Джонатан Грин - Армагеддон: Омнибус

Крут снова атаковал, но столкнувшийся с уже мёртвым Курном снайпер потерял равновесие и поскользнулся на мокром после дождя мхе. Сжав друг друга в объятиях, убийца и рядовой КГА, оба мёртвые — или всё равно, что мёртвые — камнем полетели в зияющую пропасть. Они падали три секунды, прежде чем их поглотила река.

Ксенос-следопыт замер, сжимая оторванный кусок чёрной униформы и всматриваясь через край импровизированного моста.

На охотников взвода опустилось ошеломлённое спокойствие. Считая телохранителя Тремейна, они потеряли троих, снайпер упал в бурный поток вместе с огрином. Смерть пришла неожиданно и яростно, и собрала дикий урожай, хотя она оказалась и не из Зелёнки, которая, в конечном счёте, была всего лишь ещё одним театром военных действий на Армагеддоне. Но лейтенант остался жив, сидя в шоке посередине моста, как остались живы и остальные. Покушение провалилось, и как всегда прагматичный сержант собирался закончить задание.

— Срежьте его, — нахмурившись, приказал Бориско, указывая на безвольно висевший труп Мазурского. — Нам ещё есть, чем заняться.

Сумеречные тени тропического леса сменились ярким солнечным светом. Далеко на западе небо всё ещё оставалось зловеще-красным и пасмурным, но прямо над Храмовниками солнце палило как никогда. Авточувства визора Ансгара приспособились к резкой перемене освещения, и представшая перед ним картина оказалась ему отлично знакома.

В центре заросшей саговниками поляны лежало покрытое мхом дерево, в его гнилой коре зияли дыры от пуль. На чёрных стволах окружавших поляну деревьев также виднелись следы боя.

Саженцы были расщеплены каким-то оружием, а цикады взорваны очередями пушечного огня. Уцелело всего одно первобытное растение. Глинистую почву поляны перемешали ноги в ботинках. В изрытой земле виднелись глубокие следы когтей. Стояла неестественная тишина: жуткая и тревожная.

Всё вокруг свидетельствовало о том, что здесь под пологом джунглей, среди саговников, вели жесточайший бой. И словно подтверждая этот факт, между слегка покачивающимися листьями папоротников и упавших квой лежали мёртвые. Тела в чёрно-белой броне с крестами Храмовников и имперскими орлами, изуродованные глубоко расколовшими керамит когтями, опалённые взрывами ракет или их прямыми попаданиями и покрытые запекшейся кровью. Все павшие крестоносцы несли свои смертельные раны, словно медали за выигранные кампании.

В окрашенных медью солнечных лучах, проникавших на поляну между стволами, Ансгар и остальные рыцари истребительной команды Вольфрама смотрели на сцену опустошения в ошеломлённой тишине.

Пока разум пытался справиться с мучительным изумлением от увиденного, Блиант приступил к работе.

— Во имя чёрного меча Сигизмунда, — недоверчиво выдохнул Хеврон.

— Что за безумие здесь произошло? — прорычал Вольфрам, справившись с потрясением.

— Это дело рук проклятых ксеносов, — заявил Джерольд, взяв на прицел ближайшую кромку деревьев. — И клянусь мечом Сигизмунда, когда я найду их, то стократно воздам за святотатство!

На долю секунды к Ансгару вернулись воспоминания-видения, хлынув в бодрствующий разум подобно радиационному шторму, который атаковал ульи Армагеддона Секунд…

…Кастелян Герхард стоял на упавшем дереве, рядом сражался знаменосец Пелька… Оружие ксеносов стреляло во влажном воздухе… Несколько отважных уцелевших воинов потерянной роты стреляли в ответ… Чёрный крест ордена развевался на древке над окружёнными космическими десантниками… Атаковавшие их обезумевшие татуированные погибли в раскалённом взрыве плазменного огня… Среди рёва ракет и разлетавшихся осколков было слышно доблестные крики распевавших боевые молитвы рыцарей… Взорвав проход среди деревьев, из душных зелёных сумерек появилась толпа огромных киборков, чьи тела изменили при помощи ржавой ксено-аугметики и награбленных имперских компонентов… Стебли саговника взрывались под опустошительным огнём… Воздух заполнила вонь кипящего сока и горящих растительных волокон… Затем туманом повисла кровь… Вращавшиеся цепные клинки столкнулись с мечами и болтерами Храмовников… Ракетные установки ревели, стреляя… Потрескивающие зелёные лазерные разряды мелькали на поляне подобно заземлённым молниям … Древний воск печатей чистоты таял под пламенем огнемётов, полосы пергамента превращались в красные угли… На визоре замигали предупреждающие руны, сначала янтарные, потом красные… Глубоко вонзился механический коготь, а второй сразу же снёс голову…

Психическое эхо смертей братьев оказалось слишком сильным. Ошеломлённый потоком острых эмоций и боли, чемпион Императора упал на колени и выронил меч.

— Брат Ансгар, что случилось? — спросил брат-ветеран Кемен, бросившись к нему на помощь.

— Они погибли здесь. Все, — ответил рыцарь, его голос звучал тихо и отчаянно. Он чувствовал, что сила воспоминаний ослабила его.

— Клянусь Императором! — изумился Вольфрам. Они стояли на поляне, где воины батальной роты Герхарда сражались в последнем бою с неумолимыми зелёнокожими.

Этот мрачный момент в истории Солемнского крестового похода напомнил всем Храмовникам истребительной команды, что это их последний крестовый поход. Особенно тяжело неизбежный исход чувствовал капеллан. Они были из умирающей породы.

— Если рота кастеляна Герхарда вела здесь последний бой, — произнёс Бальдульф, — то во имя Сигизмунда, повсюду должны лежать орочьи трупы. — Он обвёл вокруг цепным мечом. — Я никогда не поверю, что наши братья пали, не забрав с собой ни одного мерзкого зелёнокожего.

— Это не так. Они забрали львиную долю орочьих жизней, — ответил Ансгар. — Я это видел.

— Что ж, хорошо, — сказал брат-посвящённый Гильдас, — но во имя Золотого Трона, где тела ксеносов?

— Разве неясно? — спросил Класт. — Скорее всего, нечестивые твари забрали их с собой.

— Кольдо, — сурово произнёс Вольфрам, его голос звучал мрачно и угрожающе, подобно зарождающейся грозе, — свяжись с флотом. Сообщи маршалу Бранту о том, что мы нашли.

Капеллан опустился на колени возле тела убитого космического десантника, нагрудник которого раскололся и обгорел, скорее всего, от прямого попадания ракеты. На керамитовом наплечнике сохранился пергаментный свиток с написанным красными буквами именем — “Хеорот”.

— Да пребудет с тобой Император, брат Хеорот, — прошептал Вольфрам, сложив руки крестом Храмовников над погибшим рыцарем.

— Отец, скажите мне, — спросил Кемен. — Сколько братьев было в роте Герхарда, когда они вошли в экваториальную сельву?

— Насколько мне известно, в батальной роте оставалось двадцать три праведных брата, когда кастелян Герхард повёл их в джунгли, дабы противостоять врагам.