равно будешь моей рабыней. Ты это понимаешь?

– Более или менее…

– Так да или нет?! Отвечай! – рявкнул, я аж вздрогнула.

– да.

– Хозяин.

– Что?

– Для тебя я – хозяин. Так как тебя зовут?

– Ева – Левая бровь поползла на красный лоб – …хозяин. – с меня не убудет. Буду шёлковой, усыплю бдительность, осмотрюсь, а там глядишь и сбежать получиться. Если я буду перечить ему на каждом шагу, мне же будет только хуже. Ненавижу быть зависимой. Да и вообще – ненавижу!