Кассандра Дженкинс - Оковы Древнего Н-Зота

Нелтарион летел сквозь тьму. Скрытый дымом мир то появлялся, то исчезал под его крыльями. Он напоминал ему собственную память, незримую для него самого, но существующую для таких, как друид или Алекстраза. Или красных драконов, что летели по правое крыло Кориалстраза, держась как можно дальше от того, кто когда-то назвался Смертокрылом. Драконы летели достаточно низко, таким был последний приказ Алекстразы.

— Попробуйте найти ее. Если еще не поздно.

Друид не проронил ни слова. Хейдив был рядом с ним, спешно снимал повязки, которые могли помешать ему при смене облика. За спиной он чувствовал стражу, должно быть, Алекстраза отдала приказ. Стража еще очень долго будет сопровождать его, где бы он ни находился. Нелтарион был уверен в этом.

Он наклонился к пандарену и тихо сказал:

— Этот друид… Хейдив, кто он ей?

Имя волшебницы вновь ускользнуло от него. В самый последний момент. Пандарен мог не понять, но он понял.

— Друг, — сдержанно ответил Хейдив, не поднимая глаз. — По крайней мере, был им.

— Только друг?

Пандарен молчал.

— Он зол на меня. Иначе, чем остальные. Почему, Хейдив?

— Не знаю, — сдавленно повторил пандарен.

— Ты знаешь, — он чувствовал это.

Пандарен кивнул едва заметно.

— Вы должны вспомнить, Аспект Земли. Только вы. Я не вправе… рассказывать это. Друид был ей другом, — повторил пандарен и отошел в сторону. Тьма скрыла выражение его глаз.

Нелтарион видел только бледные застывшие лица зрителей за кольцом факелов. Они напряженно ждали. Кориалстраз подал знак. Нелтарион пропустил вперед высших эльфов, которые поднялись в небо в облике красных драконов.

Затем перекинулся сам. Ветер донес восторженно-испуганные крики. Рана на груди горела огнем. Кориалстраз ждал его в небе, и он поравнялся с ним. Красные драконы сбились немного правее. Так они спустились в долину.

Они устремились к самой дальней точке передовой. Там не могло быть той женщины волшебницы. Нелтарион вглядывался вниз, но Малфурион точно описал всю невозможность выжить, оказавшись на пути тварей. Горели катапульты и деревья, горела сама земля, извергая искры.

Драконы летели дальше. Нелтарион не выдыхал пламени, его послали не за этим. Хроматическую гвардию заметили дальше, ему еще предстояло показать себя. Кориалстраз следил за ним, он чувствовал его взгляд. Если Нелтарион встретит собственную гвардию, он обретет силу и станет еще опаснее. Драконы могли ожидать от него что угодно, вплоть до нападения и повторения Войны Древних. Он не скоро обретет их доверие.

Орел вылетел прямо на него из черного, как ночь, смога. Ударился о крыло. Нелтарион никак не мог заметить его раньше, чтобы избежать столкновения. Орел безвольной тушкой сорвался вниз. Нелтарион остановился, будто перед невидимой преградой. Драконы летели дальше, только Кориалстраз оглянулся.

Нелтарион застыл, все еще глядя вниз, в дым, в котором исчезла мертвая птица. Что-то держало его здесь. Кориалстраз развернулся, часть драконов полетела вперед, три других — вместе с консортом Королевы устремились к Аспекту Земли.

Клубы дыма двигались, но не рассеивались. Словно темное, душное море, под его крыльями. Он ждал. И был вознагражден.

Он искал хроматических драконов в небе. Ведь не подозревал, что может найти их внизу, на земле. Кориалстраз тоже заметил радужный блеск и устремился следом. Красные драконы видели друг друга, Нелтариону же казалось, что он слился с тьмой, он не видел собственных крыльев. Земля тоже оказалась ближе, чем им казалось. А с ней и хроматические драконы.

Они тут же заметили его. Их было немного. Драконы затрубили о его приближении, его появление прибавило им сил. Кажется, они проигрывали подземным тварям. Нелтарион зарычал. Боль отошла на задний план, он умел забывать о боли. Не впервой терпеть раны. Он выдохнул пламя на клубок змей, опутавших крыло хроматического гвардейца. Он разорвал их лапой, все еще оставаясь в воздухе, потому что ступать по этой земле казалось сущим самоубийством. Земли не было. Земля уже разошлась в разные стороны, вызволяя что-то огромное, о чем говорил Калесгос. Как он мог видеть это в Грим-Батоле? Каковы же его истинные размеры?

— Стой!

Кричал Кориалстраз. Красный дракон не сражался, он висел в воздухе, вглядываясь вдаль. Нелтарион обернулся. Крылья драконов разгоняли дым, сбивали его в темные облака, опаленные искрами пламени.

Она стояла возле поваленного дерева. Земля вокруг нее оставалась нетронутой. Ветер развивал светлые локоны, что не касались даже плеч. Нелтарион испытал досаду. Слишком короткие волосы, он помнил длинные, как у Алекстразы. Волшебница не могла быть той, кого он пытался вспомнить. Что ускользала от него, подобно туману.

Но она была той, о ком беспокоился друид.

— Джайна! — крикнул Кориалстраз, устремившись к ней.

Она не сдвинулась с места. Консорт сменил облик и шагнул к ней высшим эльфом, кажется, она сделала несколько шагов ему навстречу, но Кориалстраз почему-то остановил ее, обнял. Он что-то спешно, быстро говорил ей, гладил по коротким волосам и плечам, словно бы успокаивал.

Нелтарион отвел глаза. Она глядела на него. Все глядели на него, но… не так, понял он. Не так бесстрашно. Он обернулся. Что было в ее взгляде, что он отказывался понимать? Почему ее глаза блестят так лихорадочно? Разумеется, это дым. Он разъедает глаза до слез. Как же ее зовут, думал он, почему он не может вспомнить ее имя? Словно когда-то он запретил самому себе повторять его, шептать до одурения, повторять снова и снова. Если она сама назовет его, сможет он запомнить его? Сможет поверить, что она жива?

Кориалстраз отступил назад, когда Нелтарион, поддавшись внутреннему порыву, изменил облик. Все видели в нем Смертокрыла. Кого видит она?

Пламя освещало ее так же ярко, как днем. Остальной мир вдруг перестал существовать, охваченный агонией смерти. Только слезы бегут из ее глаз, только это доказывает, что она настоящая, а не видение. Он видел ее прежде, когда-то он знал ее. Он глядит ей в глаза, стараясь не замечать волос и незнакомой ему одежды. Что-то изменило ее и изменилось в ней самой, но, как и прежде, она одна видит в нем его самого. Маски сброшены. Он не хочет прерывать этого взгляда, он тонет в голубых, подернутых слезами, глазах. Он видит бескрайнее море и сверкающие драгоценные камни. Кому понадобилось украшать морское дно самоцветами? Когда-то он знал ответ на этот вопрос, и он был связан с этой женщиной. Он видит в ее пшеничных волосах песчаный берег среди бескрайнего моря. Клочок суши. Жизненно-важной. Остров, перечеркнувший все его представление о само себе. Изменивший и одновременно сломивший его, так Древний Бог узнал, что нужно отнять, чтобы он умерил гордость.