Грэм Макнилл - Отвага и честь

— Броня брата Амадона, — одобрил его выбор магистр кузницы, голос его напоминал хрип, исходящий словно из самых глубин груди рослого воина. Хранитель армориума лишь изредка снисходил до того, чтобы «говорить телом», и Уриилу хватило сообразительности понять, что эти почести предназначены не ему, а доспеху.

— Брат Амадон пал при штурме бреши на Коринфе от руки вождя зеленокожих варваров, когда бился рядом с нашим возлюбленным магистром ордена.

— Коринф, — проговорил Уриил, не желая осквернять звенящую тишину армориума чем либо громче шепота. — Битва, отнявшая у нас Древнего Галатана.

— Та самая, — подтвердил магистр кузни, глядя, как Уриил обходит доспех, чувствуя, будто с ним говорит душа брата Амадона прямо сквозь разделяющие их столетия.

— Он великолепен, — выдохнул Уриил. — Я чувствовал что-то похожее на Салинасе, когда увидел броню, принадлежащую Сынам Жиллимана, но тут намного сильнее. Это словно… оно нуждается в том, чтобы я его носил.

— Героические деяния каждого воина, носившего доспех, входят в его наследие, капитан Вентрис. Лишь когда души доспеха и его владельца в согласии, каждый из них сможет достичь подлинного величия.

Уриил улыбнулся этому воспоминанию, откладывая пластину, довольный тем, что смог удалить все следы последних нескольких дней, проведенных в поле. Он повесил пластину обратно на раму и вынул меч из потрепанных, покрытых пятнами кожаных ножен. Уриил решил, что можно было, в принципе, обзавестись и новыми, но его бывший капитан передал ему меч вместе с ними, и ему ничего не хотелось менять в оружии без особой необходимости.

Он достал из ящика точило и прошелся им вдоль лезвия клинка, прикрыв глаза и чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо.

Иногда одиночество было желанно, и многие воины обрели просветление в одном из солиториумов ордена в дальних пределах Макрагге.

Это был не тот случай.

Еще до повышения в звание капитана Четвертой роты Уриил бился плечом к плечу с Пазанием, одним из лучших сержантов Ультрамаринов. Вместе они свергли древнего звездного бога, одолели щупальце Великого Пожирателя и низложили свирепого воина Губительных Сил.

Пазаний был его давним и самым близким другом, братом, бывшим с ним рядом во всех битвах и испытаниях, через которые им пришлось пройти с юных лет.

Теперь он лишился даже этого.

Исполнение Смертельной Клятвы было, как оказалось, всего лишь первым шагом на пути к возвращению в ряды блистательного ордена. Их отвага и верность не подвергалась сомнению, никогда не подвергались, но они изменили Кодексу Астартес и отправились в миры, безнадежно оскверненные мерзким прикосновением Хаоса. Уриил достаточно сражался со служителями Губительных Сил, чтобы понять: человек может абсолютно серьезно считать себя свободным от заразы, но на деле иметь тайную червоточину в темных глубинах души.

Едва за ними захлопнулись ворота крепости Геры, пятьдесят с лишним бойцов Первой роты отвели их прямо в апотекариум.

Уриила и Пазания подвергли мучительным процедурам с целью определить чистоту их плоти и обнаружить возможные аномалии генетического свойства. Их тела были изучены с большей тщательностью, чем это делают с потенциальными рекрутами, которых проверяют вплоть до клеточного уровня на предмет возможных слабых мест.

Эти исследования причиняли немало физических мучений и длились неделя за неделей, но оба воина пошли на них по собственной воле.

В конечном счете апотекарии ордена объявили, что Уриил свободен от заразы, его плоть чиста так же, как и по вступлении в ряды Ультрамаринов более ста лет назад.

Пазанию посчастливилось меньше.

Заслуженный сержант потерял на Павонисе руку ниже локтя в бою с чудовищным созданием, известным как Несущий Тьму, но продолжил сражаться, когда Уриил обратил чудовище в бегство. Адепты с Павониса заменили руку Пазания бионическим протезом, который почти не уступал утраченной конечности. Лишь позже, когда зеленокожий воин вонзил клинок в предплечье сержанта в недрах космического корабля, Пазаний осознал природу произошедшей с ним ужасной трансформации.

Сереброкожие воины Некронтир, служившие Несущему Тьму, были созданы из инопланетного металла, обладающего способностью к самовосстановлению даже после самых сильных повреждений. Каким-то образом частица этой силы попала в аугментическую руку, изготовленную для Пазания, и конечность обрела практически сверхъестественную способность к регенерации металла.

Устыдившись, Пазаний скрывал эту тайну от Уриила до тех пор, пока чудесные свойства его руки не обнаружились в проклятой крепости Кхалан-Гол, принадлежащей кузнецу войны Хонсю. Создания Хонсю отсекли руку Пазания для своего темного повелителя и забрали с собой заразу Некронтир, но это не отменяло самого факта: Пазаний солгал своему капитану — в высшей степени серьезное нарушение.

Объявленные свободными от физической нечистоты, Уриил и Пазаний были направлены в дымящиеся благовониями реклюзиумы под присмотр капелланов ордена. В храме Исправления они пережили заново все свои испытания начиная с того момента, как покинули Макрагге, перед величавым неподвижным телом Робаута Жиллимана. Оба воина рассказывали о своих приключениях снова и снова, и каждая мельчайшая деталь дотошно проверялась, пока хранители святости ордена не сочли, что теперь они знают во всех подробностях, что произошло во время исполнения Смертельной Клятвы.

Многое в рассказе Уриила — договор с Омфалом Демониумом, освобождение Кровавого Сердца и союз с ренегатами Ардарика Ваанеса — вызвало изумление и осуждение, но, хотя такие союзы считались вредоносными, никто не усомнился в благородстве намерений Уриила, услышав о результатах.

Уриил не без колебаний рассказал капеллану Кассию о бескожих и о том, как не смог сдержать клятву обеспечить их безопасность и предложить им лучшую жизнь. Из всего, что рассказал Уриил, смерть вожака бескожих причинила ему наибольшие страдания. Хотя это был лишь единственный возможный итог мучительной жизни существа, память о его печальной кончине запечатлелась в сердце Уриила навсегда.

Многие другие моменты, касающиеся их Смертельной Клятвы, были фантастичны и могли вызвать сомнения, но правда Ультрамарина — это его жизнь, и даже обвинявшие Уриила, в первую очередь Като Сикарий из Второй роты, не сомневались в его честности. Вопреки этому Уриил и Пазаний согласились, чтобы дознаватели из подразделения библиариев изучили всю историю их похождений на каждой стадии испытаний.

Довольные, что их сердца — это все еще сердца воинов, исполненных отваги и чести, капелланы отправили Уриила и Пазания на последний, самый важный круг испытаний.