Грэм Макнилл - Примархи

— Ты вернулся.

В ровном голосе мальчика не было эмоций, лицо ничего не выражало. Рука приподнялась и бесцельно упала.

— Оно теперь говорит?! — рыкнул Лев, обернувшись к Иэксису.

Техножрец пожал плечами:

— Мы не смогли обнаружить ни конструкций, ни внутренних механизмов, но, вероятно, прежде у него были средства общения с жителями Пердитуса. Потом нам пришлось уничтожить их общество, и почти тридцать лет понадобилось, чтобы разработать вот этот грубый интерфейс. Мы многое узнали от Тухулхи. Он очень отзывчивый, немного загадочный, ну и, в общем-то, чужой.

— Я все слышу, — сказал мальчик. — Кажется, ты разгневан.

— Ты меня помнишь, — произнес Лев прежде, чем сумел удержаться от ответа. Он впился взглядом в Иэксиса. — Зачем здесь мальчик? Мы сражались, чтобы избавить Пердитус от рабства, а вы вернули это рабство.

— Ах, этот… — отмахнулся Иэксис. — Он просто сервитор. Мы перепробовали все варианты компьютерных и алгоритмических языков, а также все шифры, но ни один из них не сработал. Но, получив сервитора в подарок, мы сумели наладить стабильный нейроинтерфейс всего за несколько дней.

— Какое совпадение, — заметил Лев.

— Никакого совпадения. Меня разработали, чтобы я ассимилировал человеческую форму жизни, Лев. Можно называть тебя Львом? Я подслушал, что именно так говорит магос. Это ведь правильное обращение к такому, как ты?

Примарх собирался проигнорировать вопросы устройства, но голос мальчика засел в его сознании.

— Что ты такое? — спросил он и подошел ближе, очутившись на расстоянии вытянутой руки от сервитора-марионетки.

— Я Тухулха, Лев. Я — все. Я доверяю магосу, мы с ним друзья, хотя он иногда и сердится. Во время вспышек его раздражения я стараюсь сохранять терпение.

— Я спросил, что ты такое, а не кто ты такой. Будь ты проклят! Что я несу? Ты же машина, сложная машина, и ничего более.

— Я все, Лев. И всюду. Однажды я был слугой Смертоносных Морей. Теперь я друг Механикум.

— Ты опасен. За обладание тобой идет война. Я должен уничтожить тебя, это избавит нас от беспокойства и кровопролития.

— Ты не сможешь уничтожить меня, Лев. Не в физическом смысле, а просто не захочешь уничтожать. Все желают обладать мною. Тот, кого называют Тифоном, необычайно сильно мечтает обо мне. Разум второго, которого зовут Мидоа, закрыт. На мой вкус, в нем слишком много железа. А ты… Ты не открыт и не закрыт. Ты пугаешь меня, Лев. Когда ты прибыл, я узнал, что такое страх. Твое возвращение вызвало у меня панику, Лев. Я не хочу, чтобы меня уничтожали.

В то, что эти слова произносит не мальчик, верилось с трудом, но Лев принудил себя сконцентрироваться на блестящем шаре, а не на его живом воплощении.

— Иэксис, моей марионетке нужно дополнительное питание, — заявил Тухулха.

Мальчик тем временем опорожнил мочевой пузырь, струя потекла по ноге и образовала лужу на полу из пластали.

— Мои извинения, Лев. Я еще не научился управлять основными функциями этой формы жизни. Его нервные связи недоразвиты.

— Нам пришлось приставить к нему уже третьего сервитора, — объяснил техножрец. — Прежние противоестественно быстро состарились, следовательно, мы выбрали юный образец. Надеемся, он проживет дольше, чем прежние интерфейсы, хотя бы на несколько лет.

— Кажется, ты неплохо осведомлен насчет происходящего на поверхности, — сказал Лев, подавив отвращение, вызванное бессердечным отношением Иэксиса к человеческим издержкам, пусть даже это касалось только бездумных сервиторов.

— Я просеиваю людей сквозь самого себя, — заметил Тухулха, — их умы прикасаются к моему разуму. Твой делает то же самое, но это слишком тяжело, просто невыносимо. Как ты справляешься с таким бременем?

— Ты про мой интеллект?

— Про твою вину.

Лев помедлил с ответом, не доверяя себе, опасаясь раскрыться в присутствии Иэксиса и выдать мысли, о которых никому знать не следовало.

— Как его используют? — требовательно спросил он у магоса, отвернувшись от мальчика-марионетки. — Вы сочли, что его можно приспособить для нужд Империума, только поэтому планету и устройство по договоренности с Механикум пощадили.

— И это сработало, сработало! — Иэксис, казалось, воодушевился. — Тухулха, покажи примарху, на что ты способен.

Прежде, чем Лев успел возразить, его разум и тело дрогнули, ощущение напоминало одновременно варп-переход и быструю телепортацию. Тьма на мгновение закрыла глаза, а когда зрение прояснилось, примарх понял, что находится вовсе не в пещере под поверхностью Пердитус Ультимы.

Он был в тронном зале на борту «Непобедимого разума». Позади трона в воздухе висел Тухулха вместе со своим воплощением, однако без большей части следящего оборудования. Иэксис по-прежнему стоял в паре метров от примарха. Выли сирены, в динамиках внутренней связи ревел голос капитана Стения:

— Всем боевым постам! Экипажи боевых постов, доложите о ситуации. Сейчас будет включено поле Геллера. Пять минут до полной установки поля. Повторяю, у нас неожиданный переход в варп, поле Геллера будет включено, приготовьтесь к атаке.

Лев был ошеломлен, он не понимал, что именно произошло за эти секунды. В конце концов он догадался, что, должно быть, Тухулха перенес боевую баржу в варп, а через мгновение перенес на корабль самого себя, примарха и техножреца. Отчасти Льва потрясла опасность всей ситуации и наивность Иэксиса, который допускает нечто подобное, но в большей мере его поразила продемонстрированная ему невиданная мощь.

— Тухулха, — позвал Лев без спешки, решив, что с этой непредсказуемой машиной лучше держаться как «друг». — Где мы сейчас?

— Мы близ того места, которое ты зовешь Пердитусом, Лев.

Нахмурившись, примарх обратился к Иэксису:

— Близ Пердитуса? Но мы находимся в варпе. Как такое возможно? Тут нельзя перейти — мы слишком близко к планете и звезде.

— Поверьте, Лев, Тухулху такие проблемы не заботят, — усмехнулся техножрец, открыв беззубые десны. — Он может нырнуть из реального пространства прямо в варп, без обратного течения или гравиметрического сдвига.

— Почему я раньше не знал об этом? — настойчиво вопросил Лев.

— Наши исследования далеки от завершения, — признался Иэксис. — Сейчас мы зависим от прихоти Тухулхи, и, как вы уже заметили, он немного, ну, темпераментный.

— Тухулха, я хочу, чтобы ты вернул и нас, и корабль к Пердитус Ультиме.

Лев произнес это спокойно, с дружелюбной интонацией, внезапно осознав, в каком сомнительном положении оказался.

— Конечно, Лев. — Тонкие, бескровные губы мальчика скривились в отвратительном подобии улыбки. — А что я должен сделать с другими твоими кораблями?

В тихом и безлюдном зале для аудиенций находились только сам примарх и его сенешаль. Лев сидел на троне, ничем не выдавая своего настроения, бесстрастный, будто статуя. Корсвейн, стоя по правую руку от примарха, изо всех сил старался скрыть свои опасения насчет сложившейся ситуации. Однако время уходило, и он уже не мог держать язык за зубами.