Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1

Кан-Торог молчал. Вольному, похоже, становилось скучно. Этот народ очень трудно испугать тёмными предсказаниями или тягостным ожиданием встречи с опасностью. Тот, кто привык идти навстречу судьбе с открытым забралом, для кого потери жизни – ничто в сравнении с потерей чести – его не испугаешь ни океанами мрака, ничем. Даже памятными крысами.

Сейчас Вольный сидел, полузакрыв глаза, на ощупь правя лезвие клинка. В этом деле Кан и его соплеменники доверяли пальцам больше, чем глазам.

– Ныряем – это через сколько? – невозмутимо поинтересовался он.

– Совсем немного осталось, – отозвалась волшебница. – В саженях и футах не измерить. Я просто ощущаю... что граница близко.

– Тогда скажешь, как подойдём, – очень серьёзно сказал Кан-Торог. – Хочу посмотреть, как это выглядит.

– Предпочту не видеть, – поёжился гном.

Тави молча пожала плечами. Цель была близка, она чувствовала это – не магически, просто интуитивно. Та самая таинственная цель, к которой так упорно пробивался Каменный Престол, не пожалев для этого никаких денег.

– Поднялись, – спокойно сказал Вольный. – А то до самого конца Ливня тут просидим. Бери факел, Сидри. Я пойду вперёд. Указывай дорогу.

– Чего тут указывать, – проворчал гном. – Дорога одна. Эвон, дыра чёрная – туда и лезь.

– Хорошо, – бесстрастно уронил Кан. Нагибаясь, шагнул вперёд, в последний момент обернулся. – Топор свой достань, гноме. Чую, драться придётся.

– Там никого нет! – вздрогнула Тави.

– Посмотрим, – Вольный пригнулся ещё ниже, мягким движением, держа перед собой меч (второй, из запаса), скользнул в темноту. За ним последовала Тави, держа в руке факел. Сидри, как всегда, замыкал шествие.

Довольно долго им пришлось пробираться наклонным ступенчатым коридором, согнувшись при этом в три погибели. Несмотря на предостережение Кана, ничего живого им по-прежнему не попадалось – Сидри даже позволил себе чуть усмехнуться.

А потом...

Это было действительно словно погружение под воду. Всю троицу охватил зябкий, промозглый холод. Спереди потянуло ледяным смрадным ветром, будто посреди зимы гнили и разлагались целые курганы мёртвых тел. Факел затрепетал и тотчас потух, оставив путников в темноте.

– Сомкнуться, – негромко приказал Кан. Ему подчинились тотчас, даже Сидри.

Узкий подземный тракт заканчивался. Щекой Тави чувствовала движение воздуха, слишком слабое, чтобы его ощутил обычный человек. Впереди лежал громадный подземный зал, наверное, самый большой, какой только удалось бы представить. Юная волшебница отлично умела ориентироваться в подземных лабиринтах, не уступая старым бывалым гномам; однако здесь она совершенно потерялась. Всегдашнее чувство магии куда-то пропало; волной накатил панический страх – что, если эта теплота, этот внутренний огонь, постоянно горящий у тебя в груди, твоя суть и смысл твоей жизни, больше никогда уже не вернутся?!

Тогда лучше умереть сразу. Жить, потеряв Силу, для мага так же невозможно, как для угасшего Солнца – осквернять своей чернотой небосвод.

Трое спутников стояли, слегка соприкасаясь плечами. Факел погас, но никто не попытался разжечь его снова.

– Сейчас, – вдруг пробормотал Сидри. – Сейчас... надо кое-что сделать...

– Молчи, дурак! – взвыла Тави, но было уже поздно.

Тьма ожила. Высоко над головами она начала рваться, лопаясь на мелкие кусочки; в разрывах холодно засияло нечто серое, как сталь. Пласты мрака поползли, прижимаясь к полу, словно неведомые ожившие твари. Кан легко качнулся вперёд, крутнул меч, рубанул «на пронос», с размаху, развернулся – располосованное надвое тёмное пятно отползало, словно раненый зверь.

– Тави! Давай!

Однако волшебница и так не теряла времени даром. Она по-прежнему не чувствовала в себе «тепла» магии, но не зря же она училась у лучшего Наставника во всей ведомой Ойкумене!

Пальцы Тави с невообразимой быстротой выхватывали из чёрной кожаной сумочки-кисета какие-то засохшие корешки, крошечные косточки, разноцветные камешки, кусочки серебра, бронзы и меди; с ловкостью заправского жонглёра она выкладывала их в некоем одной ей ведомом порядке.

– Тави! – Кан-Торог рубил и рубил. Схватка была бескровной и больше походила на бойню; но чёрных пятен темноты наползало уж слишком много. – Сидри! Где ты там?!

Гном не ответил; и в ту же секунду Тави нанесла наконец свой удар.

Выложенный ей узор внезапно засветился изнутри. Разрывая мрак, к высокому куполу зала взметнулась ослепительно-белая нить живого огня. Там, где она сшиблась со стальным мерцанием, во все стороны брызнули яркие снопы брызг. Пронесся сотрясший древние своды рык, огонь вцепился во что-то скрытое темнотой, мрак поспешно отступал, пламя разгоралось всё ярче, жалкие обрывки тьмы ползли назад, к открывшимся дырам ходов в противоположной стене громадного, девственно пустого зала.

– Кан! – едва успела вскрикнуть девушка.

Горящий мрак низринулся вниз. Смутно мелькнули очертания громадного тела, чем-то напоминавшего драконье; сотканная из темноты плоть пылала, чёрные кости распадались золой, однако существо не умело отступать. Заклятье Тави опоздало. Масса огня и мрака, сцепившихся в дикой схватке, словно бешеные псы, врезалась в Кан-Торога, легко, точно пушинку, отшвырнув Вольного к стене. Тави успела бросить послушное тело в другую сторону; внутри разливалось привычное тепло Силы, как будто охвативший девушку гнев помог разбить невидимые оковы.

Она ударила. Плетью ветвящихся молний, которыми умела при надобности в пыль дробить камни.

Горящий мрак взревел. Из темноты вынеслось нечто бесформенное, вынеслось с такой быстротой, что Тави не успела ни защититься, ни отскочить, ни воздвигнуть магический щит.

Её сшибло с ног, в левом боку вспыхнула обжигающая боль. Она почувствовала кровь; и, понимая, что второго удара ей не пережить, сама бросилась в атаку.

Заклятье сложилось само, от урагана покорной ей мощи захватывало дух, камни стен оживали, складываясь в подобие громадного молота, что со всей силы опустился на спину неведомой горящей твари.

От истошного вопля Тави на миг оглохла. Под ногами тяжело содрогнулся пол. Вызванная её волей лавина погребла под собой нападавшую бестию, яростный огонь потухал, зал стремительно тонул в темноте, но уже привычной, знакомой.

Вся дрожа, Тави поднялась с колен. По спине и бокам тёк холодный пот, девушка дрожала, отдав для этого удара все силы без остатка.

– Кан... – голос изменил ей, гортань отказывалась произносить звуки. Среди камней ещё скользили последние затухавшие струйки огня. – Кан, ты жив?

– Очень, очень впечатляет, – насмешливо произнёс голос из темноты. – Ну а что ты станешь делать теперь, ты, волшебница без магии, против всей силы Гор – и против моей силы?