Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1

Голос казался человеческим.

«Радуга?!» – обожгла на миг паническая мысль.

– Нет, не Радуга, – произнёс тот же насмешливый голос. – Всего лишь я.

– Козлоногий! – вырвалось у Тави при виде вышедшего навстречу ей существа. На левой руке у него красовалась белая латная перчатка. – Кто ты?

– Некто не по твоим зубам, – последовал ответ. – Спасибо Сидри, он честно выполнил договор. Правда, и ты тоже немало постаралась.

– Сидри?.. Договор?.. – пролепетала Тави.

– Конечно. Я догадываюсь, за чем пришел сюда этот мошенник. Вы открыли ему путь, приняв на себя удар Тёмного Стража, а пока вы сражались, гном преспокойно спустился ниже. И сделал всё, что было нужно, зачем его послал сюда Каменный Престол.

– Кто ты? – простонала волшебница.

– Тебе этого знать не обязательно, маленькая магичка. Какая разница, если ты всё равно умрёшь через несколько мгновений? Здесь теперь моё царство. Увы, я ещё не успел укрепиться тут как следует, поэтому вы и проникли так глубоко. Мне жаль Кана, он храбро сражался. Удержать моих Тёмных Псов сумел бы далеко не всякий мечник. Он – сумел, дал тебе время сплести заклинание... А вот это ты зря!

Метательный нож сухо щёлкнул о вскинутую латную рукавицу, щёлкнул так, словно сделана она была не из металла, а из кости.

– Со мной такие штуки не пройдут, – глумливо сообщил козлоногий. – Да, да, знаю, что ты сейчас думаешь – мол, пусть болтает, пусть тешится, а я пока... Так обычно побеждают герои в сказках, когда их враг пускается в блаженные разглагольствования. Но у нас так не выйдет, слишком уж неравны силы. Ты ранена, ты истекаешь кровью. Совсем скоро ты станешь моей.

Тави содрогнулась.

– Смерть от потери крови – лёгкая смерть, – невозмутимо сообщил козлоногий. – Потом я тебя оживлю. Будешь у меня стражницей. Да и позабавиться с тобой будет очень даже приятно! Как бы ты не зыркала на меня, красавица, сделать всё равно ничего не сможешь. Сейчас я расширю тебе рану, чтобы...

– Ты не сделаешь этого, тварь! – произнёс сильный мужской голос. Козлоногий внезапно вздрогнул и скорчился так, словно его хлестнули кнутом.

– Ты не смеешь! Не смеешь, Заточенный! Это против воли Заточившего тебя!

– Мне всё равно. – Стены дрожали, такая мощь чувствовалась в этом голосе. – Эта девочка тебе не достанется. Мне всё равно, кто ты, из каких бездн поднялся и откуда знаешь, кто я такой. Но её ты не получишь! Вот тебе – кое-что взамен!

Козлоногий взвыл, завертелся волчком; со всех сторон на него ринулась его же собственная темнота. Белая латная рукавица отбила, дробя в чёрную пыль, несколько самых отважных Псов; однако со всех сторон надвигались всё новые и новые.

– Она моя! – бешено крикнул козлоногий. – Она моя, она занималась некромантией, она убила священника второй смертью!..

– Может быть. Но пока её час не пробил, ты её не получишь!.. Беги же, Тави, беги прочь! – грянул тот же голос. – Беги, он сильнее, чем я думал, беги!..

Она повиновалась, слепо ринувшись в черноту.

– Я всё-таки дошёл, – выдохнул Сидри. – Дошёл, Rabbaar Drobdt! Я всё-таки дошёл... – Он твердил это, словно заклинание.

Крошечная каморка, низкая даже для него, гнома. Семь секретных дверей, тайны которых он не мог выдать Вольным никогда и ни при каких обстоятельствах – тоже позади. Лабиринт и ловушки – пройдены. Он у цели.

Впереди мягким светом горела исполинская друза горного хрусталя – в половину человеческого роста, лишь немногим ниже самого Сидри. Светилась она сама по себе, без всякой магии.

А в самом сердце этой друзы...

– Draugnir, – молитвенно прошептал гном.

В сердце друзы дремал длинный, почти что по человеческим меркам сделанный, совершенно прозрачный меч, вырезанный как будто из одного-единственного кристалла.

Драгнир. Алмазный Меч народа гномов.

Сидри опустился на колени и забормотал заклинание.

Воля Престола исполнена. Жаль спутников, Кана и Тави, но воля Престола чётка и недвусмысленна – никто не должен лицезреть Драгнир. И никто, кроме Сидри, не должен вернуться из Бездны. Колдовство в Хвалине вполне убедило гнома, что Тёмного Стража его спутникам миновать не удастся.

План исполнялся чётко и почти без сбоев. Вот только крысы... Они гнома слегка тревожили. Но что значит его жизнь рядом с освобождённым Драгниром? Меч сам найдет теперь дорогу. Сидри лишь останется выполнять его приказы.

Алмазный Меч осторожно лег в бережные руки гнома.

– А теперь – домой, – прошептал Сидри.

За его спиной медленно угасала опустевшая друза.

– Значит, тут я и живу, – Сильвия забралась с ногами в громадное роскошное кресло алого бархата. – Нравится? Ты, наверное, такого и у своих Дану не видывала.

Агата не ответила. Да, не видывала, хумансовая девчонка права. Да и где ей было видеть, ведь она родилась на походном возке, когда армии Дану шли на юго-запад, кичливо намереваясь покончить одним ударом с протянувшей лапу за вековые границы Империей.

И были разбиты. Стрелы отскакивали от кованых лат, тяжёлых, давящих, только и позволявших дошагать до строя лучников под ливнем длинных стрел, но зато уж позволявших это хорошо. Едва ли пара десятков воинов пали, пока они, искрошив палисад и рогатки, добрались до линии стрелков... А потом подоспели конники, лёгкая пехота и началась резня. До сих пор Агата не могла взять в толк – каким образом родителям удалось выжить и вытащить из окружённого лагеря её, свою совсем ещё крошечную дочь.

Агата мало видела знаменитых дворцов и арчатых пирамид. Походные, на скорую руку выплетенные в древесных кронах домики, чтобы только укрыться от непогоды. Что же до хумансовых лесов, то разве там может жить истинный Дану?

А в лаборатории у заносчивой девчонки Сильвии и впрямь оказалось уютно. Как и её дед, она, похоже, жила здесь же. Только вот роскоши тут было куда больше. Мягких ковров, гобеленов, резной мебели и зеркал. Золотые и серебряные инкрустации, чёрное и розовое дерево, дивные панели из окаменевшей смолы – янтаря и много иного. Впрочем, с соблюдением меры. Роскошь не стала кричащей.

– Иди сюда. Сядь рядом. Голодна? Сейчас принесут поесть. Раз уж ты на службе Арка, мы должны тебя кормить и ублажать, – она захихикала. – Терпеть не могу ничего делать на пустой желудок.

Теперь она казалась совершенно иной, чем совсем недавно, в пыточной. Казалось, перед Агатой её добрая подружка, с которой самое время посплетничать или поговорить об этом самом... о стыдном. Опуская глаза и смущённо подхихикивая.

– Расскажешь мне про себя, Сеамни?

– Зови меня, пожалуйста, Агатой, – глухо попросила девушка.

– Надо же! – удивилась Сильвия, спуская ноги на пол. – Какие мы гордые! Не смеет низкорождённая хуманка трепать нечистым языком своим настоящее имя истинной Дану! Так, что ли? Ладно, мне-то, в сущности, всё равно. Ну а есть-то будешь?