Оливер Джонсон - Нашествие теней

— Уймись! — вскричала она, схватив его за руку.

— Ты что, не видишь? Это же он! Тот, кто напал на нас в храме!

— Это не он — это другой человек. — Аланда вцепилась в Уртреда с поразительной силой. Уртред хотел оттолкнуть ее прочь, но услышал позади вскрик и оглянулся. Таласса стояла, не сводя глаз с того человека, застыв от изумления и страха.

— Аланда права, — произнесла она дрожащими губами. — Он похож на того, но у него нет шрама!

И верно, человек с мечом мог бы сойти за зеркальное отражение того Джайала, только у этого оба глаза были на месте и лицо без изъяна.

— А кто же тот, другой? — спросил Уртред. Джайал, когда впервые увидел его маску, вздрогнул и поднял меч.

— Другой — это самозванец, — сказал он теперь, — и что бы он ни творил, я за это не в ответе. Я только вечером вернулся в город. Я узнал, чем занимался тот, другой Джайал все эти семь лет, и решил покончить с ним. Но все обернулось не так, как я ожидал. Он привел меня сюда со своей шайкой, и только нам двоим удалось спастись. Его-то вы, должно быть, и видели здесь.

— До чего же он похож на тебя, — сказал Уртред, недоверчиво разглядывая Джайала. Так похожи — и так различны. Тот Джайал, с которым он дрался в храме, был воплощением зла. Его повадки, его страшное лицо, его речи — все говорило о черной душе. Этот же человек, в отличие от своей злобной тени, благороден — это сквозит в каждом его жесте и слове.

— Я уже все объяснил госпоже Аланде, — продолжал Джайал. — И о том, волей каких обстоятельств попал сюда, и о том, как встретился со своим двойником. Эта история даже мне самому кажется странной, и я не стану упрекать тебя, если ты не поверишь мне, жрец.

— Мне довольно того, что тебе верят Аланда и Таласса. — Уртред взглянул на обеих женщин. Аланда согласно кивнула, но Таласса стояла отворотясь, словно не находила в себе сил смотреть Джайалу в лицо. Ревность кольнула Уртреда, несмотря на опасность, в которой они все находились, — он вспомнил, что она была помолвлена с этим человеком. Но их помолвка состоялась семь лет назад — неудивительно, что теперь они встретились как чужие. — Нам нельзя здесь оставаться, — быстро заметил Уртред. — Тот человек, твой двойник, ненамного отстал от нас.

— Я дождусь его у лабиринта, — заявил Иллгилл, — мне надо знать, что он видел там.

— Он видел то же, что и мы, — сказал Уртред.

— Что же видели вы? — встревожился Джайал. Уртред снова посмотрел на Аланду, и она снова утвердительно кивнула ему.

— Сферу: мир в виде разноцветного шара, вращающегося в воздухе. На ней отмечены три волшебных сокровища Маризиана.

— И что же? — поторопил Джайал. Уртред покосился на Аланду, и она сделала ему нетерпеливый знак — продолжай, мол.

— Одно из сокровищ находится здесь, в Тралле. Джайал поднял меч, и медный свет упал на его лицо.

— Вот оно: меч, похищенный Червем несколько тысяч лет назад. Мой отец послал меня в пустыню далеко на юге, чтобы отыскать его.

Уртред молча воззрился на меч, стараясь разгадать, в чем его сила. Велика она должна быть, какой бы ни была.

— Значит, ты проделал долгий путь, — сказал он Джайалу, — но еще дольше будет путь тех, кто захочет добыть остальные два сокровища: одно из них лежит за Палисадами, а другое — на покрытом льдами севере.

Джайал подошел к Уртреду, уже не опасаясь его маски.

— Так найди их, жрец, — их и моего отца!

— А что же ты сам и твой меч?

— Я уже говорил Аланде, что должен встретиться со своим двойником. Старая дама отказалась от меча — но ты жрец. Прими его вместе с божьим благословением. Я знаю, ты сумеешь управлять им!

— Но зачем? Разве тебе он не нужен?

— Меня скорее всего не будет в живых, жрец: тот, кого ты видел, то существо в лабиринте, хитростью проникшее в тайны моего отца, — он должен умереть, а я умру вместе с ним.

— Но почему?

— Мы крепко связаны с ним. Пока он жив, мое имя покрыто позором, а мой отец, которого он ненавидит, находится в опасности. Я должен убить его сейчас же, а с ним оборвется и моя жизнь.

— Странные слова ты говоришь, — сказал Уртред, взглянув на Аланду.

— Странные, но верные, насколько я могу судить, — ответила она. — Жезл открыл дорогу в теневой мир, и тот, другой, вышел оттуда.

— Кто же это совершил? — спросил Уртред, уже предугадывая ответ.

— Мой отец и верховный жрец Ре.

— Манихей?

— Он самый.

— Я видел его ночью, — после краткого молчания сказал Уртред.

Аланду это как будто не удивило.

— Тебе было видение? — спросила она.

— Да, он явился мне у Пруда Слепцов. Я совсем обессилел, и он пришел помочь мне, как обещал, покидая Форгхольм.

— Что он сказал тебе? — спросила Аланда.

— Сказал, что осужден жить в Стране Теней за тяжкое прегрешение...

— Он вызвал оттуда с помощью Жезла мое теневое подобие, — прервал Джайал. — И наши тела обменяли, когда я лежал при смерти. Манихей был убежден, что тот, другой, умрет, но он забыл, что человек не может жить без своей тени. И Двойник выжил, хоть и в моем покалеченном теле. Манихея же постигло проклятие, а с ним и меня. Шесть лет я тщетно разыскивал меч. Возьми его, жрец, — чтобы убить пса, волшебный меч не нужен. — Но Уртред опять не принял меча.

— Оставь своего Двойника в покое, — сказала Аланда. — Теперь мы знаем, что нам нужно, и можем уйти.

— Чтобы он следовал за мной на край света? Поверь мне, госпожа, он так и сделает: быть может, он не догонит меня ни завтра, ни на следующей неделе, но он всегда будет где-то рядом — и, чего доброго, захватит меня врасплох. А теперь я готов. Жрец говорит, что он скоро выйдет, — и я дождусь его у лабиринта.

— Я пойду с тобой, — вызвался Уртред.

— Спасибо тебе, но это слишком опасно: чародей Фарана может вернуться, и тогда конец нам обоим. Ты же, если я умру, должен будешь отнести меч моему отцу и поведать ему обо всем, что узнал в гробнице.

Джайал смотрел и говорил с такой мольбой, что Уртред едва заставил себя отвести от него взгляд, чтобы посмотреть на Аланду и Талассу. Обе молчали: старая дама уже высказала все свои возражения, а Таласса за все это время не сказала ни слова и ни разу не обменялась с Джайалом взглядом. Разве можно было за столь краткий срок преодолеть все, что легло между ними? Она понурила голову, не давая Уртреду ответа ни словом, ни жестом.

— Что ж, хорошо, — сказал он, взявшись за рукоять меча. Сила тут же хлынула в него через железные сочленения перчаток, и огонь загорелся в жилах.

— В нем заложено могучее волшебство, — сказал наблюдавший за ним Джайал. — Недаром он выкован из зуба скакуна богов.

— Такое оружие приличествует воину, а не жрецу.

— И все же подержи его при себе, пока не найдешь моего отца. — И Джайал с сумрачной усмешкой пошел прочь по коридору, по-прежнему не глядя на Талассу. Его силуэт мелькнул на фоне огней лабиринта и пропал.