Кассандра Дженкинс - Оковы Древнего Н-Зота

В пальцах он перекатывал камень Джайны.

— Боишься, что я оставлю тебя здесь, львенок? — хохотнул Гаррош. — Я должен увидеть, как вытянется лицо Вариана, когда ты заговоришь на орочьем. Беги прощаться, я жду.

Хейдив задумчиво перебирал скудный набор трав, собранный им в белоствольных лесах Гранатового Редута. Другие лекари Азерота, преимущественно друиды из ночных эльфов, прибыли с собственными запасами, но при том количестве раненных их тоже не хватит надолго. Едва ли не все Сумеречное Нагорье превратилось в передовую боевых действий. До глубокой ночи в лазарет Гранатового Редута поступали все новые раненые с передовой Грим-Батола. Хейдив был там, среди других лекарей, пока Малфурион не нашел его и не привел к Джайне.

Выбрав несколько трав, пандарен опустил их в котел с кипящей водой и пожалел об отсутствии меда. Отвар будет не самым приятным на вкус, впрочем, с горечью осознал Хейдив, леди Джайна может и не почувствовать его вкуса. Пандарен снял варево с огня, перелил в глиняную чашу, еще раз пожалел об отсутствии меда и направился к волшебнице.

Леди Джайна сидела, поджав под себя ноги. Она мельком взглянула на пандарена и приняла чашу.

— Горячее, — предупредил ее Хейдив.

Джайна отхлебнула маленький глоток и скривилась.

— Гадость какая.

Положение не так безнадежно, подумал пандарен.

— Это снотворное, — честно ответил он.

Ей нужно выспаться. Хейдив не знал, чем помочь ей еще. Он мог обеспечить ее только крепким сном без сновидений. Всего остального ему не решить. Как и ей. Как и кому бы то ни было в Азероте.

— Пожалуйста, не вздыхай так тяжело, Хейдив.

— Простите, леди Джайна.

— Не стоит извиняться. Ты ведь не знал всей правды. Так ведь?

— Не знал. Я ведь не великовозрастный пандарен. Я не видел старого Азерота. Даже Ноздорму я увидел впервые, когда он прилетел вместе с вами…

— Хватит, — прервала его Джайна. — Больше ни слова, прошу тебя.

Она сделал еще глоток, скривилась. Затем залпом осушила чашу. Откинулась назад.

— Когда отвар подействует?

— Через четверть часа. Я побуду с вами, пока вы не заснете. Здесь вас никто не потревожит. Остальных раненых расположили в больших шатрах ниже по склону.

— Но я ведь не ранена, — пробормотала Джайна.

Ваши раны иные, мог бы ответить ей Хейдив, они опаснее и глубже тех, что можно зашить специальными нитками. Против них нет лекарства. Только время.

У входа в шатер звякнул колокольчик. Хейдив поднялся со стула, вышел наружу и скоро вернулся обратно.

— Леди Джайна, там Верховный магистр Луносвета.

Джайна выпрямилась.

— У него пять минут. И будь рядом, Хейдив. Кажется, я почти сплю. Могу не запомнить, что он будет говорить мне.

Хейдив кивнул, откинул полы шатра, и статный эльф крови шагнул внутрь. В свете свечей его багровое с золотом облачение вспыхнуло.

— Простите, леди Джайна, дело не терпит отлагательств, — заговорил эльф мелодичным голосом и присел на стул рядом с волшебницей.

— Что-то с защитой лагеря?

— Нет, этой ночью наши магические кордоны крепки. Тот выброс магии, что мы ощутили прошлой ночью… Вероятно, это были Оковы Магии. Взрыв, что произошел в глубине Грим-Батола, сопоставим со взрывом Источника Вечности в Войну Древних, как считают ученые маги из Даларана.

При упоминании глубин Грим-Батола Джайна прикрыла глаза.

— Что вы хотели, Роммат? — хрипло спросила она.

— О, да. По приказу лорда-правителя я отбываю в Подгород. Визит чрезвычайной важности и он не может быть отменен. Но сегодня многие маги были ранены и не могут завтра сражаться на передовой. Я дал знать Верховному друиду, что займу их места. Моих способностей хватило бы заменить некоторых из них. Но выяснилось, что я должен отправиться в Подгород. Это не займет много времени. Через сутки я вернусь.

— Вы просите меня заменить вас? На передовой?

— Совершенно верно.

Хейдив встрял:

— Здоровье леди Джайны не позволяет ей…

— Я справлюсь, Хейдив, — отрезала Джайна. — Сегодня я высплюсь и завтра буду полна сил, разве нет?

Если от Роммата ей и удалось скрыть нотки отчаяния в голосе, то уж точно не от него. Хейдив хорошо успел ее узнать.

— Спасибо, леди Джайна, — поблагодарил ее Роммат и вышел.

Они остались одни и какое-то время молчали.

— Леди Джайна… — начал он, но понял, что опоздал.

Она спала. Хейдив взял ее на руки, такую легкую, и переложил на кровать. Потушил свечи кроме одной и вышел.

На черном полотне неба мерцали звезды. Обычная ночь, подумал он. Ничем не отличается от других, что приходили в Азерот до нее и будут приходить после.Прошлая ночь не повторится. В это сложно было поверить, но каждая последующая ночь укрепит веру.

Когда Оковы Н-Зота пали, Хейдив, как и все в этом мире, пережил кошмарные видения. Он оказался один на кишащем мирмидонами острове. Самый страшный кошмар для любого пандарена. Кого еще мог напугать подобное? Точно не леди Джайну, что сражалась с нагами в Пандарии. Но кто знает, с какими тенями прошлого сама волшебница сражалась в своих видениях. Кто знает…

Верховный друид бесшумно возник из темноты прямо перед ним.

— Как она? — без вступления спросил Малфурион.

— Спит. Сон лучшее лекарство.

— Не для всех, — уклончиво ответил друид. — Вы хороший лекарь, Хейдив-Ли?

Хейдив вздрогнул. Оказавшись вместе с умирающей леди Джайной в Пандарии, Ноздорму спросил пандарена о том же самом. Вопрос о его способностях не предвещал ничего хорошего.

— Кто-то ранен?

Малфурион пропустил его вопрос мимо ушей.

— У вас есть все необходимое для знахарства, Хейдив-Ли?

Пандарен вспомнил о скудном запасе трав и покачал головой.

— Нет. Но какую болезнь или раны мне придется лечить?

Вместо ответа Малфурион задал очередной вопрос:

— Никому и никогда вы не скажете о том, кто будет вашим пациентом. Особенно Джайне. Согласны?

Неужели это возможно, думал пандарен. Неужели возможно.

— Я могу отказаться? — неожиданно для самого себя спросил Хейдив.

— Можете, — пожал плечами друид. — Но никто, кроме вас, ему не поможет. Никто в целом мире, Хейдив-Ли.

Никто, кроме него. Разве эти слова не лучшее подтверждение самых смелых догадок?

Похоже, грядущая ночь будет не такой уж обычной. Пандарен решился.

— Я согласен.

Он во тьме. И он в ней не один.

Тьма жива и многолика. Она воет сотнями глоток, полнится криками и скрежетом когтей. Она несет смерть, и тем близка ему и понятна. Если смерть не страшит его, может, он часть этой тьмы? Бездушное порождение мрака — это он?

И да, и нет. Знания о себе туманны, как обрывки сна. Когда-то он мнил себя другим, мнил себя далеким от тьмы и смерти. Но он здесь. Значит, он ошибся? Ответа нет. Есть тьма, смерть и много крови. Кровь не влечет его. Ему неведом голод хищников вокруг него.